Вольфганг Хольбайн - Тор. Разрушитель
Где-то вдалеке раздались гулкие раскаты грома, и только через мгновение, вопреки всем законам природы, черное от туч небо взрезала вспышка молнии. Словно это и был ответ на поставленный вопрос, воин поднял меч и, схватив оружие двумя руками, замахнулся. Силы такого удара хватило бы на то, чтобы перерубить человеческое тело надвое. Чувствуя, что и стоявший сзади рыцарь заносит меч, он опустился на колено и отпрянул в сторону, так что удар прошел мимо, хотя, как ему показалось, он почувствовал запах масла, исходящий от оружия. И вдруг в его руках оказался молот Лассе — он и сам не знал, когда и зачем снял молот с пояса. Оружие как будто двигалось само собой — описав широкую дугу, боек ударил рыцаря по ноге, и он услышал, как хрустнула коленная чашечка. Завопив, воин упал на спину. Молот совершенно немыслимым движением дернулся вверх, преграждая путь лезвию клинка, принадлежавшего второму рыцарю. Удар был нанесен с такой силой, что молот едва не вырвало у него из рук. Рыцарь явно неспроста носил столь роскошное боевое облачение — выведенный из равновесия собственным ударом, он мгновенно выпрямился и сделал шаг вперед, замахнувшись в очередной раз. И теперь меч попал в цель. На его лице разгорелся костер боли, кровь потекла в рот.
Он вскочил, стараясь не обращать внимания на раны, и тут что-то ударило его по ноге. Заметив блеск металла, он понял, что недооценил своих противников. Воин, которому он раздробил коленную чашечку, извивался от боли в огромной луже горячей крови, но не собирался сдаваться. Лезвие во второй раз чуть не полоснуло его по костяшкам пальцев, однако он успел парировать этот удар молотом. Отступив от раненого рыцаря, он провалился в воду. Холод тут же начал тянуть силы из его ослабевшего от ран тела, и стало понятно, что теперь ему не выжить. Проявленная в бою ловкость удивила его, но вряд ли разумно вступать в поединок, если у тебя молот, а у твоего противника — меч. Огромный кузнечный молот мог нанести серьезные повреждения, но мечом орудовать было проще, особенно если ты достиг мастерства в фехтовании. Каким-то образом ему вновь удалось уклониться от двух ударов, хотя при этом он еще глубже зашел в ледяную воду. Боль в руке становилась все сильнее. Рана пока не очень мешала ему в сражении, но он понимал: вскоре это изменится. Следующий удар, которого ему удалось избежать не столько благодаря ловкости, сколько везению, пришелся на молот, и в тот же миг волна боли прокатилась по плечу, открывая рану на предплечье еще больше.
И опять раздался раскат грома, ярко полыхнула зарница — снова в неправильном порядке, — и внезапный порыв ветра взметнул снег. Странным образом ветер намного больше ударил противника, чем его самого. Рыцарю пришлось отступить на пару шагов, чтобы не упасть.
Если и был у него какой-то шанс на победу, то только сейчас. Не обращая внимания на горячую боль в плече и обжигающий холод в ногах, он принял этот нежданный подарок судьбы и бросился вперед. Воин едва успевал уклоняться от его молниеносных ударов. Буря выла все громче, молот все с большей силой обрушивался на щит противника, и ему казалось, что каждый из этих ударов сопровождается раскатами грома. А еще чудилось почему-то, что гром и буря дарят ему силы, позволяют стоять на ногах и продолжать бой…
Не став тратить время на столь нелепые мысли, он удвоил усилия, пока наконец один из ударов не пробил броню врага. Десятифунтовый молот с невероятной силой обрушился на украшенный филигранной гравировкой нагрудник, раздробив и латы, и плоть. Из проема хлынула горячая кровь. Пошатнувшись, рыцарь невольно отступил назад, выпустил меч из руки и медленно осел на землю, словно кто-то поддерживал его тело невидимыми нитями, стараясь нежно уложить славного воина на бок.
Он тоже растерял все свои силы в бою и теперь едва мог держать в руках молот. Коварно подкрался обморок, маня его в свои объятия, призывая сдаться, прилечь, отдохнуть. Но тут еще громче завыл ветер, а раскаты грома и вовсе не прекращались. Все вокруг закружилось, руку пронзила резкая боль. Но нужно было стоять до конца. Несмотря на то что один воин был убит, а второй настолько тяжело ранен, что уже не представлял угрозы, где-то неподалеку оставались еще четверо, а может, и пятеро, бой с которыми он вряд ли переживет. Да, он смог победить этих двоих, потому что они недооценили его, но во второй раз этот трюк не сработает.
Однако уже в следующее мгновение он почувствовал прилив сил и не только встал на ноги, но и поднял тяжелый молот. На рукоятке виднелись зазубрины от ударов меча, но каким-то чудом молот сохранился. Сильный порыв ветра ударил его в спину, толкая вверх по склону берега, и закрутил вокруг него мелкую снежную пыль, создавая белую завесу, за которой враги не могли его разглядеть. Казалось, что снежная буря почему-то решила стать его союзником.
Вокруг плясали какие-то тени, порождения бурана или страха в его душе, а возможно, какие-то из них были настоящими. Послышалось что-то похожее на вой, а затем стук копыт. Снежная буря выплюнула белое чудовище, и в седле монстра он увидел воплощение своих ночных кошмаров — демона, с рогами, в металлическом панцире, с огромным мечом в руках.
Он вскинул молот, собираясь парировать удар, и от столкновения бойка и меча во все стороны полетели искры. У обоих противников оружие вылетело их рук. В предплечье опять вспыхнула боль, и он отпрянул. Лошадь, пофыркивая, тоже отступила на шаг. Внезапно в руке всадника возник обоюдоострый топор невероятных размеров.
И в тот миг, когда рыцарь уже занес топор и резким движением дернул лошадь вперед, из бурана вывалилась вторая тень. Эта тень прыгнула на всадника и выбросила его из седла. Челюсти, оснащенные жуткого вида клыками, сомкнулись на шее воина еще до того, как он упал в снег. Лошадь, панически заржав, встала на дыбы, дико засучила в воздухе передними ногами и тоже упала — из оглушительного рева бури на нее прыгнул второй волк и тут же разорвал несчастному животному горло.
Он был слишком измотан и испуган, чтобы задумываться об этом новом чуде. Поднявшись на четвереньки, он пополз в ту сторону, куда должен был упасть его молот. Верное оружие валялось в снегу неподалеку от рыцарского меча, и у него мелькнула мысль, не следует ли ему вооружиться стальным клинком, но он почему-то передумал. Непонятно, откуда у него взялись силы поднять тяжелый молот, а потом еще и встать самому. Может быть, буря и непрерывные раскаты грома в черных небесах и вправду помогали ему.
В белоснежной дымке показались еще какие-то тени, но он не успел разглядеть их, ибо они быстро исчезли. Вновь послышался вой, а затем исполненное отчаяния ржание лошади, звон оружия и испуганные возгласы. А еще он различил какие-то неприятные влажные звуки — острые клыки срывали плоть с костей. Что-то тяжелое упало в снег. И вновь прокатились гулкие раскаты грома, непрекращающийся грохот, словно боги вступили в последний бой.
Он уже перестал понимать, где находится. Согнувшись под весом молота и вцепившись в деревянную рукоять, поддерживавшую его на ходу, он пошел вперед. Споткнувшись о что-то мягкое и большое, он с ужасом понял, что это волк. Убивший зверя рыцарь лежал в двух шагах от него. Воин был еще жив, но жить ему осталось недолго — кровь продолжала течь их его тела, правая рука была оторвана на уровне плеча. «Еще двое», — с удивительной рассудительностью подумал он и сам испугался холода своих мыслей.
Где-то тут оставались два этих ужасных всадника, твердо решивших убить его, хотя он и не понимал, почему они так поступают и кто, собственно, они такие. Как бы то ни было, он собирался дорого продать свою жизнь.
Эта мысль наполнила его новыми силами, и он упрямо пошел дальше. Вскоре он наткнулся на еще одного всадника — тот сидел в седле, отбиваясь от троих огромных волков. Один зверь был тяжело ранен, но два других прыгали вокруг лошади, пугая ее своим рычанием, и, кажется, пытались найти место на теле всадника, в которое можно было вонзить зубы. Молотящая копытами лошадь не давала им приблизиться, но было ясно, что это противостояние скоро закончится.
Он метнул свой молот, и боек ударил воина в спину, выбросив несчастного из седла прямо в пасть волкам. Не успел рыцарь коснуться снега, как оба зверя уже налетели на него и принялись рвать на части. Гром усилился. Третий, раненый, волк пополз вперед, собираясь закусить лошадью, но тут же остановился — из бурана вальяжно вышел еще один волк, тот самый белый великан, с которым он столкнулся у подножия гор. Какое-то мгновение, длившееся долю секунды и в то же время целую вечность, он смотрел на волка, а волк смотрел на него.
В глазах зверя светился разум. Но было в этом взоре что-то еще, вот только он не мог разгадать, что именно.
Повернувшись, он поднял молот и вскочил на коня. Животное сопротивлялось, пытаясь сбросить чужака, но он обеими руками вцепился в уздечку и сломил волю лошади своей силой.
