Маркъ Ренiй - Данаприский рубеж. Партнерство ради мира
— Ха. Да я могу убить кого угодно и где угодно не вызывая никаких подозрений, — но под скептическим взглядом Августа запал префекта немного спал:
— Ладно, ладно, ты прав. В столице это сделать, конечно, проще. И все равно высылать его — огромная, хотя опасаюсь, что не последняя, твоя глупость!
— Спасибо. Ты как всегда тактичен, — Август невесело усмехнулся.
— А ты не боишься, что он может все испортить? Парнишка конечно неплох, но уж слишком отличается…э…весьма оригинальным подходом. Еще он немного романтично наивен. С возрастом это проходит. Если нет, то человек не имеет шансов дожить до солидного возраста, особенно на столь высоком посту, — заключил префект, — даже не знаю, как он будет управлять Империей, — Аркадий усмехнулся. За долгое время знакомства Амвросий еще никогда никого не похвалил.
— А ты на что? Под твоим чутким руководством много чего можно достичь, — легкая ехидца императора стукнула Амвросия как пощечина, он слегка поморщился, но не стал провоцировать конфликт:
— А что я? Он молодой и прыткий, а я уже старый и неповоротливый, — это было сказано с таким притворством, что даже самый никудышный дипломат понял бы истинный смысл.
— Ну, полно тебе. Еще десятку молодых фору дашь. И к тому же готовь смену. Я тебе об этом давно говорил, — и посмотрел на собеседника с таким укором, что тот не смог не смутиться.
— Что же до посольства, то даже если дело и не выгорит — это не важно. Я не думаю, что славяне могут чем-то помочь Империи, — затем Август взглянул на Амвросия и внутренне усмехнулся. Что-что, а удивить его собеседника удавалось крайне редко. И остаться после этого в живых, разумеется. На памяти Императора это было дважды. И всякий раз, вспоминая их, его прошибал холодный пот.
— То есть все разговоры о стратегически важном севере просто фарс?
— По большому счету да. Небольшая страна, не граничащая даже с Боспором? Империя достаточно обширна и могущественна, что иметь только одного противника.
— Да я знаю — саму себя. Если, что погубит Империя, то только ее подданные. Или что вероятно Император, — Август привычно пропустил издевку мимо ушей. — Значит, ты затеял все это, чтобы увести его из столицы?
— Ну да. Все должно быть натурально. Реальная миссия, реальный исполнитель.
— Признаться я поражен. Такой размах. Я даже представить себе не мог, что все это — блеф, — префект присвистнул.
— Что ж это отличная похвала.
— Не особо обольщайся. Я на самом деле, не особо вникал.
— Зря. Каган ведет какую-то скрытую игру.
— Это да, но славяне слишком далеко, чтобы представлять угрозу Империи, — префект демонстративно зевнул, — хотя если ты считаешь я могу заняться этим вплотную.
— Не стоит, — Император махнул рукой. Префект не стал настаивать.
— Что планируешь делать дальше?
— Надеюсь, что отъезд Андроника нарушит планы наших врагов. Пока они будут решать, что делать дальше, мы нанесем настоящий удар. Кстати, Андроник знает шифр?
— Да я ввел его в курс дела, на удивление он оказался довольно способным. Не то чтобы очень, но в будущем, что-то толковое из него можно будет сделать, — Аркадий усмехнулся. Как правило, префект вечно брюзжал, а Императору часто приходилось выслушивать нелицеприятные вещи, потому что Амвросий здраво полагал, что кроме него никто не в состоянии наставить Императора на путь истинный. Советы впрочем, почти всегда были здравые и нужные.
— Что выбрал на этот раз?
— Одного философа, — Август усмехнулся еще раз. Он считал, что подозрительность Авмросия граничит с паранойей, но никогда не мешал префекту делать свою работу.
— Насколько верна охрана посольства?
— Учитывая новые сведения, не могу ручаться за всех.
— Менять что-то сейчас — привлечь ненужное внимание. Попробуй заменить тех, кто вызывает наибольшее опасение на доверенных под благовидным предлогом. Внезапно заболел, нужно навестить родных или что-то подобное. Но только, чтобы это было что-то реальное. Думаю, наши друзья обязательно это проверят.
— Будет сделано.
— Я на тебя надеюсь. Я думаю не надо тебе напоминать, чтобы в охрану дворца входили только верные люди?
— Обижаешь.
— Ты гарантируешь?
— Гарантии выдает только Плутон. Зато пожизненно или посмертно, — огрызнулся префект, — хотя не думаю, что в ближайшее время тебе стоит опасаться за жизнь.
— Кроме того разузнай, что планирует Роман, выступит ли открыто и кто с ним еще связан. Ты меня понял?
— Конечно, Аркадий. Я всегда тебе понимал, даже когда ты не мог связать двух слов.
— Авросий!
— Все молчу-молчу. — Но почти сразу нарушил молчание. — Может все-таки усилить охрану дворца?
— Нет! Теперь, когда наши недруги зашевелятся, не надо показывать им, что мы что-то подозреваем. А вот нам не помешало бы знать.
— Я все понял. Как только узнаю сразу сообщу. Ave Imperium! — Амвросий стукнул кулаком по груди и бесшумно удалился.
— Ave Imperium! — Август остался один. «Как все-таки тяжело руководить такой огромной страной, когда единственный заслуживающий доверия человек — хладнокровный убийца с манией преследования». На мгновение Аркадию резко стало страшно: за себя, за Андроника, за Империю. Усилием воли, отогнав нехорошие предчувствия и вытерев вспотевшие ладони о тогу, он решил заняться делами, страх, как это часто бывало, утих, но чувство беспокойства не покидало Императора. Больше всего угнетало то, что он почти ничего сделать не мог. Это мучило больше всего.
V
Отныне в лесу, именуемый Дремучим или Священным, на веки вечные запрещается вырубка леса, охота и всякая иной промысел. Великий князь кийовский и новгородское вече обязуются никогда не пытаться заселить лес. За это местные жители гарантируют беспрепятственный и безопасный проход по дороге через лес.
Договор о дружбе и сотрудничестве, Любеч, Лето 6389 год от Сотворения Мира в Звездном Храме [881 г. н. э.]Неспокойные нынче времена! Одинокий путник рискнувший отъехать от Турова верст на тридцать, держа путь на север, неминуемо станет лакомой добычей промышляющих там рыцарей без страха и совести. Дело дошло до того, что даже дружинники обходят те места стороной! Но даже при попытке навести порядок, княжьей дружине не удавалось застать разбойников врасплох. Они всегда уходили по старой Смоленской дороге, а вглубь Дремучего леса, несмотря на отчаянную храбрость, не решались входить даже самые отважные служивые, не забывая делать рукой знак от сглаза.
