Не своя война (СИ) - Морох Ольга

И вдруг он замер. Прямо перед ним склонилась к седоку лошадь. Человек лежал навзничь на земле, а лошадь просто стояла рядом, перебирая ногами. Ллойву подошел ближе. Человек, похоже, спал. Иначе как раскатистый храп, принятый поначалу за скрип дерева друг о друга, мог доноситься из этой глотки? Ллойву присел на одно колено перед людем и, брезгливо морщась, снял перчатку, дотянулся до свободного клочка кожи на ладони. Искра мгновенно сообщила ему, что все не так плохо. Человек был мервецки пьян. Похоже, он свалился с лошади, а она протащила его еще немного по сугробу, пока не остановилась здесь. Путник был крепкой комплекции, довольно широк в плечах, а одежда его свидетельствовала о небольшом достатке, хотя на поясе угнездился боевой топор весь в выщерблинах, а на спине круглый щит. На лошадь навьючен мешок внушительных размеров.

Ллойву поднялся, скривившись от отвращения. Здесь он ничего не мог с собой поделать, вид люди с недавних пор вызывал в нем брезгливую оторопь. Человек перестал храпеть и выдал серию нечленораздельных звуков.

— С-щ-ш, — просвистел он. Дженве не гнушается касаться этих варваров. Он сможет ему помочь. Ллойву повернулся, чтобы уйти. Но тут упавший схватил его за щиколотку.

— Стой, щ’чье отродье! — пробубнил лежащий. — Ты х’тел ограбить меня?

— Мне не нужно ваше имущество, — возразил Ллойву, выкручивая лодыжку из цепких пальцев, но у того была такая крепкая хватка, словно нога попала в капкан. Асатр обречённо вздохнул. Придется еще раз коснуться его рыхлой потной кожи. Но упавший отцепился сам и поднялся на локтях. Патлатая, в талых льдинах голова приподнялась. На Ллойву снизу вверх взглянули водянистые, заплывшие глаза. Путник казался не старым, но был в меру бородат и не в меру запущен. Карие глаза смотрели с пьяной мутью, но старались сфокусировать взгляд на илое.

— Ты кто? — икнул он.

— Я всего лишь прохожий, — Ллойву отошел на шаг. — Уже ухожу.

— П’гди! — упавший с трудом поднялся, привстав на одной ноге. — Не у’хди. — Пьяница потряс другой ногой, выпутывая ее из стремени, взял свою кобылу под уздцы и шагнул к асатру. Не рассчитав степени своей трезвости, он грузно завалился на Ллойву. Тот отступил еще шаг, а пьяница, рухнув на колени, вцепился рукой тому в плащ на уровне пояса.

— Не ух-ди! Я что-то устал!

Ллойву брезгливо скривившись, двумя пальцами стиснул запястье упавшего, стараясь его от себя отодрать.

— Дьявол! — сразу протрезвев, закричал путник. На крик поспешил Дженве.

— Что случилось? — он мигом оценил ситуацию и убрал кимейры снова в ножны, едва увидел что с братом всё в порядке.

— Этот господин пьян, — Ллойву отцепил от себя запястье путника и отшвырнул его от себя. — Он лежал на снегу, я подумал, что ему нужна помощь.

— Иди, займись костром, — Дженве успокаивающе хлопнул брата по плечу. — Я разберусь. — Ллойву с достоинством удалился.

— Дьявол, — простонал путник, стискивая второй рукой пострадавшее запястье.

— Это Ллойву. Он не любит, когда его касаются, — ободряюще проговорил Дженве, протягивая руку. Путник с опаской вложил свою ладонь. Одним движением Дженве поставил упавшего на ноги.

— Меня зовут Дженве Лир, — асатр улыбнулся в пьяное лицо путника. — Тот брезгливый господин — Ллойву, мой брат.

— Ну и хватка у твоего брата, — проскулил путник. — Меня зовут Пивень.

— Забавное имя, — усмехнулся Дженве.

— Это не имя. Это прозвище, — путник отряхнул с себя снег. — Пиво страсть, как люблю.

— Идем к костру, Пивень. Обсохнешь, согреешься, — пригласил Дженве. Путник кивнул и тронулся следом за асатром, ведя свою кобылу в поводу. Под сень сосен они вышли, когда Ллойву уже развел костер. Слабый пока огонёк потрескивал на влажном топливе, норовя затухнуть совсем.

Пивень потер лицо ладонями, пытаясь собраться. Привязал свою кобылу рядом со стоянкой.

— Я же не сплю? — усомнился он, присаживаясь на упавший ствол, который Дженве притащил из леса. Ткнул пальцем в обрезанной перчатке сначала в одного, потом в другого брата. — Вы же существуете?

— Конечно, — фыркнул Ллойву, доставая съестное из мешков.

— Ну, слава Эйсенгарду, я уж думал, допился до чертей…

— Что же, мы похожи на чертей? — Рассмеялся Дженве.

— Еще как! Словно ангелы смерти, — благоговейно прошептал путник, пытаясь показать руками цвет глаз и цвет волос своих неожиданных попутчиков. Ллойву усмехнулся. Дженве подхватил котелок, чтобы набрать в него снега. Пивень остался один на один с испугавшим его господином. Сначала сложил руки на коленях, потом подобрал еще и ступни, наблюдая, как из недр вещевых мешков появляется сыр, мясо и хлеб. Он сглотнул слюну. Сам он не ел уже долгое время. В тюке на крупе его лошади поместился только мех с любимым мёдом.

Вернулся Дженве, поставил котелок на огонь.

— Разделишь с нами трапезу, Пивень? — бодро спросил Дженве, стараясь говорить как можно мягче. Тот истово закивал. Ллойву, конечно, безобиден, но может напугать людя так, что тот сбежит без оглядки, а Дженве очень хотел выспросить про местные обычаи и по возможности про проводника.

— У меня тут, — Пивень потянулся к своему сокровищу. Стянул тюк с лошади и протянул Дженве, которому доверял теперь много больше, чем безбородому суровому господину.

— Что это? — Дженве сунул нос в мех.

— Сокровище! — Пивень поднял палец к небу.

— Э, да это пиво! — рассмеялся Дженве. — И весьма неплохое!

— Отличное пиво! — закивал Пивень, пуская незаметно слюну на сыр и мясо.

— Что ж, можно и выпить, — согласился Дженве. — Куда ты держишь путь, любезный?

— Так в Охотный Дол! У меня там брат, — доверительно проговорил Пивень. — Он, правда, мне не рад, ну да какая разница, да?

— Отчего же он будет тебе не рад? — осведомился Дженва.

— Я, знаешь, желал деньжат заработать, — начал Пивень рассказ. — А чего я умею? Ничего, только топором махать. Вот и отправился наемником, где больше платят. А где больше платят? Известно где, у Доенвальда в Яме! А батюшка как узнал, так и отписал меня от себя. Не желаю, говорит, видеть! И братья туда же! А я разве виноват? Деньга, она смелых любит, так ведь? Смелых да удачливых! Вот, я жив, значит, при мне моя удача!

— Ты, значит, наемник? — Дженве предложил гостю хлеб с сыром и мясом, и тот с удовольствием взял угощение.

— Он и есть!

— И вырос тут?

— Ну, так можно сказать.

— А чем ты планируешь занять себя, любезный? — продолжил Дженве расспросы. Ллойву, уже поняв, куда клонит брат, сделал круглые глаза.

— Известно чем, пахотой.

— Устал от ратного дела?

— Не то, чтобы…Отец то одряхлел. Не ровен час, помрет! Коли я у Доенвальда останусь в услужении, лишит меня наследства!

— Вон оно что, — усмехнулся Дженве. — Может, ты желаешь еще подзаработать?

— Где? — Пивень с подозрением покосился на братьев.

— Тут, понимаешь, есть такое дело, что мы с братом путешествуем, а мест, как следует, не знаем. Да и обычаев тоже. Нам бы проводника.

Пивень медленно прожевал кусок во рту, оглядывая с подозрением обоих.

— Мы оплатим золотом, — добавил Дженве.

— Куда же вы путешествуете? — прожевав, спросил Пивень.

— На Пик Дьявола, — быстро сказал Ллойву, в надежде, что суеверный тангорец откажется.

— Эт можно, — согласился Пивень. — Только плата вперед.

— Иж, какой ловкий, — рассмеялся Дженве. — Так у нас дела не делаются.

— Риск большой, поэтому плата вперед, — авторитетно заявил Пивень.

— Часть сейчас, часть потом и в конце остальное, — Дженве протянул руку для пожатия. Пивень некоторое время размышлял, потом пожал ее.

— По рукам.

Дженве из поясной сумки достал три золотые монеты и протянул проводнику. Пивень протянул навстречу ладони, завороженный видом желтоватых кругляшей. Дженве задержал их в пальцах прежде, чем опустить в протянутые ладони.

— Только не вздумай обмануть нас, — сурово сказал он. — Ты пожалеешь об этом. Понимаешь?

— Само собой, — Пивень принял монеты в ладони, прижал к сердцу, накрыл сверху распахнутой ладонью. — Кодекс наемника! Клянусь жизнью, что исполню договоренное!