Майкл Муркок - В поисках Танелорна
– А это выражение: «Совмещение миллионов плоскостей мироздания» – ваша неверная память ничего вам не подсказывает?
Спутник Героев наморщил лоб.
– Что-то знакомое. Кажется, это какое-то важное событие. Можете рассказать мне об этом побольше?
– И рад бы, но не в силах. Я надеялся…
– Если припомню какие-то детали, вы первым об этом узнаете. Котенок вновь замяукал, и Джери повернул голову назад.
– А, земля, будем надеяться, что она нам не враждебна.
– Так вы что, не знаете, где мы оказались?
– Ни имею малейшего понятия, герцог Дориан. Дно суденышка заскрипело по песку.
– Будем надеяться, что мы где-то в одной из пятнадцати плоскостей.
Глава четвертая
СОВЕТ МУДРЕЦОВ
Несколько миль они отшагали по меловым холмам побережья, но не встретили ни малейших признаков того, что земля эта обитаема. Хоукмун тем временем поведал Джери-а-Конелу обо всем, что произошло с ним, в надежде, что тот поможет отыскать разгадку. Он сохранил лишь смутные воспоминания о своих приключениях в Гараторме, и Джери поведал ему о владыках Хаоса, о Лимбе и о вечном соперничестве между богами. Но разговор их, как такое часто случается, лишь усилил тревогу, и они договорились оставить эту тему.
– Я знаю лишь одно, – промолвил Джери-а-Конел. – И уверен в этом непоколебимо. Вам нечего тревожиться за свою Иссельду. Конечно, по природе я оптимист, порой совершенно неоправданно, и прекрасно отдаю себе отчет, что сейчас мы здорово рискуем и можем либо получить знатный выигрыш, либо все потерять. То существо, которое вы встретили на мосту, должно обладать огромной мощью, раз уж сумело вырвать вас из своего измерения, и нет сомнений, что оно желает вам зла, но я не имею ни малейшего представления ни о том, что это за существо, ни когда оно вновь встретится нам на пути. Как бы то ни было, полагаю, нам и впрямь следует заняться поисками Танелорна.
– Согласен.
Хоукмун окинул взглядом лежащую перед ними равнину, однообразие которой нарушалось грядами невысоких холмов. Небо очистилось от туч, и туман, что клубился перед этим у самой земли, поднялся вверх и растаял в воздухе. Стояла пугающая тишина. Бросалась в глаза скудость растительности. Не было слышно ни пения птиц, ни стрекотания насекомых.
– Однако сейчас мне кажется весьма сомнительным, что мы сможем найти этот легендарный город.
Джери поднял руку и погладил черно-белого котенка, который терпеливо восседал у него на плече с того самого момента, когда они двинулись в путь пешком.
– О да, и все же у меня такое впечатление, что мы оказались в этом краю безмолвия не случайно. Неоспоримо, что у нас есть не только враги, но и друзья.
– Что-то я не испытываю особого доверия к тем друзьям, о которых вы говорите, – промолвил Хоукмун, вспомнив Орланда Фанка и Рунный Посох. – Друзья они или враги, мы остаемся пешками в их руках.
Джери улыбнулся.
– Ну, может, не такими уж и пешками. Вы должны относиться к самому себе с большим уважением. Лично я считаю себя по меньшей мере ладьей.
– А мне более всего противна сама мысль, что кто-то поставил меня на шахматную доску, – жестко возразил Хоукмун.
– В таком случае, вам самому надлежит отыскать способ, как с нее сойти, – загадочно промолвил Джери и добавил: – Пусть даже это закончится уничтожением самого игрового поля.
Больше он не сказал ни слова, утверждая, что мысль эта была порождена его интуицией, а не логикой. Это замечание странным образом откликнулось где-то в глубине сознания Хоукмуна и приободрило его. Почувствовав прилив сил, он прибавил шагу и вскоре значительно опередил своего спутника, который, не выдержав принятого темпа, попросил его идти чуть медленнее.
– Все дело в том, что я не слишком уверен в выбранном нами направлении.
Хоукмун рассмеялся.
– Я понял, что вы имеете в виду, Джери-а-Конел. Но даже если мы направляемся в преисподнюю, сейчас мне это совершенно безразлично.
Холмы разбегались во всю стороны, словно крутобокие барашки. Приближалась ночь. Ноги путников гудели от длительной ходьбы, желудки вопили от голода, а они по-прежнему не нашли ни единого признака жизни в этом мире.
– Полагаю, нам еще повезло, что погода не слишком холодная, – промолвил Хоукмун.
– Она какая-то никакая, – возразил Джери. – Тут ни холодно, ни жарко. Может, мы оказались в какой-то из относительно терпимых областей Лимба?
Но Хоукмун его больше не слушал, вглядываясь в сумерки.
– Взгляните, Джери, вон там. Ничего не видите?
Джери посмотрел в направлении вытянутой руки Хоукмуна и прищурился.
– На вершине холма?
– Да, похоже, это человек, не так ли?
– Похоже на то.
Не раздумывая, Джери сложил руки рупором и закричал:
– Эй, сударь, вы видите нас? Вы родом из этих краев? Человек внезапно оказался гораздо ближе, чем был сначала.
Одетый во все черное, в какую-то сверкающую ткань, он был окружен темным сиянием. Высокий воротник наполовину скрывал лицо, но и открытой его части оказалось достаточно, чтобы Хоукмун тут же признал его.
– Меч! – произнес человек. – Я… Элрик.
– Кто вы такой? – воскликнул Джери.
Хоукмун, у которого внезапно перехватило дыхание, не мог вымолвить ни слова.
– Это ваш мир?
Глаза незнакомца были полны страдания, но также в них сверкала и яростная ненависть. Он повернулся к Джери, потянулся к нему, словно желая разорвать на куски, но что-то остановило его. Отступив, он вновь обратился к Хоукмуну и прохрипел:
– Любовь… Любовь…
Словно слово это было непривычно его губам, словно он сам пытался осознать его смысл. Черная аура вокруг его тела вдруг вспыхнула, заколебалась, а затем опала, подобно пламени свечи, попавшей под струю свежего воздуха. Существо содрогнулось, наставило палец на Хоукмуна, а другую руку вскинуло, словно для того, чтобы преградить ему путь.
– Не уходи… Мы слишком долго были вместе и не можем расстаться. Прежде я правил тобой, но сейчас умоляю. Я ведь преданно служил тебе во всех воплощениях, так что же теперь? Они похитили у меня мой облик. Элрик, ты должен отыскать его. Для этого тебе и вернули жизнь.
– Я не Элрик, я Хоукмун.
– Ах да, припоминаю. Кристалл. Кристалл подойдет, хотя меч куда лучше.
Боль исказила прекрасные черты существа, глаза вспыхнули ужасающим блеском, полным страданий, и Хоукмуну стало ясно, что в этот миг они не видят его. Пальцы свело судорогой, словно он очутился в когтях у ястреба. Все тело содрогнулось, и темное пламя исчезло.
– Кто вы? – в свою очередь спросил Хоукмун.
– У меня нет имени, если только ты не наречешь меня им, нет формы, если только ты не отыщешь ее. У меня есть только сила, о, и страдание. – Черты его вновь исказились. – Мне нужно… нужно…
