Дэйв Дункан - Император и шут
Даже в сумраке видны были жуткие ожоги на щеках и подбородке девушки.
«Как хрупка красота! И как быстротечна! – проносилось мыслях ошеломленной Кэйд. – Была, и нет ее… А эти ужасные раны, покрытые струпьями… Безобразные шрамы от них останутся надолго, если не навсегда».
Шатаясь, герцогиня сделала несколько шажков и упала на подушку. Она смотрела на племянницу, содрогаясь в бессильном отчаянии.
– Боль терпима, – успокаивала ее Инос. – С этим тоже можно прожить.
– Свадьба! О Боги! Твой брак, – вспомнила Кэйд.
– Ему нельзя дотрагиваться до женщин, – горько вздохнула Инос. – Даже до своей жены.
Кэйд обмерла – мир вокруг, казалось, подернулся дымкой тумана. Невозможно было понять, то ли она на грани обморока, то ли глаза ей застилают непрошеные слезы.
– Как же быть? – дрожащим голосом промолвила она.
Раньше дела были плохи, а теперь стало и того хуже – обречена на целомудренный брак, а буйная страсть Азака вскоре перерастет в глухую ненависть к той, которую он страстно желал, но до которой не мог и теперь никогда не сможет притронуться.
– Существует лишь один способ поправить наши дела, – с напускным спокойствием говорила девушка. – Однажды мы попытались… Теперь вновь рискнем – обратимся за оккультной помощью.
– Мастер Рэп?
– Нет, нет! Он всего лишь адепт. Только колдун сможет снять заклятие.
– Колдун? – Кэйд была слишком шокирована, чтобы соображать нормально.
– Четверка. Хранители. Проклятие, наложенное на монарха, суть политическое вредительство, так что нейтрализовать колдовство – их прямая обязанность. Стражи снимут проклятие и, надеюсь, исцелят мое лицо.
Герцогиня несколько раз глубоко вздохнула и тряхнула головой, надеясь прочистить мозги, но ничего не вышло. Все же она не отступила:
– Что ж, корабли мне всегда нравились, к тому же я давно мечтала посетить Хаб, наконецто…
– Нет, тетя, – остановила ее племянница.
– Нет?
– Нет, ты не едешь. Он не желает. Тетя, я пришла попрощаться. Боги да благословят тебя, – ровным, холодным голосом роняла она слова. Куда только девалась ее прежняя музыкальность. – И… спасибо тебе за все.
– Уже? Неужели?
Гдето скрипнула дверь. По каменным плитам коридора с мерной неторопливостью звонко стучали каблуки сапог. Кэйд так разволновалась, что, когда она попыталась встать, колени отказались ей служить. Иносолан сама подошла к ней и, наклонившись, поцеловала в щеку.
– Пройдет немало дней, пока двор поймет, что Азак далеко, – торопливо шептала она тете. – Объявлено, что молодожены отправляются в путешествие по загородным дворцам. Так мы выиграем неделюдругую. А там… что ж, как Боги пожелают. Замещать султана остается принц Кар. Он здесь будет главным.
– Хаб! В Хабе не носят покрывал. Ты не можешь…
– Могу! Только в покрывалах я могу там показаться, – с горечью заявила Иносолан.
«О Великое Равновесие! Милостивые Боги да помогут нам – Иносолан, моя дорогая девочка, потеряла все, даже свою красоту», – стенала Кэйд.
Шаги раздавались уже под самой дверью. Только один человек мог так самоуверенно разгуливать по дворцу.
– Помни о Рэпе, – выдохнула Инос. – Попытайся сделать что сможешь. Пока нет Азака – он в безопасности. В этом я уверена. – Потом она заговорила более громким голосом: – У нас есть быстроходный корабль. На нем мы направимся на запад. Муж считает, что мы успеем достичь Гобля до закрытия навигации на зиму. Тетушка, пожелай мне удачи… Пожелай нам удачи! Пожелаешь?
– А война? – воскликнула Кэйдолан. – Разве Империя не оставит войска в Алакарне? Зарк чудом избежал вторжения. А после этого султанджинн рвется во вражескую столицу?!
– Рискнем еще разок, только и всего, – небрежно отмахнулась Инос. – Путешествие будет восхитительное. Не волнуйся, тетя, мы не пропадем. К весне вернемся… мой муж и я… береги себя. Да пребудут с тобой Боги!
Дверь распахнулась. В проеме виднелась высокая тень, слабо поблескивая драгоценными камнями украшений.
– Да пребудут Боги с вами обоими, – произнесла Кэйд. Инос молча скользнула прочь, как дух скрывшись в темноте вместе с Азаком.
5
Если Андор наслаждался прелестью садов шейха, то здесь, в кухне, грязной от сажи, сидеть приходилось на голых досках, а горячее марево, долженствовавшее быть воздухом, пропиталось прогорклыми запахами стряпни. Кухонное помещение в этом беспорядочном нагромождении строений, именуемых дворцом шейха, освещалось вонючими светильниками, над пламенем которых вились тучи мошек и мотыльков.
Гатмор уже давно сидел на жесткой скамье. У него устала спина и затекли ноги. Пошевелив лопатками и по возможности расслабив спину, он вытянул ноги, а затем вновь скрестил их, но уже подругому. Грузный джинн, громоздившийся на такой же скамье напротив стола, покосился на джотунна и вновь занялся вычесыванием насекомых из волосатых подмышек. За весь вечер эта громадина не сказала ни слова. Впрочем, Гатмор был только рад этому. Судя по источаемому запаху, джинн был погонщиком верблюдов. Теперь этот неотесанный тип оказался в роли сторожевого пса при джотунне. Желал бы посмотреть Гатмор, как неуклюжий болван вздумает помериться с ним силой. От нечего делать северянин наблюдал за теми, кто заглядывал в кухню. Парочку таких крепких ребят моряк с удовольствием бы нанял.
Женщин, прибегавших на кухню, он тоже не оставлял без внимания. Даже в покрывалах смахивая на трупы в саванах, они все равно двигались грациозно, словно эльфы. Вздувающиеся складки белого полотна, а точнее, скрываемые ими тайны будили воображение любого мужчины. Ну разве могли спешащие по поручению хозяина незнакомки не приковать к себе скучающий взгляд Гатмора? Моряк сидел и гадал, насколько хороши фигурки под каскадом складок. А эти огненные глаза…
В конце концов, раз жена погибла в резне, устроенной Калкором, то так тому и быть. Гатмор уже не знал, хотел ли бы он сейчас услышать ее прежние ворчливые придирки. Джотунна снедало острое искушение попробовать остановить первый же белый кулек, заговорить с женщиной и посмотреть, как взовьется погонщик верблюдов.
Гатмор изнывал от скуки. Он торчал в этой мерзкой чумной дыре добрых пять часов, и это после потраченных совершенно впустую двух дней разговоров, споров – и, главным образом, ожидания. Оно раздражало больше всего. Он все время когонибудь ждал: то Тинала, то Дарада, а теперь Андора. Труд простого носильщика тоже не сахар, но ради товарища можно согласиться и на такое.
Рослый юнец просунул в дверь голову и, отыскав глазами джотунна, сообщил:
