Джал Халгаев - Книга Мёртвых
— Стилеты — простые железки, шкодник, — ворчал он, когда я его все-таки уломал.
Шкодник — это потому что я его достал. Когда эта тварь отцапала мне палец и едва не свернула шею своими ручищами, я целую неделю ползал по его лесу и оставлял ему повсюду милые подарочки-сюрпризы. Поверьте, когда от тебя на всю округу воняет секретом скунса или коровьим дерьмом — это неприятно даже для престарелого лешего.
— Лучше бы научился бить булавой — вот это настоящее оружие, а не вот эти вот спицы. Что ж они могут-то, а? Не, шкодник, ими только трусливо со спины убивать иль во сне, для боя они не сгодятся.
Откуда у него такие познания в людском оружии, мне было плевать, да и он не очень распространялся. В конце концов мы сошлись на баселарде (не удивляйтесь, я и сам раньше этого слова не знал) в паре со стилетом. Но и от уроков владения саблей и мечом я тоже не отказывался, с радостью пробуя все на практике.
Сегодняшним днем я почти выиграл.
Старый леший наседал на меня с удвоенной силой. Святые черти, я даже и не думал, что этот пузан может так быстро двигаться!
Его лапы мелькали все время где-то рядом, орудуя любимой дубиной длиной в целый метр. Они создавали единый щит, огораживающий меня от его тела и одновременно заставляющий непрерывно пятиться, отхватывая то по плечу, то по туловищу.
Глаза заливало потом, и синяки угрюмо ныли.
Я заставлял себя отступать медленно, с разумом. Изредка натыкался на торчащие из земли коренья и ветки. Падал, тут же вскакивал и продолжал пытаться изменить ход боя в свою сторону.
Казалось, не будет этому конца. Я едва видел его силуэт, мелькавший то тут, то там, и руки мои уже упрямо опускались ниже, из-за чего открывалась голова.
— Не спи, шкодник! — напомнил леший и заботливо огрел дубинкой по щеке. Повезло, что та прошла вскользь, иначе я бы собирал сейчас зубы по земле.
Я уклонился от резкого удара сбоку. Время будто замедлилось, и я с криком сделал выпад.
Острие баселарда больно кольнуло лешего в правую руку, и Дубец ойкнул, слегка сбавив темп.
Я воспользовался шансом.
Резко сократив расстояние, я ударил длинным кинжалом справа — леший присел. Не сбавляя темпа, я пролетел дальше, развернулся и выбросил левую руку со стилетом вперед.
Дубец едва успел отшатнуться, иначе бы клинок застрял в его пояснице.
Я отскочил в сторону, зная, что сейчас он рассердится и начнет вращать свою дьявольскую махину над головой.
Ну, так и вышло. Громогласно взревев, что даже белки на деревьях разбежались, старик-леший поднял свою дубинку над собой и стал ее стремительно вращать, от чего напоминал сейчас пузатую зеленую мельницу.
— Черт!
Я закричал вместе с ним. Нет, не потому что храбрился и хотел напасть, а совсем наоборот. Поверьте, когда на тебя несется сумасшедший с полтора метра ростом, и над ним вращается что-то… вот такое, лучше уж бежать без оглядки.
— Иди сюда, гавнюк, я те ща как наппадам!
Теперь-то я понял, как он избавился от целого отряда треклятых тварей.
С дикими матами Дубец помчался за мной, сшибая каждое жухлое деревце на своем пути, и дубина над ним с каждой секундой вращалась еще быстрее.
— Сам иди в задницу! — заорал я в ответ и припустил к берегу.
— Беги, шкодник, я ж тя щас нагоню!
Ну, я и ответил, как подобает. Опустим пару лишних фраз, уберем всем нам известные маты и не очень-то литературные оскорбления, и весь мой ответ свелся к тому, что его папа, неверное, был водяным, потому что красавица-мавка уж точно не могла воспроизвести на свет такую страхолюдину без помощи демонских сил.
Лешие они такие, своих водных собратьев всегда ненавидят.
— А-а-а-а!
Дубец разозлился еще пуще прежнего и резко выдохнул. О том, что прямо в меня сейчас с бешеной скоростью летит его дубина я догадался только в самый последний, едва не лишившись головы на плечах.
Я успел пригнуться, и единственное оружие лешего улетело в реку.
— Моя красавица!
Позабыв обо всем на свете, Дубец кинулся за ней, а я заботливо подставил старикану подножку. Я думал, что выиграл, когда тот плюхнулся к моим ногам, и к его «шее» (той-то и не было вовсе) прикоснулось острие стилета. Ага, размечтался.
Леший, будто и не замечая моего веса, схватил меня за ногу, раскрутил над собой как сраный снаряд и пустил по воздуху вслед за своей «красавицей». Видимо, чтобы я спас ее от загребущих лап злобных водяных, которые по-любому знали о его любви к неодушевленной деревяшке.
Спасти ее мне так и не удалось.
Я шмякнулся голой прямо об дубину и пошел на дно с полной уверенностью утопленника. От такой участи меня спасла какая-то рыбина, которая — видимо испугавшись моей посиневшей рожи — ударила меня хвостом в лицо и предусмотрительно уплыла восвояси.
Захлебываясь, я выбрался на берег, где меня уже поджидал мой «враг».
— Ну и сволочь же ты порядочная, шкодник, — он ухмыльнулся и протянул мне руку. — За то и уважаю. Честным в этом мире не проживешь.
— Угу. Прости за дубинку, старик.
— Да ничего. Знаю я одну русалочку в местном озерце, так потом к ней наведаюсь и попрошу выловить мою красавицу. А ежели нет, так новую выращу. Но с тебя жареный кабан, шкодник.
— Заметано.
Ну, это я только согласился. Мы оба знали, что кабана я ему никак не добуду. Во-первых, денег у меня не так уж и много, поэтому я экономлю на всем, что могу, а во-вторых, тут и кабаны-то едва ли водятся.
Тремя часами позже мы сидели в его любимой березовой рощице и обсуждали бой.
— Ты не смотри, что все так быстро закончилось, паренек, — уже в который раз талдычил он себе под нос. — Долго только в дуэлях ваших бывает, когда два рукоблуда друг перед другом рисуются. В настоящей бойне все заканчивается быстро, опомниться не успеешь.
Я как-то спрашивал, откуда он столько всего знает о военном деле, и Дубец мне так и не ответил. Только наподдал хорошенько по затылку своей лапищей, так что от его когтей там осталось аж три шрама. В ответ я умудрился подпалить ему смолой зад.
— Вы друг друга стоите, — ворчала как-то моя подруга, когда хирург накладывал швы.
— Ты запомни: если у кого есть пистолет или еще какая-то подобная пакость, сначала надо вырубить его. Если не можешь до него добраться, главное не дать ему выстрелить или закрыться другим, даже если это свой.
— А арбалеты?
— Чего?
— Ну, знаешь, говорят сейчас разбойники любят промышлять с такими маленькими арбалетами. Они мажут дротики ядом, и когда ты вырубаешься, спокойно режут глотку.
— А, вон ты про что, — он почесал подбородок. — Опять же не дай ими воспользоваться. Или увернись. Если не можешь ни то, ни другое, то используй свой плащ.
