Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно
— Вероятно, вы хотели скачать, прежде чем мы уйдем, — заметил Торин. — Разве вы не взломщик? И разве сидеть на пороге — не ваша работа, не говоря уже о том, чтобы войти в дверь? Но насчет постели и завтрака я согласен. Начиная путь, я предпочитаю яичницу из шести яиц с ветчиной; яйца должны быть жареные, а не вареные, и, пожалуйста, не разбейте желток.
После того как все сделали заказы на завтрак, ни разу даже не сказав «пожалуйста» (от чего Бильбо почувствовал раздражение) гномы встали. Хоббиту пришлось для всех отыскивать комнаты, и занимать свободные помещения, и устраивать постели на стульях и диванах. Так что, разместив всех, он добрался до собственной постели усталый и очень недовольный. Он принял решение не вставать рано, чтобы готовить всем этот проклятый ; завтрак. Туков а часть постепенно выветрилась, и Бильбо был совсем не уверен, что рано утром отправится в путь.
Ложась, он слышал, как Торин в лучшей отведенной для него спальне все ещё напевает:
Далеко за холодные туманные горы
В глубокие подземелья и древние пещеры
Должны мы уйти до начала дня,
Чтобы искать светлое зачарованное золото.
Бильбо уснул, слыша эту песню, и поэтому снились ему кошмары. Проснулся он гораздо позже рассвета.
Глава вторая
ЖАРЕНАЯ БАРАНИНА
Бильбо вскочил, оделся и побежал в столовую. Здесь никого не было, хоббит увидел только остатки обильного, но торопливого завтрака. В комнате все было перевернуто, а на кухне громоздилась немытая посуда. Казалось, использовались все бывшие в доме горшки и сковороды. Предстояло так много мытья посуды, что Бильбо вынужден был поверить: вчерашний неожиданный прием не был частью его ночных кошмаров, как он надеялся. Но в то же время он почувствовал облегчение при мысли, что все ушли без него, даже не побеспокоившись его разбудить («но и спасибо никто не сказал», — подумал он); и в то же время почему–то он испытывал легкое разочарование. Это чувство его удивило.
— Не будь дураком, Бильбо Бэггинс! — сказал он самому себе. Думать о драконах и прочей иноземной чепухе в твоем возрасте! — Поэтому он надел передник, разжег огонь, вскипятил воду и перемыл посуду. Потом приятно позавтракал на кухне, прежде чем возвращаться в столовую. К этому времени уже взошло солнце; входная дверь была открыта, и через нее врывался теплый весенний ветер. Бильбо начал громко насвистывать и уже был готов забыть предыдущий вечер. В сущности он готов был уже вторично позавтракать в столовой у открытого окна, когда вошел Гэндальф.
— Мой дорогой друг, — сказал он, — когда же ты пожалуешь? Как насчет раннего начала? Я вижу ты завтракаешь или как ты это назовешь — в половине десятого! Гномы не могли ждать, но оставили тебе записку!
— Какую записку? — покраснев, спросил бедный мистер Бэггинс.
— Великие слоны! — воскликнул Гэндальф. — Ты сегодня утром сам не свой. Ты даже не стер пыль с каминной доски!
— А какое она имеет к этому отношение? Мне хватило работы с мытьем посуды за четырнадцатью
— Если бы ты вытер пыль с каминной доски, то нашел бы под часами это, — ответил Гэндальф, протягивая Бильбо записку (написанную, конечно, на собственной писчей бумаге хоббита).
Вот что прочел Бильбо.
«Торин и компания приветствуют взломщика Бильбо! Наша искренняя благодарность за ваше гостеприимство; с благодарностью принимаем и ваше великодушное предложение профессиональной помощи. Условия: оплата по получении, размером до, но не свыше четырнадцатой части общей прибыли (если таковая будет); в любом случае гарантируется компенсация всех дорожных расходов; если возникнет необходимость и если покойник не примет заранее мер, расходы на похороны оплачиваем мы или наши представители.
Считая невозможным нарушать ваш драгоценный отдых, мы уходим, чтобы завершить необходимые приготовления, и будем ожидать вашу почтенную особу в трактире постоялого двора «Зеленый Дракон» на Байуотер точно в одиннадцать утра. Надеюсь, вы будете пунктуальны.
Имеем честь оставаться
искренне вашими
Торин и компания».
— Осталось десять минут. Тебе придется бежать, — сказал Гэндальф.
— Но… — начал Бильбо.
— На это нет времени, — прервал его колдун.
— Но… — снова начал Бильбо.
— И на это тоже! Пошли!
До конца своих дней Бильбо не мог сообразить, как оказался снаружи — без шляпы, без посоха, без денег, вообще без всего, что обычно прихватывал, выходя из дому; он оставил свой второй завтрак недоеденным, посуду — немытой, сунул ключи Гэндальфу в руки и побежал по дорожке так быстро, как могли нести его поросшие шерстью ноги, побежал мимо большой мельницы, пересек Воду и пробежал еще больше мили.
Запыхавшись, появился он на Байутер с последним одиннадцатым ударом часов и обнаружил, что у него с собой нет даже носового платка!
— Браво! — сказал Балин, который поджидал его у входа на постоялый двор.
И в этот момент из–за угла на дороге, ведущей из деревни, показались все остальные. Гномы ехали на пони, а на каждом пони был еще самый разнообразный груз, множество сумок, свертков и тому подобного. Был и очень маленький пони, очевидно, предназначенный для Бильбо.
— Садитесь вы двое, — сказал Торин, — и поехали!
— Мне очень жаль, — ответил Бильбо, — но я явился без шляпы, и оставил свой носовой платок, и у меня нет денег. Я до десяти сорока пяти не видел вашу записку.
— Такая точность ни к чему, — сказал Двалин, — и не тревожься! Придется тебе обходиться без носового платка и мног другого, пока не закончится путешествие. А что касается шляпы, у меня в багаже есть запасной плащ с капюшоном.
Так выступили они, отьехав от постоялого двора прекрасным утром перед самым началом мая на груженых пони. И на Бильбо был темно–зеленый капюшон (слегка попорченный непогодой) и темно–зеленый плащ, одолженный Двалином. Плащ и капюшон оказались велики для хоббита, и выглядел он в них комично. Не смею и гадать, что подумал бы о нем его отец Банго. Единственным утешением для Бильбо служила мысль, что за гнома его все равно не примут, потому что у него нет бороды.
Они проехали совсем немного, когда их догнал Гэндальф, великолепно выглядевший на своем белом коне. Он привез множество носовых платков, а также трубку Бильбо и табак. Так что дальше все ехали в хорошем настроении, рассказывали разные истории и пели песни, и ехали так весь день, конечно, останавливаясь, чтобы поесть. Эти остановки случались не так часто, как хотелось бы Бильбо, но тем не менее он начинал чувствовать, что приключения не так уж плохи.
