Феликс Эльдемуров - Тропа Исполинов
Пробежал глазами написанное.
- Ещё неизвестно, кто из нас предатель, - скривился Донант. - Содрать?
- Да, пожалуй, - задумчиво произнес генерал. - Я попрошу... вас, Гриос, снять эту бумагу и... пожалуй, перевесить ее пониже. Будьте добры... Людям не видно, что в ней написано!
Гриос осторожно отделил трепыхавшийся под ветром клочок бумаги от столба и, спустившись на землю, аккуратно подвязал его так, чтобы каждый, независимо от роста, сумел без труда разобрать каждую букву.
- Теперь - читайте! - приказал Даурадес. - Читайте! вслух!! Читайте же!
Сразу несколько торопливых голосов, перебивая друг друга, вновь огласили содержание бумаги.
- Прочли? Замеча-ательно! - констатировал он. - Смотрите же! смотрите во все глаза! до какой мерзости способны доходить враги! Не в силах разбить наше войско в честном бою, они жалят исподтишка, рассчитывая, что и среди вас найдётся десяток-другой дураков, согласных пролить свою и чужую кровь якобы за высокие идеалы, а на деле - за бездарных генералов и бездарных политиков, что спят и видят, как бы вновь усесться на шею собственному народу... О чем они толкуют?! - рявкнул он.
Собравшиеся молчали...
- Я что, покусился на ваши вольности и свободы?! Кто из вас скажет, на что именно я покусился?!
- Впрочем... - в полнейшей тишине продолжал Даурадес. - Да, пожалуй, "покусился"!
- Но только на одну, противную самому естеству человека свободу - безнаказанно унижать, грабить, насиловать и убивать другого человека! Ибо это - свобода зверя, а не разумного существа. Подлинная Свобода в мире людей может быть лишь одна! Да, мы её лишены - пока!.. Потому что не может быть свободен народ, который лишает свободы иные народы. Не может, не кривя при этом сердцем, говорить о какой бы то ни было свободе человек, если он строит свое счастье, богатство и власть на смертях детей и плаче вдов и сирот, к какому бы народу и к какой бы вере они ни принадлежали!
- Что, они наперебой толкуют о конце света? - продолжал он, чувствуя, как собравшиеся ловят каждое слово. - А-ах, как им хочется, чтобы он поскорее настал! Ах, как этим стервятникам хотелось бы устроить его самим - так, как они себе его воображают, чтобы вдоволь наклеваться нашей падали!..
- Да, да, будет конец, но не свету, а тьме! - прибавил он после паузы. - Они кричат, они вопят, они ревут, они захлебываются от собственного воя, предчувствуя, что скоро, очень скоро пред ними предстанет тот, кто принесет не меч, но мир! Они призывают к миру, но надевают латы. Они опоясываются мечами, но плохие солдаты получатся из них - ибо... на самом деле нет солдата, что не мечтал бы о мире! И потому, когда придут на них солдаты настоящие - не будет пощады тем, кто вопия о мире, таил меч под одеждами своими! И не будет пощады тем, кто, вопия о Храме, предавал Храм в душе своей. Ибо каждый человек прозревает и становится верен Истинному Богу лишь тогда, когда начинает понимать, что сам он и есть Храм, в котором распят Бог, мучения которого не перестают от Великого дня и по сей день. И кровь из ребра прободённого стекает в чашу Бытия, и скоро переполнится эта чаша, ибо терпение Высшее огромно, но также не бесконечно... О какой "резне в Маллен-Гроске" можно говорить, когда улицы, политые кровью в Коугчаре и здесь, в Урсе, до сих пор не оплаканы и не очищены духом Церкви? Священники старой веры!
- Вы молчите, как воды в рот набрали, предоставляя мне, простому солдату, исполнять ваши обязанности! Зато переодетые в ваши одеяния мародёры чинят произвол под видом новой веры. Не может быть веры ни старой, ни новой! Истинная вера - одна, и - либо она живёт в человеке и делает его человеком, либо её - просто нет!.. А если её нет... тогда, о чём же мы с вами толкуем, о братья и сестры?..
Последние слова он выделил особенно горько. Его верные драгуны с задумчивым видом покручивали усы. Молчаливо потупили глаза горожане.
- Я не обращаюсь к вам как к таграм, - продолжал Даурадес. - Я не обращаюсь к вам как к тагркоссцам. Я не обращаюсь к вам как к представителям любой иной нации. Я обращаюсь к вам как к людям, душам которых вольно, по Воле Свыше было родиться таграми, келлангийцами, чаттарцами, бэрландцами, анзурессцами или элтэннцами. Я заявляю, что мною равно уважаем человек, на каком бы языке ни читал он молитвы Всевышнему... Что касается бандита, то у него всегда была и есть одна национальность - негодяй! А так называемая вера его - вера крысы в то, что ей удастся вволю пожрать из чужого амбара!
Терри потянул Таргрека за рукав. Отшельник стоял неподвижно, во все глаза разглядывая Даурадеса.
- Оставьте на месте эту писульку, - распорядился генерал. - А вон на том столбе, напротив - вывешивать каждый день листки нашей газеты "Подъем!". Пусть читают и сравнивают!
2
Бывший кабинет генерала Ноубла, формами походивший на запылённый старый сундук, был великоват для Маркона. По крайней мере, это было первым, о чём он подумал, увидев, какие апартаменты он вынужден будет занимать. С другой стороны, его не оставляло чувство, что он не задержится здесь особенно долго.
Резные деревянные рожи глазели на него со стен. Потолок и карнизы украшала лепнина. Громадная карта Такканского побережья, в тяжёлой толстой раме, на стальных цепях свисала с потолка. На пьедестале в углу мерцал стеклянными глазами какой-то набитый опилками зверь... Интересно, на кой чёрт келлангийцу была нужна вся эта рухлядь?
Оставшись один, Даурадес с любопытством осмотрел бумаги из ящиков письменного стола. Иные из них он немедленно переложил в планшет, иные отправил в камин.
Затем его внимание привлёк книжный шкаф. На одной из полок он приметил синенькие томики - не иначе, как библиографическая драгоценность, сочинения Корвина, прочесть кое-какие из которых ему давно хотелось. Потянув ручку, он попытался открыть витрину.
Застеклённая дверца, впрочем, открылась вместе с томами книг. За ними оказалась вторая, потайная полка. На неё в беспорядке были навалены... нет, не какие-нибудь секретные бумаги. Потайные полки использовались генералом Ноублом для утаивания книжечек фривольного содержания и хранения журналов вроде "Приключения и подвиги". Даурадесу и раньше попадали в руки отдельные номера. В них быстрые перьями авторы на все лады расписывали похождения героев современности и рыцарей прошлых веков, морских пехотинцев и разведчиков, а на любителя - магов, вампиров и борцов с нечистой силой...
Авторы увлекались действием, забывая хотя бы вскользь упомянуть, что инструмент под названием "штык" используется для того, чтобы пронзать насквозь живое тело, а инструмент под названием "сабля" - чтобы кромсать человека на куски. Они молчали о том, что артиллерийская бомбёжка наносит до ста процентов урона гражданскому населению в то время, как отряды противника давно ускользнули из села. О том, что наступающая освободительная армия тоже грабит и тоже насилует. И ещё о многом и многом ином...
