Артем Каменистый - На руинах Мальрока
– Да какая там свобода… земли-то опоганенные… ссылка гиблая.
– И что дальше?
– Вы о чем?
– Что дальше будет с нами?
Помолчав, Конфидус вздохнул:
– Трудно сказать – не я ведь решаю. За что ноги искалечили? Что от вас хотели?
– Епископ: я признался во всех смертных грехах, но им этого мало оказалось. Они сильно хотели, чтобы я тайну ордена стражей выдал.
– Сердцами черными интересовались?
– Да.
– Ишь как высоко берут… Ловко… На богом забытой границе умыкнули полуденного стража, а потом в пыточный подвал его закрыли… В другом месте такое не очень-то пройдет, а в таком вот мелком королевстве запросто. Очень уж лакомый кусочек – с вашими знаниями карающие могут сильно возвыситься. Очень сильно… У них и без того влияние побольше вашего давно уже… Вы им рассказали?
– Нет.
– Мысленно преклоняю перед вами колени: нельзя извратителям божьего учения такое рассказывать.
Вздыхаю, качаю головой:
– Если бы знал, рассказал. Но не знаю я…
– Вас не посвятили в тайну?! Но почему вы тогда не переродились? Или… нет…
– Я похож на перерожденного?
– Нет, – но они мастера такое скрывать, а я не птица стража – нет у меня чутья на исчадия Тьмы.
– Хорошо. Давайте считать, что я перерожденный, если вам так удобнее.
– Святые защитники! Спасите и…
– Стоп! В другой раз помолитесь! Пока что давайте – рассказывайте: что нам здесь грозит?
– Дан – я хочу верить, что вы старый Дан! Больше не шутите так. Пожалуйста. А что грозит… Если карающие решились на подобное, то таких как мы оставлять в живых им не с руки. Не дадут нам до суда дожить – суд ведь и оправдать может, особенно если Кенгуд всерьез разозлится на них за самоуправство. Когда все узнают, что Цавус велел покалечить стража полуденного, да еще не кого попало, а именно вас… Вы ведь, как ни крути, герой теперь здешний – вывели почти всех из места гиблого, да еще и погань при этом хорошенько потрепали. Военные, после боя, почти сразу набег на Мальрок начали затевать – замок проклятый без защиты ведь остался. Ну или ослабла его защита сильно. С мелочью разной они легко управятся – это ведь не настоящие перерожденные. Может и получится у них теперь очистить Межгорье. И за это вас благодарить надо – все вы сделали. Так что здесь вам почет и уважение, а с орденом вашим тоже ссориться Кенгуду не нужно – неподсудны ведь вы. С карающими, конечно, тоже надо осторожно себя вести, вот только нет у них здесь великой власти – не стоило Хорьку без суда увечья вам причинять. Будь вы простым мещанином или дворянином из мелких, еще куда ни шло, а страж полуденный совсем другое дело. Нет, Дан – не выпустят нас карающие. Буду удивлен, если рассвет следующий увидим. Им надо нам быстрее рты позакрывать, пока мы жаловаться не начали на такое самоуправство. А жаловаться мы только утром начнем, когда смотритель пройдет с обходом – покажете ему ноги, и все доложите. Тут-то шум и поднимется сразу. Но сейчас вечер, и никого кроме надзирателей здесь не будет. Удобный момент, чтобы успокоить нас навеки.
Епископу я поверил сразу: в таких вопросах ему можно доверять безоглядно – опытный сиделец. Да и объяснил все очень логично – в сжатой и понятной форме. Ну что ж – выход у нас один:
– Конфидус – инквизитор еще не знает, что меня перевели. Его не было при этом. Но быстро узнает… Бежать нам отсюда надо. Срочно.
Епископ смешливо фыркнул, иронично поддакнул:
– Дан – ну разумеется. Только сильно быстро не бегите – я на своих старческих ногах могу отстать, да и колодка моя цепляться будет за все углы.
– Вам на старческие немощи жаловаться рановато. Давайте без шуток: надо бежать, причем быстрее. Не знаю, как вы, а я тут подыхать не хочу.
– Дан, вы всерьез думаете, что я мечтаю умереть в этой грязи от лап церковников или их подсылов? Но как сбежишь? Я закован в колодки – их не открыть без посторонней помощи. Вы в этом деле не помощник – голыми руками не справитесь, да и цепи ко мне не пустят. Даже если чудом освободимся, то все равно не выберемся: решетка крепкая, а засов там хитрый – изнутри мы его не отодвинем никак.
– А если мы все же выберемся в коридор?
– Да вы фантазер… Ну если выберемся, то, возможно, сумеем уйти. По нему, я заметил, вглубь бадейки таскают – выливают куда-то. Под такие бадейки слив должен быть широкий, а мы с вами не толстяки – в отверстие уборной как-нибудь пролезем. Проберемся по нему в траншею для нечистот, а уж по ней куда-нибудь да уйдем. Или нагло черед двери попробуем прорваться. Мне вера не дозволяет людей калечить, а вам все можно. Там один или два тюремщика на ночь остаются – вряд ли больше. Справиться можно попробовать.
– Они с оружием, а у меня руки голые. Так что без вашей помощи не обойдусь.
– Но моя вера не позволяет…
– Господин епископ: насколько я понимаю, выше вас никого у еретиков не осталось. Такими темпами ваша паства скоро останется без пастыря и совсем падет духом. Мне кажется, настало время подумать о реформе церкви. Вашей церкви.
– Дан! Да как вы можете такое говорить! Она уже век стоит на столбах истинных догм несокрушимых и…
– Епископ – реформа! Я сказал реформа! Только реформа, и все! Причем первым делом надо отказаться от всего, что касается непротивлению злу насилием. Вреда от этих заблуждений много – давайте будем считать, что вы уже отказались. К тому же мне помнится, что при необходимости вы очень даже хорошо умеете мечом помахать – старые навыки не позабылись.
– Дан… Будь это в старые времена, я бы и сам со стражей разделался, но сейчас…
– Если вам так противна идея реформации, давайте вы обдумаете ее в более позитивной обстановке. А сейчас, хотя бы временно, верните себя старого – нам нужен головорез, а не трясущийся святоша. Если умрете, умрет вся ваша вера – не осталось больше у иридиан лидеров. Вы последний. А вот у карающих, думаю, лидеров достаточно – додавить вашу травоядную паству хватит. Подумайте об этом. Только долго не думайте – времени у нас немного.
Конфидус, качнувшись на цепях, изменившимся голосом, будто через силу, произнес:
– Да – вы правы. Лучше взять грех на душу, чем бросить паству на произвол судьбы. Не выжить им без меня, ох не выжить… задавят попы вконец, – затем, вкрадчиво-заговорщицки добавил: – Стражники местные народ хлипкий – парочку на себя легко возьму, а больше вряд ли в дверях окажется. По молодости я, было дело, четверых раскидал руками голыми.
– Вот и вспоминайте молодость. Срочно вспоминайте.
– Ох и дураки мы с вами оба! – воскликнул епископ. – Какие стражники?! Какие двери?! Я в колодках, вы в цепях с ногами покалеченными! Куда вы собрались, да еще и меня своими глупостями за собой потянули?!
