Никос Зервас - Дети против волшебников
— Шесть тысяч четыреста десять…
— Надюня! — Тимофей Петрович мгновенно опознал внучку по голосу. — Ты где, любимая внученция?
Голос на секунду сбился, и через миг Надюня ответила:
— Шесть тысяч четыреста одиннадцать!
— Эй, Надежда! — генерал заговорил строже. — А ну-ка, отставить прятки! Приказываю тебе вылезать, слышишь?
— Шесть тысяч четыреста двена-адцать… — голосок задрожал, потускнел, сжался, и девочка совершенно расплакалась. Генерал подскочил к внучке, сидевшей на холодном полу, поспешно прижал к себе:
— Миленькая, миленькая… да что случилось, скажи?!
Внучка продолжала плакать и считать. На руках дед принёс её в машину и скорее, скорее повёз домой. По пути пытался расспрашивать, но Надюня, зажмурив глазки, заливала слезами белый фартучек на груди.
Генерал скорее позвонил в бюро детских праздников и вызвал знаменитого клоуна Петю — прямо сейчас, сию минуту, срочно на улицу Вавилова. Диспетчер бюро досуга утверждала, что по нынешним автомобильным пробкам прибыть на Вавилова за час нет никакой возможности, но генерал был настойчив, и тогда трубку взял сам клоун Петя — молча выслушал и грустным, неклоунским голосом пообещал быть вовремя. Следующий звонок генерал сделал в Нескучный сад, в клуб проката маленьких пони — к счастью, белый пони по кличке Снежок был свободен, и генерал обещал заплатить втридорога, если Снежок согласится выйти за границы сада, пересечь ужасный Ленинский проспект и добраться своим ходом во двор, где жил генерал-полковник Еропкин.
Он ещё говорил с менеджером Снежка, когда внучка вдруг дёрнула за рукав. Генерал резко затормозил, сходу прижал «Тайгу» к обочине. Надюня, не раскрывая глаз, не прекращая зачарованно считать, пыталась написать ему что-то на стекле… Он выхватил блокнот, вложил авторучку в мокрые пальчики…
«НЕВОЛНуЙся дедШКА Я тебя ЛЮБЛЮ!!!» — было написано на бумажке.
Никто и никогда не видал генерала Еропкина плачущим. Впрочем, и теперь у единственной свидетельницы — Надиньки — были сожмурены глаза.
Во дворе их уже встречали — белый пони Снежок и клоун Петя, примчавшийся сквозь пробки на мотоцикле. Клоун был почему-то в кожаной клёпаной куртке, кожаных штанах и серебристом шлеме, а от прежнего клоунского обличья у него имелись только совершенно вытаращенные синие глаза. Они сделались ещё шире, когда генерал бережно вытащил девочку из машины…
— Ой! — перепуганно сказал клоун, поспешно стаскивая свой мотоциклетный шлем. — Посмотрите… А что это… на лбу?
Только сейчас генерал заметил, что под волосами внучки темнеет пятно. Раньше, видать, светлая чёлочка скрывала, да и генерал впопыхах не приметил… а теперь… холодея от ужаса, дедушка Тима разглядел на бледной коже чуть повыше переносицы нечто, похожее на оттиск резинового штампа. Красивые такие буквы, с фитюльками под старину, настоящее рабское клеймо:
А чуть ниже — мерзкий, по-настоящему непристойный рисунок.
— Одеколон! Быстро, едрёна-гангрена! — заторопился Тимофей Петрович. Однако… клеймо не стиралось. Когда генерал попытался удалить его при помощи носового платка, пропитанного одеколоном, отметина изменила цвет, теперь она была ярко-красной, как свежая ссадина и даже, казалось, немного увеличилась в размерах!
— Надюня, внученька, всё хорошо… — запыхтел генерал, поспешно прилаживая на лоб девочки маленький пластырь. — Приказываю открыть глазки, слышишь? Вон смотри, это же твой любимый Снежок, он прискакал к тебе из парка. Погляди, какой у него красивый бант на хвостике!
— Семь тысяч сто пять, — еле слышно отозвалась девочка.
— Давайте я возьму это на себя, — быстро прошептал клоун Петя, вытаскивая из мотоциклетного багажничка шуршащий пакет с игрушками. — А Вам лучше позвонить врачам. У девочки психологический шок. Кто-то очень злобно пошутил над ней. Посмотрите, какие колючие слёзы. Я видел такие слёзы у детишек в шахтёрском посёлке года два назад.
— Добро, приступайте немедленно! Развеселить, и чтоб никаких штампов на лбу! — бормотал седой генерал, тиская пальцами кнопки телефона. — И ещё — срочно позвонить в наш госпиталь… там врачи хорошие!
Через несколько часов Наденька внезапно перестала считать и раскрыла глаза.
К счастью, генерал уже распорядился убрать, завесить, загородить все зеркала в доме. Сняли даже зеркальный потолок в ванной. Вдруг Наденька раскрыла глаза и, вскочив с дивана, бросилась к дедушке, который в этот момент разговаривал по телефону с академиком Лапушкиным, главным специалистом по детской психологии в Москве.
— Она перестала, перестала считать! — крикнул генерал в трубку. — Я Вам перезвоню!
Тимофей Петрович чуть склонился, опасаясь даже протягивать к ней руки, чтобы не испугать… Она прыгнула к дедушке на шею.
— Деда Тима, деда Тима, ну прости, прости меня! — лепетала Надюня сквозь слёзы. — Я должна была досчитать до десяти тысяч, понимаешь? Ах, как я хотела с тобой говорить и не могла!
— Миленькая! Зачем эти глупые цифры, разреши-ка спросить…
— Очень надо было, дедушка. Это чтобы произошло чудо. Вот видишь, ты на меня смотришь и улыбаешься! — она и сама вдруг улыбнулась, хотя улыбка получилась бледная и подраненная. — Значит, волшебство уже действует.
— Какое волшебство, Надюнечка? — генерал насторожился. — Что за фантазии, милая?
— Никакие, никакие не фантазия, деда Тима, — шмыгнув носом, серьёзно сказала Надюня. Её брови чуть сдвинулись, и гадкая печать на лбу тоже поморщилась, выглянула из-под пластыря — глядя на всё это, генерал Еропкин чуть не разрыдался второй раз в жизни.
— Один мальчик меня заколдовал, чтобы я приносила окружающим людям радость, как настоящая добрая ведьма. Ах, дедушка, я тоже буду настоящей волшебницей!
— А что за мальчик, Надюнечка? Я его знаю?
— Нет, дедушка, — строго качнулся белобрысый хвостик. — И не узнаешь. Потому что ты сам запретил мне ябедничать.
— П-причём здесь ябеды? Ведь ты говоришь, он не сделал ничего дурного… И не стану я его наказывать! Вот даже если ты попросишь наказать — ни за что не стану! А как его зовут, скажи…
— Дедушка-а… — внимательный голубой глаз строго глянул искоса. — Мне кажется, ты всё-таки хотел бы его наказать. Прости, я не могу ябедничать, это подло.
— Допустим, он действительно добрый паренёк. Но ведь он совсем салаж… маленький ещё, молодой! У него мало опыта. Что если малец что-нибудь напутал и заколдовал тебя неправильно?
— Что ты, дедушка, об этом, пожалуйста, даже не волнуйся. Он очень могучий волшебник. Он закончил знаменитую школу волшебства Мерлин, у него чёрный диплом, и к тому же…
