Саймон Грин - Охотник за смертью. Война
Оуэн сдвинул брови.
– Я думал, мы будем держаться вместе. Ты знаешь Мистпорт много лучше моего.
– И что ты хочешь от меня, аристо? Держать тебя за ручку?
– Ты слышала, что сказал Сильвер, – упрямо продолжил Оуэн. – Друзей у нас здесь нет, и наша... связь ненадежна.
– Я в силах присмотреть сама за собой, – сказала Хэйзел. – Надеюсь, ты тоже.
Оуэн в замешательстве нахмурился. Не имело никакого смысла разделяться, когда у них обоих было столько старых и новых врагов, которых надо остерегаться. На секунду он подумал, не был ли Сильвер в прошлом больше чем другом Хэйзел и потому сейчас держится принужденно, но тут же оставил эту мысль. Язык жестов ничего такого не проявил. Но было ясно, что ему не приходится рассчитывать на Хэйзел, пока она в таком настроении. Выходить из себя тоже не было смысла – в перебранке Хэйзел была сильнее, да и к тому же это недостойно. Кроме того, она плохо выглядела. Лицо ее покрылось потом в жару камина, и губы сжались некрасиво и прямо. Оуэн отодвинул кресло и встал.
– Ладно, если ты предпочитаешь тратить время на треп со старым другом, а не на работу, ради которой нас сюда прислали, я тебе помешать не могу.
– Это точно, что не можешь. И брось этот тон, Дезсталкер. Я свой долг помню, но выполнять его буду как сочту нужным и в то время, которое выберу сама.
– Вот времени-то у нас как раз и мало, Хэйзел. Или ты забыла, что Империя идет за нами по пятам?
– Я ничего не забыла. Ты делай свое дело, а мое оставь мне. И вали отсюда, аристо. Твой вид мне надоел. Ты мне не нужен!
– Конечно, – промолвил Оуэн. – Ты никогда ни в ком не нуждалась, верно?
Он сдержанно поклонился Сильверу и вышел из комнаты, почти хлопнув дверью. Некоторое время царило напряженное молчание. Хэйзел глядела на закрывшуюся дверь, а Сильвер задумчиво рассматривал Хэйзел. Ему случалось видеть ее в разных настроениях, но не в таком. Было ясно, что Дезсталкер – или по крайней мере его мнение – имел для Хэйзел значение. Сильвер надеялся, что она не влюбилась в аристократа, объявленного вне закона. Хэйзел никогда не ушел устраивать свои сердечные дела, и кончались они для нее болезненно. И тут он чуть не подпрыгнул – Хэйзел внезапно повернулась к нему со свирепо горящими глазами.
– Мы всегда были добрыми друзьями, верно, Джон?
– Конечно. Немало миль вместе прошли.
– Джон, мне нужна твоя помощь.
– Ты ее имеешь. Все что захочешь, только скажи.
– Мне нужна Кровь. Только одна-две капли. Ты не знаешь, где можно ее достать? У кого-то... надежного?
– Если это то, чего ты хочешь.
– Да, Джон. Это то, чего я хочу. Сильвер поджал губы.
– А Дезсталкер об этом не знает?
– Нет. И ты ему не говори. Он бы не понял.
– Не уверен, что я понимаю. Я думал, ты освободилась от этого дерьма. Я держал тебя за руку, промокал лоб и подтирал тебе задницу, когда ты выводила эту дрянь в прошлый раз. И не хочу, чтобы это снова понадобилось. Ты тогда чуть не погибла, Хэйзел.
– Я же не о том, чтобы снова сесть на плазму! В этот раз я держу все под контролем. Мне нужна только капля время от времени. Ты не знаешь, через что я прошла, Джон. Ты не знаешь, какой на мне груз ответственности.
– Я же сказал, что помогу тебе, Хэйзел. Если тебе нужна Кровь, будет тебе Кровь. Каждый имеет право идти в ад своей собственной дорогой. Как у шефа службы безопасности космопорта, у меня есть доступ ко всем наркотикам, захваченным на прилетевших кораблях. Пары капель никто не хватится. – Он помедлил. – Но ты уверена, Хэйзел?
– О, да. Мне в жизни всегда нужно было от чего-нибудь зависеть.
Джек Рэндом неторопливо шагал по улицам Мистпорта, и его никто не трогал. Было что-то в его твердой осанке и холодной уверенности, что убеждало людей держать дистанцию. И еще бластер, который он открыто нес на боку. В Мистпорте доступ к лучевому оружию был только у заправил. Рэндом шел в Квартал Купцов в поисках старого друга. Советник Дональд Ройал в молодые годы был одним из величайших героев Мистпорта и даже сейчас, на закате своих дней, был фигурой влиятельной.
Наконец Рэндом остановился перед потемневшим от копоти старым домом на краю квартала, определенно знавшим лучшие дни. Дональд Ройал мог бы позволить себе жить в любой части города, но его дом был здесь, и переезжать он не собирался, упрямый старик. Рэндом шагнул вперед и вежливо постучал в дверь. Долго не происходило ничего, а потом Джек почувствовал, что кто-то рассматривает его через глазок. Рэндом чарующе улыбнулся двери и убрал руки подальше от оружия. Дверь распахнулась, и перед ним оказалась потрясающая молодая женщина. Насколько Рэндом помнил, он ее в жизни не видел, но все равно продолжал улыбаться. Женщина была излишне высока, по плечам ее разметались растрепанные ярко-рыжие кудри. Можно было бы назвать ее хорошенькой, если бы не чуть широковатое лицо, но выдающиеся скулы придавали ей резкий и в то же время чувственный вид. Она держалась, как боец, и по ее холодному взгляду и неподвижным губам ничего нельзя было прочесть. Одежда ее была строго функциональна, но хорошего покроя, а на боку висел бластер в кобуре. Рэндом заметил, что ее рука находится на ремне рядом с оружием, и вежливо кашлянул.
– Добрый вечер. Мне нужен Дональд Ройал. Как я понял, он по-прежнему живет здесь.
– Он здесь, но я не знаю, хочет ли он, чтобы его сейчас беспокоили. Я его партнер и не даю отрывать его по пустякам.
– Я Джек Рэндом. Пришел поговорить с ним о планах нового Восстания против Империи.
Женщина внезапно улыбнулась, и ее глаза потеплели.
– Что ж, это не пустяк. Меня зовут Мадлен Скай. Входите. Извините мою осторожность, но к нам не каждый день заявляется живая легенда.
Она отступила, Рэндом вежливо поклонился и вошел в узкий и темный коридор. Плащ и меч он повесил, не дожидаясь приглашения, и позволил Скай провести его через холл в уютную гостиную, освещенную только масляными лампами, излучавшими мягкий жирный свет. Три стены были заняты рядами толстых книг в кожаных переплетах, а на четвертой была развернута экспозиция долго бывшего в употреблении холодного оружия – от узких кинжалов до огромного обоюдоострого боевого топора. Пламя уютно потрескивало за решеткой большого камина, увенчанного резной доской темного дерева в готическом стиле. На верху каминной доски стояли часы, помещенные в брюхо вырезанной из Дерева собаки с безобразной мордой. Ее глаза и вывалившийся из пасти красный язык двигались туда-сюда в такт тиканью часов. У камина в большом мягком кресле сидел старик с отсутствующим взглядом. Когда-то это был крупный мужчина, но могучие мускулы, украшавшие его фигуру в молодости, медленно исчезли с годами, и теперь одежда на нем болталась. По бокам изможденного лица свисали длинные пряди тонких седых волос. Мадлен Скай встала около кресла – достаточно близко для защиты.
