Брендон Сандерсон - Обреченное королевство
— Я… я ждал… что ты придешь, — с трудом выдохнул король.
Сет завел руку под переднюю пластину Доспехов, нащупывая ремни. Они расстегнулись, и он снял с короля грудные пластины, обнажив драгоценные камни. Два кристалла треснули и погасли, а три еще сверкали. Сет с трудом вдохнул в себя их Свет.
Опять внутри него забушевал шторм. Из лица заструился Свет, исцеляя сорванную кожу и разбитые кости. Тем не менее боль не ушла — Штормсвет исцелял не мгновенно, полностью он восстановится только через несколько часов.
Король закашлялся.
— Ты можешь сказать… Тайдакару… что он опоздал.
— Не знаю, кто это такой, — сказал Сет вставая, слова с трудом выходили из разбитого рта. Он вытянул руку, призывая Клинок Осколков.
— Тогда… кто? — Король нахмурился. — Рестарес? Садеас? Я никогда не думал…
— Мне приказали паршенди, — сказал Сет. Десять ударов сердца, и Клинок оказался в его руке, с капельками влаги по всему лезвию.
— Паршенди? Это не имеет смысла. — Гавилар опять закашлялся, его рука тряслась, но он протянул ее к груди, залез пальцами в карман и вытащил оттуда маленькую хрустальную сферу на цепочке. — Возьми. Пусть они ее не получат. — Он казался ошеломленным. — Скажи… скажи моему брату… он должен найти самые важные слова, которые может сказать мужчина.
Гавилар замолчал.
Сет заколебался, потом все-таки встал на колени и взял сферу. Очень необычная, таких он раньше не видел. Полностью темная, но светится. Черным светом.
Паршенди? Это не имеет смысла. Последние слова Гавилара.
— Больше ничто не имеет смысла, — прошептал Сет, пряча странную сферу. — Никому не распутать. Прости, король алети. Сомневаюсь, что тебя что-то волнует. Во всяком случае, не сейчас. — Он встал. — И по меньшей мере ты не увидишь, как мир исчезнет вместе со всеми нами.
Из тумана материализовался Клинок Осколков, принадлежащий Гавилару Холину. Он упал рядом с телом короля и зазвенел на камнях. Он стоит целое состояние; королевства рушились только из-за соперничества за Клинок Осколков.
Крики тревоги из дворца. Сет должен идти. Но…
Скажи моему брату…
Для народа Сета воля умирающего священна. Он взял руку короля, окунул ее в кровь и написал ею на дереве:
Брат, ты должен найти самые важные слова, которые может сказать мужчина.
И Сет исчез в ночи. Он не стал забирать королевский Клинок Осколков, нет смысла. Клинок самого Сета — вполне достаточное проклятие.
Первая часть
Вверху тишины
Каладин. Шаллан
Глава первая
Благословленный Штормом
Вы убили меня. Ублюдки, вы убили меня! Солнце еще не остыло, а я умираю!
Получено в пятый день недели Чач месяца Бетаб, 1171 год, десять секунд до смерти. Объект — темноглазый солдат тридцати одного года от роду. Источник — сомнительный.Пять лет спустя
— Я что, умру? — спросил Кенн.
Матерый воин, стоящий рядом, смерил его взглядом. У ветерана была окладистая, коротко постриженная борода; черные волосы на висках начали уступать место седине.
Я умру, подумал Кенн, сжимая копье, — древко стало скользким от пота. Я умру. О, Отец Штормов. Я умру…
— Сколько тебе лет, сынок? — спросил ветеран. Кенн не помнил его имени. Трудно вспомнить вообще хоть что-нибудь, когда за каменистым полем выстраивается в боевой порядок чужая армия. Построение казалось каким-то штатским. Аккуратным, организованным. Солдаты с короткими копьями в передних рядах, с длинными и дротиками в задних, на флангах — лучники. Экипировка темноглазых копьеносцев была такая же, как и у Кенна: кожаный колет, юбка до колен, простой стальной шлем и такие же доспехи.
Большинство светлоглазых имело полный доспех. Они сидели верхом на конях, вокруг них теснилась их почетная гвардия, чья броня блестела бордовым и глубокой лесной зеленью. Есть ли среди них Носители Осколков? Светлорд Амарам — не Носитель Осколков. Может, кто-нибудь из его людей? И что если Кенну придется сражаться с одним из них? Обычному человеку не под силу победить Носителя Осколков. Это случалось настолько редко, что каждый такой случай становился легендой.
Это ведь по-настоящему, подумал он со все возрастающим ужасом. Не муштра в лагере. Не учения с палками в поле. Это все по-настоящему. Посмотрим фактам в лицо — сердце в груди бьется, словно испуганный зверь в клетке, ноги подкашиваются. Кенн внезапно понял, что он трус. Он не должен был бросать свои стада! Он никогда не должен был…
— Сынок? — настойчиво повторил ветеран. — Сколько тебе лет?
— Пятнадцать, сэр.
— А звать тебя как?
— Кенн, сэр.
Бородатый великан кивнул.
— А меня Даллет.
— Даллет, — повторил Кенн, не отрывая глаз от вражеской армии. Сколько же их там! Тысячи. — Я погибну, правда?
— Нет. — Голос у Даллета был грубый, и это почему-то успокаивало. — С тобой все будет в порядке. Не теряй головы. Держись вместе со взводом.
— Но я и трех месяцев не тренировался! — Новобранец мог бы поклясться, что слышит слабый звон, издаваемый вражескими доспехами или щитами. — Я едва умею держать копье!
Отец Штормов, я уже покойник. Я не могу…
— Сынок, — мягко, но решительно оборвал его Даллет, положив руку на плечо Кенна. Из-за его спины сверкнул обод щита. — С тобой все будет в порядке.
— Откуда вы знаете? — Это прозвучало как мольба.
— Оттуда, парень. Ты во взводе Каладина Благословленного Штормом.
Солдаты поблизости кивнули в знак согласия.
За ними, цепь за цепью, тысяча солдат строилась в боевые порядки. Кенн был в передних рядах взвода Каладина, состоящего где-то из тридцати бойцов. Почему в самый последний момент Кенна перевели в новый отряд? Это уже из области лагерной политики.
И почему их отряд поставили на самый что ни на есть передний край, где потери будут самыми тяжелыми? Спрены страха, похожие на шарики фиолетовой слизи, начали подниматься от земли и скапливаться у его ног. В какое-то мгновение паника достигла апогея, юный воин уже был готов бросить копье и задать стрекача. Рука Даллета сжала его плечо. Посмотрев в уверенные черные глаза Даллета, Кенн заколебался.
— Не хочешь отлить, пока мы еще не построились? — спросил Даллет.
— Нет времени на…
— Давай сейчас.
— Прямо здесь?
— Не сделаешь сейчас, у тебя потечет по ноге во время боя, ты отвлечешься, тут-то тебя и убьют. Давай.
