Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
Так-то даже интересно, когда девки дерутся за клиента — народ ради таких зрелищ бросает игру в кости и свои разговоры о том, кто кого сегодня выгодно прирезал в переулке. Но — всё должно быть в меру.
Данеро даже время от времени, каждую седмицу, устраивал борьбу шлюх — совершенно голые девки боролись на ковре посреди трактира, пытаясь положить одна другую на лопатки, а победительница потом собирала то, что ей накидали щедрые, или не очень посетители.
Немногие знали, что из этих денег девкам достанется хорошо если треть — остальное забирал Данеро.
Честно сказать, он уже давно не испытывал необходимости в деньгах. Денег у него было столько, что он мог бы купить несколько таких трактиров со всем персоналом впридачу. В тайном укрытии у него лежало больше двух миллионов золотых. А кроме того — он тайно скупал недвижимость — дома, землю. Но — как жадный паук, он не мог удержаться, чтобы не высосать сок ещё из одной жертвы, не мог остановиться, отказаться от денег, так и плывущих в его руки. Но при всём, при том, он был скромен, питался простой здоровой пищей, не курил наркотиков, не выпивал вина более бокала за день, и то разведённого. Любил женщин, да — а кто их не любит? Но и это не было его страстью — любая из проституток, умелых, тренированных, и частенько довольно красивых, обслужила бы его так, как он хочет. И обслуживали. По первому требованию, или скорее — кивку головы. Они боялись его до потери пульса и говорили о нём только тихим голосом, десять раз удостоверившись, что никто их не подслушивает. За «язык» Данеро карал нещадно.
Внешне это был очень приятный человек лет пятидесяти, пятидесяти пяти — седоватый, с чистыми волосами, затянутыми сзади в воинский хвост. Одевался неброско, говорил тихо, вежливо, никогда не матерился и не богохульничал. Но при всём, при том это был один из самых страшных людей в империи, если не во всём мире.
Как он умудрялся при такой деятельности оставаться в живых? Имея при этом кругленький капитал? Легко. Это был главарь всего преступного сообщества столицы Балрона. Но самое интересное, что об этом не знал никто, кроме доверенных лиц — нескольких приближённых, осуществляющих от его имени управлением боевыми группами бандитов.
Все бандиты платили дань — двадцать пять процентов с награбленного, наворованного, отнятого и украденного. Чёткая бухгалтерия и многочисленные информаторы не позволяли преступному миру обманывать с «оброком», а те, кто противился воле Данеро, исчезали, как вода из лужи под летним жарким солнцем. Акул в море много… им тоже надо есть.
Существовало несколько «уровней» знания о Данеро.
Первый — для большинства — трактирщик, в трактире которого можно хорошенько выпить, и куда редко захаживают патрули городской стражи, то есть — здесь безопасно. А ещё — можно найти доступную женщину.
Второй уровень — для завсегдатаев — трактирщик, скупающий награбленное, тёмный махинатор, но — барыга, человек не их круга. Презираемая личность. Кто уважает барыг? Никто, кроме них самих. И кто уважает сутенёров? Вообще никто. Ни клиенты, ни проститутки. Почему до сих пор башку ему не разбили? Да кто знает — говорят, кто-то за ним стоит, кому-то он платит за защиту.
И третий уровень — это настоящая жизнь Данеро — главарь преступного мира столицы. Об этом уровне знали единицы. Три человека приближённых, главари самых крупных банд города, да ещё пара-тройка доверенных лиц.
Данеро не был женат. Зачем? Женщины есть всегда, а детей он не любил — от них одни хлопоты. Власть и деньги, деньги и власть — вот что главное в мире. Ему доставляло удовольствие смотреть на посетителей трактира из-за своей стойки и думать о том, что он мог бы любого из них стереть в порошок. Сломать жизнь, уничтожить, убить морально и физически. И не делает это только потому, что он МОЖЕТ это сделать. А раз можешь — зачем делать на самом деле? Разве предвкушение не слаще самого удовольствия? Вот ты добился, получил то, что хотел, а потом? Разочарование. Как с женщиной, которую ты добивался, взял её, как хотел, а потом, застёгивая штаны, разочарованно подумал: «И зачем это было? Что у неё по другому, не такое, как у предыдущих женщин?» И остаётся лишь чувство досады… до следующего предвкушения, до следующей победы.
Данеро был в некотором роде эстет, и если бы он знал, что говорили по этому поводу мудрецы из параллельного мира, очень бы удивился — насколько их мысли совпадают. «Главное не цель, главное — путь к цели». И сказал бы, что они совершенно правы.
Парочка прошла в освещённый из окна угол — тут было меньше всего народа. Посетители трактира, как ночные животные, не очень любили освещённые места и старались забиться в угол, где темно. Пусть даже солнце и было скрыто за облаками, но инстинкт говорил — спрячься, не показывай себя!
Похоже, что этой паре инстинкт изменил. Или его не было вообще — мало того, что они уселись на самое освещённое место, так девица ещё скинула свой дождевик и осталась в одном зелёном шёлковом платье, тесно облегающем её упругие бёдра и грудь, норовившую выскочить из лифа.
Данеро невольно вздохнул — девица была хороша! Она просто светилась молодостью, чистотой, каким-то добрым весельем, и после взгляда на неё, трактир казался ещё более грязным, тёмным и подозрительным местом, чем даже на первый взгляд.
Трактирщик задумался — девка-то высшего сорта. Может, заняться ей? Граф Турасов любит таких — невинных, свежих. Обламывать их любит. Пытать. Можно взять с него большие деньги. Очень большие. Сомнения вызывает только этот мужчина в надвинутом капюшоне — кто он такой? Впрочем — важные персоны сюда не ходят. А с остальными справиться легко. Сравнительно легко. Все люди смертны… всё-таки, вначале нужно посмотреть, присмотреться к посетителям.
* * *— Как я поняла, ты привёл меня сюда развлекаться — промурлыкала Шанти, оглядываясь по сторонам и примечая, где кто находится. Она вздохнула, и с удовлетворением отметила, что несколько мужчин неподалёку дёрнулись, сопровождая её соблазнительные полушария жадным взглядом.
— В общем-то да… только уже жалею, что привёл тебя сюда — сознался Андрей, оглядывая зал из-под капюшона — ощущение у меня нехорошее. Знаешь, я некогда воевал в горах, так вот, бывало идёшь, и вдруг — чувствуешь, что кто-то на тебя смотрит. И не просто смотрит — он твой враг! Он тебе хочет зла! Он сейчас в тебя выстрелит! Падаешь — и вовремя. Выстрел! И если бы ты не упал, лежать бы тебе с пробитой пулей башкой. Это непередаваемо. И не всем дано. Но я умел почувствовать. Может потому и жив до сих пор. И вот здесь — тяжёлая атмосфера. Угроза не от этих придурков с разбойничьими рожами, нет. Что-то другое. Более опасное. Как будто где-то в темноте сидит чудовище и поджидает меня, приготовившись к прыжку.
