Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт
Бенци давно говорил нам, что этого человека надо более всего опасаться: известный ворюга идей, умеющий ловко их присваивать…" – "Неужели такое возможно? Ведь всегда можно доказать…" – "А на него работает целый штат опытнейших, дипломированных крючкотворов, они наловчились: ввернут какую-нибудь совершенно лишнюю, зато новую деталь – и пожалуйста!.." – "Но ведь руллокаты запатентованы уже в нескольких странах!" – "Но не в Арцене – потому что запатентовать в Арцене можно только через его Управление!" "Ладно, так что конкретно случилось в магазине Иммануэля?" – спросил у Ирми отец, серьёзно поглядев на сына. – "Позавчера днём отряд дубонов пришёл в магазин, где было полно мальчишек с отцами. Никто не заметил, как улицу заполнили полицейские машины. Только многих удивило, что и полицейские, и ворвавшиеся в магазин дубоны в касках. Ещё как-то неприятно подействовало, что на дубонах были блузы какого-то темно-асфальтового, почти чёрного, цвета, а вместо значков зелёные бирки, на которых крупно написано "батальон дубонов N…". Старшой подошёл к прилавку, где толпились мальчишки, шла бойкая торговля. Не только руллокаты, а и коркинеты, и скейтборды, и ролики – у него же разные товары продаются! Иммануэль пытался что-то спросить, объяснить, а они ему: "Предъявите документы о законности вашего бизнеса. У нас есть серьёзные подозрения, что вы пустили в продажу незаконные, кустарные и опасные приборы, так называемые руллокаты!" Тот им: "Кто сказал, что кустарные? Их выпускают в Арцене на фирме в Неве-Меирии…" – "Ага-а! Вот оно! А вам известно, что Неве-Меирия – незаконное поселение?" – "Да что за глупости!" – "Осторожней на поворотах! А то будете привлечены к ответственности за оскорбление при исполнении!" – заявил ему какой-то парень-культурист из этой группы. Короче, принялись шастать по магазину, а старшой – у него бирка по размеру больше, чем у остальных! – сразу же повёл Иммануэля, этак за локоток, прямо к сейфу в его закутке, там как бы кабинет у него! Наверняка, сразу, как вошёл, увидел, что сейф приоткрыт! Он торжественно распахнул дверцу сейфа перед всеми и показал ошеломлённому хозяину магазина пустое отделение сейфа, приговаривая: "Если эта пустота и есть ваши документы, подтверждающие законность бизнеса и продаваемой опасной кустарщины, то…" Словом, очень жёстко, на глазах всей публики взял Иммануэля за локоть и повёл к машине, которая уже стояла при входе. А его дубоны тем временем выносили товар из магазина. Двое из них выносили руллокаты и грузили их на другую машину. Какой-то мальчишка с плачем уцепился за купленный только что руллокат, а его растерянный отец бормотал: "Но мы же оплатили покупку! Вы не имеете права!" – у них вырвали из рук руллокат, парнишке дали по рукам, да так, что руки тут же посинели, а отцу сказали со смехом: "Обращайтесь к хозяину магазина… когда он вернётся из заключения… Мы у вас денег не брали!" Говорят, теперь Иммануэля будут судить!" – "Но за что?" – "За незаконный бизнес и продажу опасной кустарщины!.." – "Но ведь где-то должны же быть копии! Я сам пойду свидетелем в его защиту! Узнай мне, куда обратиться!" – "Мы с Бенци и Максимом постараемся узнать – и скажем тебе. Не исключено, что они решат ограничиться уже нанесённым Иммануэлю ущебром – он же совершенно разорён – и отпустят его, чтобы не поднимать шума. А руллокаты Пительман – уж за это не беспокойся! – приберёт к рукам…" – "Значит, они ко мне так и так обратятся… Спасибо, что предупредили о готовящейся мерзости – я тоже постараюсь подготовиться!" – "Учти, daddy, у них в адвокатах очень хитрая сволочь, некий Дани Кастахич… Он способен из грязи делать миллионы для своих хозяев и доказать происхождение… э-э-э… зайца от шакала…" – "Ну-ну…
Посмотрим! Ты что же, сынок, думаешь, у твоего старого отца нет адвокатов? Мы тоже не лыком шиты!.." – "Но ты не знаешь всех арценских бюрократических лабиринтов… И Пительмана не знаешь!.. Поговори с Бенци…" – "Ладно, волков бояться – в лес не ходить!"
***
Через три месяца мистера Неэмана вынудили свернуть производство руллокатов в неве-меирийском филиале фирмы "Неэмания", и никакие его американские адвокаты не помогли. Заодно ему тонко намекнули, что особое подозрение внушает странное название прибора – руллокат, который является грубым, кустарным подобием проходящего последние испытания, оформление документов патентной защиты и готовящегося к запуску в производство флайерплейта. Никакие доводы о том, что руллокаты уже несколько лет выпускаются на калифорнийской фирме, во внимание не принимались.
Пообщавшись в таком ключе с приторным тандемом "Тим Пительман – Дани Кастахич", мистер Неэман понял: ещё немного – и получится, что его фирма работает исключительно на юридическую тяжбу с ними. Пришлось целиком переключиться на та-фоны оригинального дизайна… пока и это производство не накрыли…
Непостижимым образом мимо внимания не только работников магазина, но и самого Иммануэля прошёл факт таинственного исчезновения из сейфа всех документов – и договора на съём помещения, и квитанций об оплате, и лицензии на занятие бизнесом, и накладных на поставку не только руллокатов, но и прочих товаров, продававшихся в магазине. На следствии потрясённый и измученный Иммануэль мямлил что-то нечленораздельное, но ни слова не сказал, что его кабинетный сейф простоял открытым неизвестно, сколько времени, и кто его открыл, неизвестно.
Появление "воронок" в Меирии Ширли поддалась уговорам отца и появилась-таки дома, но на неделю позже, чем её ждали. Она посидела с родителями на кухне, вежливо кивая и почти не реагируя на их советы и уговоры. А поздно вечером поднялась к себе в комнату и, не зажигая свет, сразу легла спать, собираясь рано утром возвращаться в ульпену. Поэтому она не заметила, какой разгром учинили братья в её комнате. Утром она проснулась очень рано и никак не могла понять, что же в её комнате не так, как всегда.
Недолго она дивилась этому обстоятельству и забралась под душ.
Только когда она выдвинула полку, на которой лежал её дискмен и набор дисков, она, с горестным изумлением созерцая разбитый дискмен, поняла, что кто-то в её комнате основательно похозяйничал. Но времени не было, и она задвинула полку, в которой неопрятным ворохом валялись никому не нужные уже покалеченные диски, принявшись одеваться.
Она ни слова не сказала родителям, молча едва поклевала завтрак, поданный мамой, поблагодарила кивком, молча уселась в машину отца, ехала, в угрюмом молчании глядя в окно, и только попросила высадить её у автобусной остановки. Моти видел, что с дочерью происходит что-то неладное, пытался расспросить дочку, но она отмалчивалась, не глядя на отца, только твердила: "Пожалуйста, высади меня здесь, дальше я сама…" – и вышла из машины, едва кивнув отцу на прощание. Моти с горестным выражением лица проводил её взглядом…
