Ксения Баштовая - Вампир поневоле
— Не знаешь?! — и в тишине ночи явственно раздался звук пощечины.
Этого я уже стерпеть не мог.
Можете сколько угодно говорить мне, что это не верно, не разумно, не…, но я рванул вперед и дернул мальчишку к себе. Вовка тоже не стоял на месте. Пока «шкаф» стоял, удивленно ловя ртом воздух, Вован двинул ему ребром ладони где — то за ухом на уровне шеи. Шкаф закатил глазки и сполз на землю. Мальчишка же вырвался из моих рук и остановился, по волчьи ощерив зубы:
— Кто вы та…? Это все еще вы?! Почему вы до сих пор не ушли?
— Подожди, а разве мы знакомы? — поинтересовался Вовка.
— Знакомы, — хмыкнул мальчишка. Он был одет в майку безрукавку и шорты, — я…
— …тот оборотень, что выпустил нас, так? — продолжил за него я.
Где — то сбоку и спереди раздался тихий шелест, но я не обратил на него внимания.
— Так, — кивнул он. — А вам лучше уходить. Когда этот хмырь очнется, вам не поздоровится, — он кивнул в сторону, где лежал «шкаф». — Бли-и-ин!!! Он уже уполз! Уходите!
— А ты?
— Не важ… Сзади!!!
Мне на макушку опустилось что — то тяжелое. Тонны так три весом.
Голова болела так, словно ею месяца два заколачивали гвозди. Интересно, когда я открою глаза, то где окажусь?
Один глаз, второй…
Эх, ну почему я не Вий??? У того для таких случаев специальная нежить была, которая подниманием век занималась…
Разумеется, я находился в уже знакомой зале: алые стены, белые колонны, резное кресло, одинокий столик… И Вовка, прикованный к стене в качестве основной детали интерьера. Ну и я, конечно, в точно такой же позе перед хозяином дома.
Сам господин (чи товарищ — кто сейчас разберёт?) Дракула уже сидел в своем кресле и что — то неспешно попивал из бокала, листая при этом маленькую книгу в черном кожаном переплете.
Наконец, он поднял голову и столкнулся со мной взглядом. По его губам внезапно пробежала довольная усмешка…
Некоторое время он сидел молча, дожидаясь, наверное, пока очнется Вовка, а, когда это наконец произошло, Дракула щелкнул пальцами и в тот же миг около него застыли, склонившись в угодливом полупоклоне два зубастика:
— Снять, — коротко бросил главный кровопийца.
Эт в каком смысле?! Я буду драться до последнего!!!
Тихо щелкнули, расстегиваясь, наручники, и я прижался лопатками и затылком к стене, искренне надеясь, что я по ней не сползу.
Еще один щелчок пальцев и «Шкафчики» притащили два резных стульчика. Правда, поменьше и поскромнее чем у Дракулы.
Вампир сделал широкий взмах:
— Прошу вас, садитесь.
Оп — паньки, это с чего такая перемена в отношении к нам?
Как бы то ни было, мы с Вовкой, переглянувшись, уселись в кресла. В ушах звенело.
А Дракула между тем продолжал:
— Вы голодны?
Куда катится мир?! Только что нас хотели убить, и вдруг так резко…
Прежде чем я смог решить, стоит ли отвечать, Вовка бросил:
— Да.
Главный кровосос удовлетворенно кивнул:
— Карл?
Один из «шкафов» тут же сорвался со своего места у двери. Через пару минут он вернулся, неся резной деревянный поднос, на котором стоял золотой кувшин. Еще один «шкаф» перебросив через руку полотенце, тащил поднос с двумя золотыми бокалами…
М — мда… Круто, ничего не скажешь… бокалы поставили на стол и хозяин дома лично наполнил их из кувшина:
— Прошу вас… Пейте…
Я осторожно заглянул вглубь. Там было что — то темно — красное, маслянисто поблескивающее, густое…
— Что это? — Внезапно охрипшим голосом спросил я.
— Ну не томатный же сок! Кровь, естественно! Между прочим, четвертой группы, отрицательный резус… Редкость… Пейте.
Лично у меня сразу прошел всякий голод. У Вовки, похоже, тоже. По крайней мере, тихо звякнувшие бокалы на стол мы поставили одновременно.
— Спасибо, что — то не хочется…
Дракула вскочил с места, оперся о столик, и, нависая над нами, рявкнул:
— Пейте, я сказал!!!
— Да пошел ты…
Я так и не понял, кто это сказал: я или Вовка, потому что в тот же миг к нам рванулось штук десять зубастиков. В любом случае, развязка была короткой: я пару раз дал кому — то в морду, потом в морду дали мне, и я отключился…
Дьявол! Ну кому нужна была эта инициация?! Если вчера от них исходила только тревога, то теперь… Куда они вляпались?!
Дьявол!
Не… Так же и дебилом стать не долго… За последние сутки мне дали по голове… Сейчас посчитаю… Три или четыре раза. Надеюсь, все ограничится, максимум, шизофренией и нервным тиком.
Так. Что здесь у нас?
Я лежу на спине. Пол холодный, но практически не скользкий… надеюсь, это не… Я медленно повернул голову, открыл глаза и…
Столкнулся взглядом со своим отражением…
Великолепно! Я опять в этой чертовой зеркальной комнате!
— Ну, что, очнулся? — прозвучал где — то в стороне голос Вовки.
По крайней мере, он тоже здесь. Этот уже радует. Я шумно сел, оперся спиной о стенку и лишь потом нашел взглядом Вовку. Бланш под глазом расплылся на всю щеку, бровь рассечена… Кошмар! Что скажет его мать??? Надеюсь, я не такой страшный, а то меня ж родители домой не пустят!
— Очнулся. Только вот не думаю, что это нам чем — то поможет.
— Поможет!
Да он оптимист, оказывается!
Вовка болтал что — то еще, но я прикрыл глаза и замер, надеясь загнать боль в затылке куда-нибудь подальше, поглубже… Когда все уже почти прошло и грызущая боль превратилась в ноющую, внезапно заскрипела, открываясь деревянная дверь. Я открыл глаза.
Вошедший «шкаф» держал на руках бесчувственную девушку лет девятнадцати. Алая кофточка, черная юбка по колено, босоножки на высоком каблуке… Черные волосы расплескались волной…
Шкаф скользнул взглядом по мне и Вовке, сидящему в противоположном углу, и медленно опустил девушку на зеркальный пол:
— Граф велел передать, что вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не сделаете хоть по одному глотку её крови, — бросил он, выходя.
Вовка, сплевывая на пол кровь, медленно подошел к девочке (у меня не было никаких сил шевелиться), прикоснулся кончиками пальцев к ее шее:
— Слава богу, жива.
Потом он осторожно оттащил ее от входа и подошел ко мне:
— Ну? Что будем делать?
— Вешаться, — буркнул я.
— Веревки нету, — вздохнул он.
— Значит, придется придумывать что — то еще…
— Андрюх, вот скажи, — перебил он меня, — мы не боимся солнечного света, а до серебра прикоснуться не можем… Мы вампиры или нет?
— А черт его знает, — вздохнул я.
Вовка хмыкнул:
