Галина Ли - Своя дорога
Агаи смутился и оставшееся время провел, закопавшись в ученые труды, что тот крот. А ближе к вечеру прибежала испуганная служанка. Говорить на нашем языке она не умела, а потому просто схватила Агаи за рукав и повлекла за собой, плача и причитая.
Не знаю как сирин, а я о причинах женского горя догадался сразу — Риз не устоял перед черным мором. К сожалению, догадка оказалась верна: стоило только выйти в гостиную, как мы увидели бледного, словно смерть хозяина, закутанного в одеяло и все равно дрожащего от озноба.
— Не подходите! — хрипло выдавил он, — Я заболел. Сейчас я уйду к себе в комнату и больше не выйду, а Вы… Вам надо вывесить белую тряпку и уходить, если есть куда. Можете подняться на верхние этажи, я там редко бывал в последнее время.
А потом добавил, — Зря вы не остались на своем корабле, господа.
Глава 28
Агаи коротко всплеснул руками, просвистев по-птичьи несколько слов: должно быть выругался. Я мысленно поддержал его.
Может они тут, в своем массовом сумасшествии, и забыли о словах «честь» и «долг», но мы то пока нет!
Риса уложили в его спальне, отказавшись заколачивать дверь, как он того требовал, и решили дежурить у постели больного по очереди. Агаи заверил, что нам ничего не грозит и его колдовства хватит поставить преграду заразе. И если бы он, Агаи, приехал немного раньше, то и Лаланн не подцепил бы болезнь. Теперь же Агаи придется выдирать недужного из цепких рук ангела смерти.
Времени на изготовление лекарства у волшебника оставалось немного — всего три-четыре дня, поэтому аптекарь почти сразу же убежал на кухню — готовить снадобья. Он пустил в ход почти все имеющиеся у него травы, выпотрошив, заодно, и хозяйскую кладовую. Служанка выделила сирин целую когорту всевозможных горшочков.
Через пару часов кухня и прилегающий к ней коридор провоняли шибающими в нос едкими запахами. Большую часть отваров сирин окутал едва видимым тепловым коконом и поставил «дозревать», но пару решил использовать сразу.
И с ходу возникла новая трудность — лекарь не мог объяснить служанке, в каком порядке, и какими дозами надо поить больного: сам Рис в этом помочь почти не мог, пока готовилось лекарство, он впал в беспамятство.
Но самое нехорошее в этой ситуации было то, что у мага не хватало ингредиентов.
Где их теперь искать в зараженном городе, да еще не зная языка?
Я мог бы пойти на поиск один, но толку то, если в лекарственных травках не разбираюсь. Ни в сушеных, ни в свежесобранных.
Сирин одного отпускать тоже нельзя — трав не найдет, а сам, скорее всего, сгинет в ближайшей подворотне.
И вместе уйти не получится — кто-то должен поить больного отварами.
В конце концов, изобретательный маг нашел выход: сотворил над крынками песочные часы, отмеряющие время приема лекарства. И сам уселся рядом, заставив служанку следить за тем, сколько он наливает снадобья. Времени на обучение было вполне достаточно — целая ночь.
На счастье Риса, женщина оказалась сообразительной, она сразу поняла, что от нее требуется.
Немного побыв с Агаи, я пошел укладывать Мору. Девочка вела себя очень тихо. Она словно опасалась сделать лишнее движение: с тех пор, как мы ступили на землю Сырта. Вот и на этот раз, вернувшись от больного я нашел малышку точно на том же месте, где оставил. Стоило мне зайти в комнату, как девочка кинулась к мне, вцепившись в ногу с силой неожиданной для такой малышки.
Я поднял ее на руки и прижал к груди.
Это маленькое существо хотело тепла и защиты. Ну и, наверное, немного любви. Невезучая, ты Морра, как и твой защитник.
Я немного походил с малышкой, не спуская ее на пол, чтобы она успокоилась, а потом положил в кровать, усевшись рядом на пол. В первый раз, после гибели Таниты, девочка должны была уснуть отдельно от нас с сирин: ни в хижине рыбаков, ни в плетеной клетушке на корабле, у нее своей постели не было.
Мне показалась, что Морра боится одиночества и устроился так, чтобы ребенка заслоняли мои плечи.
Морра сразу протянула руку и ухватилась за отросшие волосы, словно они были якорем в штормящем море.
Когда девочка заснула, ее кулачок разжался, давая мне свободу, и я тоже завалился спать, не став тушить спрятанные в нишах светильники.
Дети не любят, когда в комнате темно.
Среди ночи меня разбудил быстрый топоток маленьких ножек. И почти сразу я почувствовал, как через меня переползает кто-то шустрый и мелкий.
Судя по всему, не понравилось Морре спать одной. Малышка улеглась между мной и стенкой. Возвращать ребенка обратно я не стал.
Если малышка боится — пусть спит рядом.
Встретились мы с аптекарем только на рассвете.
Как и обещал Рис, привратник на выходе вручил нам новую обувь, скроенную точно по ноге. Плащей мы, правда, не получили, но пока можно было обойтись и без них — погода стояла хорошая.
Для начала мы отправились в нижний город.
Я смотрел по сторонам, отслеживая любое движение, а сирин с одинаковым интересом разглядывал травку, росшую на обочине, и пустые с виду дома. Сначала он пытался заглядывать почти в каждое помещение, потом устал и прекратил метаться, сообразив, что как бы внешне местные магазины не отличались от тех, что остались в Наорге, а без вывески им никак не обойтись.
И всю дорогу сирин не закрывал рта. Большую часть его монолога я пропустил мимо ушей: к чему запоминать про то, что корень местного лопуха отличное средство от ломоты в суставах, при отравлении ртутными парами, а также при «стыдных» болезнях?
Ломотой я не страдал, алхимией не увлекался, по продажным девкам не бегал. К тому же одним лопухом сирин не удовлетворился, он натолкал в мешок еще с десяток сорняков, рассказав про каждый занимательную историю.
Насторожился я только тогда, когда аптекарь, отдав должное местной флоре, мимоходом обмолвился, что, похоже, черный мор пришел в город не случайно.
Пришлось уточнить, — А вот тут поподробнее! С чего так решил?
Агаи смутился, — У меня конечно опыта немного, но складывается впечатление, что кто-то «подгонял» заразу, разнося ее по домам. Видишь?
Сирин ткнул пальцем в стену ближайшего дома. Я присмотрелся.
Хотя строение определенно вызывало желание отойти от него подальше, ничего особенного не увидел — обычный изъеденный временем камень, да опутанные вьюном ставни.
Совсем они тут, в Сырте, что ли сорняков не выпалывают?
— Ах, да, я забыл, ты же не маг, — вздохнул аптекарь и, не прикасаясь к стене, резко очертил пальцем невидимый рисунок, — Вот, руна смерти! Она есть почти на всех домах. Сама по себе, конечно, мало на что способна, но рядом с ней стоит знак воды и ветра, а еще — движения. Кто-то владеющий магией очень хотел, чтобы в этом городе умерло как можно больше людей!
