Ксения Баштовая - Вампир поневоле
— Пошли?
— А что с рубашками делать? Оденешь, так на улице первый же мент нас за бомжей примет!
М-мда… В этом он прав. А «шведки» даже на поясе рукавами не завяжешь…
Вовка посмотрел на мое задумчивое лицо, махнул рукою, и, свернув сорочку жгутом, завязал его на поясе. А что, не плохое решение… Я поступил также.
Наконец, мы вышли в коридор. Он оказался ма-аленьким, у-узеньким: метров пять в ширину, не больше. И даже здесь была эта надоевшая лепнина. Как сказала бы моя мама, мужик с жиру бесится… Мы бы пошли и дальше, прямо по коридору (благо, наша комната была в самом конце этого туннеля), как Вовка замер и глухо спросил:
— Андрюх, а где бы мне найти какое-нибудь оружие? А то, если на нас нападут, с одним — двумя мы с тобою как-нибудь справимся, но остальные же, забьют нас как мамонтов!
— Деревяшку какую-нибудь оторви, — посоветовал я.
Тем более, что по обе стороны коридора было полным-полно тяжелых дубовых дверей.
— А что, неплохая идея!
Вовка присел на корточки, подцепил пальцами дверной наличник, дернул его на себя и вверх, раздался оглушительный треск, на который, по-моему, должно было сбежаться все вампирячье население города (удивительно, как этого не произошло!), и в руках у Вована осталась тяжелая резная дровеняка длиной около метра…
— Слышь, Вов, и мне отломай, а?
Новый рывок и Вовка протянул мне вторую половину несчастного наличника:
— Просю! А теперь, пошли?
Коридор резко вильнул вправо, мы завернули за угол и остановились: перед нами была глухая белая стена, украшенная банальной лепниной. Мы стояли примерно метрах в трех от нее, справа и слева от нас находилось по двери.
— Отпад! — протянул я.
Вовка оказался в своих суждениях более резким:
— Обманул волчара! Выберусь отсюда: оторву ему на фиг хвост и голову!
Я хотел возразить ему, что вряд ли это нам поможет, но в этот момент раздался тихий шелест и стена, перед которой мы стояли (та, что перекрывала дорогу), начала медленно раздвигаться. Не задумываясь ни на мгновение, мы с Вовкой рванулись к дверям — каждый к той, которая была ближе: я — к левой, он — к правой.
Мне как всегда не повезло: моя дверь оказалась запертой. Я замер, не зная, что делать, и в этот момент Вовка схватил меня за плечо и затащил в свою комнату.
Судя по всему, мы оказались в гостиной. Как говорится в столь любимых моей мамой женских романах, «всюду царил упадок…» Причем, по — моему, упадок с порядочной высоты… Кровать — эпохи то ли позднего рококо, то ли раннего застоя, шторы избитые молью (Тайсон отдыхает), ночной столик — маленькая, корявая тумбочка с притулившимся на краю ночником… Все очень и очень мрачно…
Но я отвлекся. В приоткрытую дверь я увидел, как в коридор вошли двое: «шкаф», названный вчера Карлом, и девушка лет двадцати. Он что-то прошептал ей на ухо, она засмеялась, вскинув голову и обнажив острые клыки… Оп-паньки, тут не только вампиры, но и вампирши??? Бедный наш город…
Карл протянул ей ключ, девушка еще раз улыбнулась и завернула за угол. Вампир же подождал, пока не раздался щелчок замка и скрылся в черноте прохода.
Стенка сомкнулась.
Мы с Вовкой подождали пару минут и вышли в коридор. Когда до стены оставалось около метра, та внезапно раздвинулась, открывая длинную мраморную лестницу, ведущую куда-то вниз.
— Ну, что? Пошли?
— А у нас есть выбор? — хмыкнул Вовка. — Предлагаешь выпрыгнуть в окно?
Лестница привела нас сначала на второй этаж, а потом и на первый, в огромный полутемный зал. Стены его были выкрашены в черный и красный цвета, по углам застыли мраморные статуи, изображавшие побледневших (в черную полосочку) девушек и красных (наверное от стыда, а черной полоской девчонки позаражали) мужчин, впивающихся вышеупомянутым девушкам в шеи… Маньяк, блин…
— А ведь есть еще и черный мрамор…, — задумчиво протянул я, останавливаясь перед особо реалистичной композицией, на которой девушка, как не странно, не пыталась сползти в обморок, а вытаскивала откуда-то из корсажа хор-р-роший такой кинжал (и где она только его ныкала?) На свет божий показалось уже сантиметров тридцать клинка и, судя по тому, что тот и не думал сужаться, это было только начало…
— Отлично! — буркнул мой друг. — Встретим Дракулу, предложим ему разместить рядом с индейцами еще и негров. А теперь пошли! Говоришь, здесь полно жучков, и сам же торчишь здесь как тополь на Плющихе!
— Сам ты… тополь! — беззлобно огрызнулся я, подходя к тяжелой дубовой двери, находящейся напротив лестницы. Она легко открылась, и на меня дохнул свежий вечерний ветерок.
Я минуты три вглядывался в темноту, прежде чем хоть что — то разглядел.
Так. Что тут у нас? Кирпичный забор метра три — четыре высотой, тяжелые кованые ворота, выложенная плиткой дорожка. А над самими воротами какие — то коробки… О ч-черт! Это же камеры!
Я судорожно рванулся назад и захлопнул дверь.
— Ну? — поинтересовался Вовка, поигрывая своей дровенякой.
Я в нескольких словах обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Вован вздохнул:
— Значит, придется обходить дом и лезть через забор…
— А ты уверен, что здесь нет сторожевых собак?
— Загрызем, — небрежно отмахнулся он. — Пошли? О, господи, Андрей, что ты опять замер возле этих статуй?!
— Да я вот думаю…, — протянул я, — раздолбать что ли, их на фиг, чтобы в следующий раз неповадно было на бедных переводчиков нападать?
Вован перехватил мою руку:
— Очумел что ли?! Он сейчас ночью ментов вызовет, и загремишь в тюрягу за умышленное уничтожение чужого имущества. Пошли лучше.
Я и забыл, что он на юриста учится…
Осторожно выскользнув из дверей, мы, прижимаясь к стене дома, резко повернули направо.
Я зашел за угол и замер, услышав голоса, срывающиеся на крик:
— Так ты говоришь, — голос был мужским, грубым, — что выкинул пепел в окно?! Ну и где он, я тебя спрашиваю, волчье отродье?
— Ветром развеяло, — неуверенно предположил тонкий мальчишечий голосок.
— Ветром?! Да на килограмм живого веса идет полкилограмма пепла! По-твоему, около полуцентнера пепла могли просто так развеяться по ветру, не оставив следов?! А где тогда хотя бы остатки?!
— Да не знаю я!
В темноте явно проступили два, стоящих боком к нам, силуэта. Судя по очертаниям фигур — один, огромный, шкафообразный, тряс за ворот второго, худощавого мальчишку.
В этот момент в меня со всей дури врезался сзади Вовка и я едва сдержал крик. А разборка, между тем, набирала обороты:
— Не знаешь?! — и в тишине ночи явственно раздался звук пощечины.
