Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике
Я сдержался, не закричал от боли. Я подчинился жабе. Я смотрел на нее во все глаза. Я старался совместить голос Жанны и тело жабы.
– Жанна, – ответил я, – это для тебя он – новенький, а для меня – старенький.
Жаба хлопнула язык обратно, в разверстую пасть.
– А, – заклокотала она горломешком, – вот оно как… Старые счеты?
– Да нет, – принужденно засмеялся я, – счеты-то новые. Так бывает. Тебе что за дело?
Получилось грубо. Но Жанне это как раз и подошло.
– Ясно, – жаба поерзала по полу, устраиваясь поудобнее, – дело – не мое. Утопили бедолагу…
Мы помолчали, и я, испытывая некоторую все же неловкость, шутливо спросил:
– Меня тобой лечили?
– Нет, – подхватила мой тон Жанна, – что ты… Здесь строго. Здесь о наших отношениях до моего превращения – осведомлены. Я так… Пришла навестить больного товарища.
– Спасибо, – сказал я, – как я… со стороны?
– С нашей стороны – прекрасно, лучше некуда… Но есть и другие стороны. Их тоже надо учитывать… Я, кстати, встречалась с твоей матушкой…
Жанна замолчала и внимательно на меня посмотрела. Я увидел свое отражение в тусклых выпуклых слезящихся буркалах жабы – и ничего не ответил.
– У тебя прелестная матушка, – невозмутимо продолжала Жанна, – такая молодая, красивая и очень… – жаба похлопала беззубой огромной пастью так, что стал виден ее язык и то, что он сложен, свернут, как рулон толя, – очень влиятельная.
– То есть? – переспросил я.
– То есть, если бы не ее влияние, – охотно объяснил Жанна, – вряд ли бы ты так дешево отделался за тризну по любимым девушкам…
Я прикрыл глаза, сквозь щелку полузакрытых век я видел в красноватом сумраке огромную тушу, говорившую знакомым голосом.
В дверь заглянул ящер в белом халате. Это был не Коля. Колю бы я сразу узнал.
"Лучше бы, – подумал я, – отвезли бы в санчасть Северного. Там все роднее, ближе…"
– Что, – спросила Жанна, – свидание закончено? Процедуры?
– Да, – пискнул ящер, и по его фальцету я понял, что изгаляться он будет умело, долго и с удовольствием.
…Жанна заходила еще пару раз ко мне, заскакивала, но очень скоро поняла, что мне тяжело смотреть на жабу человеческих размеров и слышать голос Жанны, и перестала заскакивать…
Скоро я поправился так, что смог гулять без посторонней помощи. Тогда-то ко мне и заглянул начальник школ.
Я сидел на кровати, листая книжку, когда он вошел, и тотчас отбросил книжку, вытянулся по стойке "смирно".
– Вольно, – сказал начальник школ и махнул стеком, – садитесь.
Я уселся на кровать, начальник школ напротив меня – на стул.
Я заметил, что он раздражен и не старается скрыть своего раздражения.
– Будь моя воля, – сказал начальник школ наконец, – я бы раскрутил ваше дело, Джек Никольс. Я бы показал вам, что такое образцово-показательные дуэли и убийства опасных для жизни рептилий.
Я промолчал, потому что не хотелось врать начальнику школ, а объяснять ему все, все, все – означало признаваться ему в преступлениях и тем делать его или соучастником, или следователем, вызнавшим важную тайну.
– Но у вас, – продолжил он, – влиятельные покровители. Вам повезло… только…
Я едва успел уклониться, стек рассек одеяло и матрац, как до того воздух.
Я перепрыгнул, перевалился через кровать, готовый бежать или драться, смотря по обстоятельствам.
– Стареете, – сказал я, надеясь обратить странный поступок начальника школ в шутку, – стареете, коллега начальник школ.
Начальник школ сидел, вжав голову в плечи, словно это его ударили и попали, а не он ударил и не попал.
– Я не старею, – начальник школ поднял голову и поглядел на меня, – я не старею… Нет… Я схожу с ума. Мне нужно наверх, на воздух, под небо… понимаете?
– Попроситесь на другую планету, – по-дурацки предложил я, – вас отпустят.
Начальник школ с трудом оторвал стек от кровати, поглядел на тонкую длинную палку с едва заметным хлыстиком на конце.
– Тоже не выход, – тихо произнес он, – боюсь там, на другой-то планете, вконец озверею… раз-драконюсь… Нет, – начальник школ перевел взгляд на меня, – нет, Джек, убийца со стажем, мне ничего не осталось, кроме как ждать… ждать… А там… или в "вонючие", или…
Я осторожно присел на край кровати, предварительно спросил:
– Драться не будете?
– Нет, – усмехнулся начальник школ, – выплеснулся. Садись. Отдыхай…
Некоторое время мы молчали. Я осматривал свою палату. Потолок ее круглился белым куполом, в центре которого плескался желтоватый, чуть выпуклый свет небольшой, но яркой лампы.
– Тебе, – с некоторым усилием проговорил начальник школ, – увольнительная. За твои подвиги тебе полагается не увольнительная, а месяцок-другой в пещерах… но… координатор так решил… Выздоровеешь – иди, гуляй…
Мне, собственно, давно об этом хотелось спросить, да все некого было… Не Жанну же спрашивать об этом?
Поэтому я спросил у начальника школ:
– С женой?
Начальник школ зажал стек между колен, с наслаждением почесал лопатку и кивнул:
– С женой и мамой. Женщины твои уже познакомились и даже подружились… над постелью, – начальник школ усмехнулся, – умирающего…
Я обиделся:
– Что же, не умирающего?
– Да как сказать, – начальник школ поиграл стеком, – конечно, хлестнуло тебя напоследок крепко, чтоб не баловал, но не до смерти… Я хочу, чтоб ты понял, отдал себе отчет: твоей вины… Впрочем, – он прервал себя, сцепил пальцы в замок и потряс сцепленными руками в воздухе (стек торчал внизу, зажатый между коленями), – у нас здесь у всех – вина с виной – такой клубочек, не пошерстишь, не переберешь… Только Джорджи вспомнишь, до чего же мудрый был мужик! Поближе к старичку всю планетную шваль загнал, чтобы грызли друг друга… Вот в чем его план.
– Вы считаете? – тихо спросил я. – Вы считаете, в этом его план? А может, он надеялся, что вся эта планетная шваль перегрызет горло старичку?
– Нет, – покачал головой начальник школ. – Он идеалистом не был. Смел он был необычайно. Умен изумительно, при всей своей невзрачной внешности, но идеалистом – не был… Не было этого у него славного качества.
Некоторое время мы молчали, а потом начальник школ подмигнул мне:
– Ну, хорошо, сбудется такая фантастика – перегрызет кто-то горло дракону, хотя это невозможно… Невозможно – намека даже на это не было. Ну, перегрызет – что дальше? Ты представляешь, какая скука наступит?
– Для меня не наступит, – быстро ответил я, – я найду, чем заняться.
– Ты-то да, – кивнул начальник школ, – хотя теперь вряд ли. Теперь ты сам себя не знаешь, ну, допустим, тебе найдется дело, а всей этой гопе? Всем подземным бандитам, умеющим только одно – убивать? Им чем заняться? Ты представляешь: вся эта банда выхлестнет наружу. Кто с ней справится? Только на другие планеты рассылать. Только… Да, впрочем, это все фантазии. Никогда дракоше горло не перервут. Не было такого… прецедента.
