Сергей Костин - Охотник за бабочками 2
В первой комнате, в которую я вполз, словно змея, тихо и незаметно для окружающих, была темно. Окна закрыты тяжелыми шторами. Скорее всего Ред боится снайперов.
Рука наткнулась на что-то мягкое. Это была футболка Кузьмича. Я заскулил от бессильной ярости. Она его жгла утюгами, это без сомнений. И это что?
Шорты Кузьмича? Господи! Что же она такое делала с моим бедным другом? Это все из-за меня. Какие муки переносит мой маленький, бедный друг?
Из соседней комнаты раздался долгий, совершенно дикий крик. Эту интонацию я не спутаю ни с чем. Так может вопить только бабочек в самые тягостные минуты своей жизни.
Это оказалась последняя капля, переполнившая мое желание спасти первого помощника. Я вскочил на ноги и бросился всем телом на двери, даже не подумав о том, что и они могут быть забаррикадированы изнутри.
Но счастье всегда улыбалось мне. Ред Мун даже не подумала, что я, лучший товарищ захваченного ей субъекта, могу пойти на столь крайние меры, как прорыв в зону боевых действий.
Я ввалился со страшным грохотом, не удержался на ногах, упал, тут же вскочил и принялся палить из «зайки» в предполагаемое местонахождение галактической террористки Ред Мун.
— Позади меня раздалось смущенное покашливания, и голос Кузьмича спросил:
— Командир, ты чего?
Я отпрыгнул в сторону, перекатился через спину и вскинул «зайку», чтобы одним единственным выстрелом свалить пухленькую Ред. Но не пришлось.
Натянув под самые подбородки одеяло на меня с кровати смотрело две пары глаз. Одни, как уже понятно, принадлежали первому помощнику капитана Вселенского Очень Линейного Корабля. А вторые, также нетрудно догадаться, отъявленной негодяйке Ред Мун, носительнице секретнейшей микросхемы и непонятно где расположенной фамилии.
— Вы чего делаете? — переводя взгляд с одного на другого, спросил я. «Зайку» не опускал. Вдруг у пухленькой под одеялом спрятан гранатомет.
Кузьмич скосил глаза на соседку:
— Да все нормально, командир.
Она угрожает ему гранатометом. Под одеялом, как я и предполагал. Точно. Поэтому Кузьмич и мнется.
— Не двигайтесь, — я поправил мушку «зайки», чтобы она смотрела прямо в лоб Ред, — И медленно, медленно вытаскивайте руки. Медленно, я же просил. Засуньте их обратно и сделайте так, как я просил.
Со второй попытки все получилось правильно. И Ред, и Кузьмич вытащили руки и показали их мне.
— Хорошо, — не сводя с них глаз, я притянул поближе к кровати стул, развернул его, уселся и, облокотившись на спинку, сказал:
— Однако!
Потом для профилактики мигрени почесал затылочную часть головы.
— Кузьмич, с тобой все в порядке?
Кузьмич как-то странно хмыкнул.
— А что со мной может случиться? Командир, я хочу сказать…
— Она пытала тебя? Утюгами жгла? По крыльям била?
— Да нет же, командир. Я и Ред….
— Помолчи, Кузьмич. Потом свои благодарности скажешь. Теперь все будет хорошо. Так в комнате твои шорты. Сними с них ремень и свяжи этой мрази руки. А я пока ее на мушке подержу. Кстати, а почему ты без штанов?
Кузьмич, ни слова не говоря, слетел с кровати, слетал за шортами и вернулся, застегивая молнию. Я, кстати, обратил внимание, что пыткам первый помощник подвергался в совершенно голом состоянии.
— Вяжи ее, — повторил я.
— Не буду.
Я недоуменно посмотрел на бабочку. Не пойму, что здесь происходит. Я, конечно слышал, что заложники после длительного общения с бандитами начинают совершенно по-другому к ним относиться, но чтобы вот так!?
— Она ж тебя пытала, — напомнил я.
— Ничего она делала, — Кузьмич висел передо мной, поглядывая из под взлохмаченных бровей.
— А страшные кровяные полосы на спине? А эти жуткие синяки на шее? А смятые крылья?
— Командир. Не гони корабли. Можно я хоть раз в жизни выскажусь? Так вот, командир. Я и Ред любим друг друга. И она будет жить с нами.
— Брррр-ггххх, — это звук моего падения.
— Слабенький он какой-то! — Ред Мун воркует. Ее голос.
— Он хороший, — а это Кузьмич. Мой первый помощник. Классный парень.
— Если хороший, то чего в обморок падает? — пухленькая снова.
— Это он так за нас обрадовался. От счастья.
— Тогда я его за это поцелую.
— Не надо, — а это я. Очнулся, — Помогите мне встать.
Кузьмич и его пассия помогли мне подняться на стул, с которого я, собственно, и ушел в бессознательное состояние.
— Так вы что, занимались…э-э…
— Ага, командир, — довольно шмыгнул Кузьмич, — В тот момент, когда ты так стремительно ворвался в номер, мы как раз кончали, — Кузьмич снова довольно шмыгнул, — Кончали торговаться насчет месячного содержания. Ред согласилась быть на Корабле уборщицей, поваром, стюардессой. Всего за тысячу брюликов в месяц. За дополнительные пять она, к тому же, присмотрит за Хуаном.
Я тупо смотрел на Кузьмича, который прямо у меня на глазах терял не только авторитет, но и звание первого помощника.
— Ты больной, Кузьмич, — простонал я, — Да за тысячу брюликов я найду с десяток желающих драить коридоры Вселенного с утра до вечера. А с Хуаном, вообще, можно бесплатно сидеть. Он же не гадит, не метит. Только шерстью иногда исходит.
— За меньшее ноги моей на вашей бандуре не будет, — заявила Ред, натягивая красное откровенно платье, что привело мои мысли в положенное русло.
— Кузьмич, хватит мне мозги засахаривать. Сделки сделками, а почему оба голые, да еще в кровати.
— Так мы в домино на раздевание играли, — откровенно признался Кузьмич, — А чего?
— И между вами ничего не было? — мое-то какое дело? Как это какое? Я командир? Командир. Значит должен отвечать за моральный облик подотчетной мне команды.
— А что между нами могло быть? — ответила за бабочек Ред. Я даже засомневался в своих подозрениях, — Ты на что, папик, намекаешь?
Я решил играть в открытую:
— Я считаю, что между тобой, так называемая Ред по непонятно что Мун, и моим первым помощником Кузьмичем, не важно по какой фамилии, произошла связь, направленная на подрыв финансовой основы общества. Признайся, подружка, Кузьмич ко всему прочему втюхал тебе за бешеные брюлики еще какую-нибудь ерунду?
— Не ерунду, а экспериментальный агрегат по производству пищи. И не за бешенные, а нормальные суммы. Всего за сто брюликов. А больше ничего не было. Че-естно.
Глаза Ред Мун подтверждали ее слова. Тоже самое можно было сказать и о Кузьмиче. Рассматривает что-то на полу.
— За сто брюликов? — переспросил я.
— Ага, — кивнула Ред, — Мы уже купчую составили. И у нотариуса заверили. По всем правилам. Так что теперь ваш экспериментальный аппарат принадлежит мне, и утром я его заберу. Если, конечно, не договоримся о постоянной работе на вашей бандуре.
