Роджер Желязны - Имя мне – Легион
– Отдам тебя в руки полиции.
– …И забудешь это?
– Если смогу, постараюсь причинить тебе побольше вреда. Может быть, даже убью тебя, если смогу сделать это со ссылкой на самозащиту или подстроить несчастный случай.
– Почему?
– Потому что ценю свое здоровье. Ты уже причинил мне однажды вред, значит, сможешь причинить и еще. Я не допущу этого – ты имеешь доступ к моему личному делу.
– Не думаю, чтобы я полез в него снова.
– Твои сомнения для меня ничего не значат.
– Итак, ты сегодня спас две жизни и все же хочешь отнять одну жизнь.
Я не ответил.
– Отвечай.
– Ты не задал вопроса.
– А может, у него привычка к наркотикам? – вмешался второй.
– Я не подумал об этом. Это так?
– Я не понял вопроса.
– Этот наркотик позволяет тебе сохранить ориентацию во всех трех сферах. Ты знаешь, кто ты, где ты и когда. Но это вещество подавляет твою волю, и поэтому тебе приходится отвечать на мои вопросы. Человек, имеющий большой опыт, иногда в состоянии сопротивляться действию "сыворотки правды", перефразируя задаваемые вопросы для себя и давая двусмысленный ответ. Ты так и делаешь?
– Ты плохо формулируешь вопрос, – заметил второй и обратился ко мне: – Ты имеешь опыт приема наркотиков?
– Да.
– Каких?
– Аспирин, никотин, кофеин, алкоголь…
– А "сыворотка правды"? – спросил он. – Снадобье, вроде того, что заставляет тебя сейчас говорить? Пробовал его раньше?
– Да.
– Где?
– В Северо-Западном университете.
– Для чего?
– Я был добровольцем в серии экспериментов.
– Какую цель они ставили?
– Изучения эффективности снадобья.
– Барьер в сознании, – объяснил один другому. – Это может занять не один день. И я думаю, у него подготовка.
– Ты можешь сопротивляться "сыворотке правды"? – спросил другой.
– Я не понимаю.
– Ты можешь лгать нам сейчас?
– Нет.
– Опять ты не то спрашиваешь, – заметил первый. – Он не лжет. То, что он говорит, отчасти правда.
– Так мы добьемся от него ответа.
– Не уверен.
И они продолжали засыпать меня вопросами, но вскоре выдохлись.
– Он меня допек! – пожаловался тот, что пониже. – Так мы его и за неделю не расколем.
– А стоит ли?
– Нет. Все его ответы – на пленке. Теперь дело за компьютером.
Близилось утро, и я чувствовал себя превосходно. Чему немало способствовали вспышки холодного пламени в затылочной части мозга. Я подумал, что сумею разок-другой соврать, если поднапрягусь.
За иллюминаторами каюты серел рассвет. Должно быть, меня допрашивали часов шесть, не меньше. Я решил рискнуть.
– В этой каюте "жучки", – заметил я.
– Что? Что ты имеешь в виду?
– Службу безопасности корабля, – ответил я. – Полагаю, что за всеми техниками установлен надзор.
– Где устройство?
– Не знаю.
– Мы должны его найти, – сказал один.
– Что от этого толку, – прошептал другой и это обрадовало меня: он поверил – он говорил уже шепотом, зная, что шепот труднее записать. – Сюда давно бы нагрянули, если бы велось наблюдение.
– Может, они ждут, когда мы сами полезем им в лапы.
Первый, тем не менее, начал осматривать каюту, и я встал, не встречая возражений, протащился через каюту и рухнул на кровать.
Моя рука, словно бы случайно, скользнула под изголовье. Я коснулся оружия.
Я снял пистолет с предохранителя, выхватил его и нацелил оружие на гостей.
– Порядочек, кретины, – сказал я, – теперь вы ответите на мои вопросы.
Высокий потянулся к поясу, но я прострелил ему плечо.
– Следующий, – сказал я, меняя глушитель.
Второй поднял руки вверх и посмотрел на своего приятеля.
– Садитесь, – предложил я обоим.
Они сели.
Я придвинулся к раненому:
– Дай сюда руку.
Я осмотрел рану. Пуля прошла насквозь… Оружие, отобранное у налетчиков, я положил на шкаф. Потом сорвал с них повязки и изучил их лица. Незнакомые.
– Ладно… так зачем же вы здесь? И почему вы хотели узнать то, о чем спрашивали?
Они не ответили.
– У меня не так много времени, как было у вас, – заметил я. – Придется примотать вас покрепче. Думаю, не стоит валять с вами дурака после того, как вы вкатили мне наркотик.
Я достал из аптечки липкую ленту и связал их.
– Это место неплохо звукоизолировано, – объяснил я, положив свое оружие рядом, – и насчет прослушивания я соврал, так что можете покричать, если хочется. Тем не менее, вынужден вас предупредить: вы уже заработали, чтобы вам переломали все кости. Так кто вы такие? – повторил я.
– Я – механик челнока, – сказал коротышка, – а он – водитель.
Напарник посмотрел на него со злостью.
– Пойдет, – сказал я. – Мне хватит и этого, тем более, что я вас ни разу здесь не видел. Хорошенько обдумайте следующий мой вопрос: на кого вы на самом деле работаете?
Я спросил это, помня, что у меня было то преимущество, которого не было у них. Я работал над собой, поскольку от этого зависела вся моя деятельность независимого подрядчика. Мое имя действительно Альберт Швейтцер – по крайней мере, сейчас. Я всегда становлюсь той личностью, которой должен быть. Спроси они меня, кем я был раньше – тогда бы они могли получить совсем иной ответ. Все это зависит от подготовки и от того, на что настроен разум.
– Так кто дергает за веревочки? – настаивал я.
Ответа не было.
– Лады, – успокоил я. – Полагаю, я должен допрашивать вас по-другому.
Головы повернулись ко мне.
– Вы подвергли меня насилию, дабы получить несколько ответов, – продолжал я. – Ну, ладно. Думаю, я верну вам этот долг. Но я буду поосновательнее. Просто я стану пытать вас до тех пор, пока вы не заговорите.
– Не делайте этого, – посоветовал мне высокий. – Этим вы увеличите ваш индекс склонности к насилию.
– Поглядим, – усмехнулся я.
Как вы сумеете оставаться несуществующим, пока длится ваше существование? Я же нашел это очень легким. Ведь я был в проекте с самого начала и у меня был широкий выбор возможностей.
После того, как я порвал перфокарты со своими данными, я вернулся на работу как обычно. И занялся я тем, что начал искать точку ввода данных. Это было последним из того, что я сделал на работе.
Эта точка была на севере, в Туле, на метеорологической станции.
Здесь работал старикан, большой любитель рома. Я все еще помню тот день, когда мое судно "Протеус" бросило якорь в его бухте, и я зашел к нему и пожаловался на бурное море.
– Я дам тебе приют, – согласился он.
– Компьютер не советует выходить в море.
– Ладно.
Он накормил меня, и мы говорили о морях и о погоде. У меня нашелся ящик вина, и я вытащил его.
