Павел Кузнецов - Мечом и сердцем
Только-только переговорщик отдалился на десяток метров, капитан приказал всем гнать следом. Он тем самым проявил недюжинную военную хитрость, оставшуюся непонятной только жрецу. Если бы они пристрелили переговорщика сразу, то разъярённые противники тут же начали бы стрелять; тоже произошло и если бы переговорщик вернулся к своим. А благодаря тактическому ходу капитана, отряду удалось выиграть десяток ударов сердца форы, пока противник разберётся, что к чему. Как минимум, мчащийся во весь опор чародей должен был сделать своим какой-то знак, а делать он его, пока не увидит преследователей, не станет. Да и маги противника, пока на линии огня их коллега, вряд ли смогут нормально бить заклинаниями.
Противник всё же открыл огонь, правда, несколько вялый. Это позволило отряду максимально приблизиться. Затем всё пошло по плану. Первый упавший конь, начало стрельбы, первой жертвой которой всё равно стал переговорщик. Спешиться, пустить коней вперёд, разрядить арбалеты. Кони не дураки, они чуют опасность спереди, но и сзади ощущают летящие стрелы, начинают метаться, окончательно загораживая врагам линию атаки. Спустя несколько ударов сердца у гвардейцев в многозарядных арбалетах заканчиваются стрелы. Одного сметает молнией, сразу пара болтов пробивает гномскую броню. Другой залегает за лошадью, в тщетной попытке перезарядить жутко неудобный в зарядке арбалет. Третий гвардеец с воплем бежит вперёд, и падает, сметённый воздушным кулаком.
Капитан наблюдает сцену побоища с некоторого расстояния, не спеша влезать в дуэль стрелков. Когда же арбалетный болт с вражеской стороны втыкается ему в предплечье, воин морщится, и с запозданьем поворачивается к коню с притороченным к седлу мёртвым товарищем. Быстрыми, точными движениями он снимает с мёртвого пластину брони, и вручает её жрецу.
- На, прикройся, и спрячься где-нибудь. Мы примем удар на себя, - капитан запрыгивает в седло и машет своему товарищу. - Эх, жаль, что и у них оказались гномские арбалеты. Такой план испоганили!
- Варон, и магов у них оказалось гораздо больше пяти. Я лично видел, как наши сняли не менее шести. Тут без шансов, друг, - Эль Горато любовно погладил своего скакуна, и дал тому шенкелей.
Жрец недолго наблюдал, как гвардейцы мчаться вперёд, в совершенно самоубийственной атаке. Он быстро взял себя в руки, и, порывшись в своём странном одеянии, извлёк на свет небольшую стального цвета дощечку. Она очень удобно легла ему в ладонь левой руки, а пальцы правой стремительно застучали по матовой поверхности, выбивая странный, рваный ритм. При этом жрец то и дело поглядывал на замерших впереди противников.
Капитан словил ещё один арбалетный болт, на этот раз в плечо, но даже не обратил на него внимания. Он орал во всю мощь своих богатырских лёгких, словно сказочный герой, пытающийся оглушить врага. Затем болты вдруг перестали свистеть мимо. Заклинания больше не обжигали и не били бичами по зачарованному доспеху, в тщетной попытке скинуть богатыря. А ещё через несколько ударов сердца эль Ролано натянул поводья, так как воевать было уже не с кем: на месте врага осталась лишь выжженная площадка травы с горками серого пепла. Он недоумённо оглянулся на своего боевого товарища. Тот встретил его взгляд, но недоумения не выказывал, только кивнул куда-то назад. Капитан посмотрел назад, но кроме вставшего в полный рост жреца никого там не увидел. Тогда до него дошло.
- Что, неужто наш пацан поработал?
- Да, друг. Признаюсь, я такого никогда раньше не видел. Рубиновые лучи били из-под самых облаков, и каждый попадал аккурат в голову воину или магу. Насколько я заметил, маги держались дольше, выдерживая до пяти ударов, а вот воины тут же обращались пеплом.
- Тогда почему я этого не видел? - высказал своё искреннее недоумение капитан.
- Ну, должно быть, из-за того, что слишком увлёкся самолюбованием, - не остался в долгу товарищ. - Когда ты орёшь в бою, то ничего уже не видишь.
- Да ладно, ты шутишь.
- Нет, капитан, какие тут шутки? Ты же в самом деле ничего не видел, когда орал. Ведь так?
- Ну да. Ладно, хватит мне тут зубы заговаривать. Давай небольшой привал, полечимся и в дорогу.
"Полечимся" в исполнении капитана заключалось в том, что он выдрал все застрявшие в теле болты, которых к тому времени набралось аж четыре штуки, и залил все раны прозрачной пахучей жидкостью из фляги. При этом он морщился, но непонятно было, была ли причина этого в еле сдерживаемой боли, или в растрате божественного напитка из стратегических резервов. Когда же фляга показала дно, он в сердцах сплюнул и замазал раны толстенным слоем какой-то мази. На резонное замечание эль Горато, что жидкость можно было бы и распить, а раны, как и положено, мазать только целебной мазью, капитан высказал всё, что он думает обо всяких мазях. Из его тирады следовало, что только алкоголю и можно по-настоящему доверить свою жизнь в этом несовершенном мире.
Остальным также пришлось обмазываться целебной мазью. Из оставшейся в живых четвёрки гвардейцев только Хлыст почему-то избежал ран. Однако как раз это никого не удивило, Демон только рукой махнул: мол, заговорённый; недаром со своими духами носится. Голубь же этот день уже не пережил, его буквально нашпиговало стрелами. Враги мстили ему за то, что тот оказался самым результативным стрелком.
Следующий час Хлыст с жрецом бегали вокруг, отлавливая выживших лошадей. Творящееся у людей непотребство живо отбило у животных любовь к своим двуногим хозяевам. Затем все дружно грузились на коней. Гвардейцев нисколько не смущало, что придётся путешествовать в седле ранеными. Им было не привыкать. Терять же время на пешем переходе они позволить себе не могли, и так слишком задержались. Любая же задержка чревата новыми неприятностями.
Однако чаша горестей, уготованная на сегодня гвардейцам, была уже испита ими до дна. До самых ворот они больше не встретили никаких препятствий. У ворот же их ждал почётный караул в оранжевых плащах. У городской охраны был приказ задержать гвардейцев, но чародеи, имея противоположный приказ, а также несравнимые с простыми караульными весовые категории по части искусства убивать, быстро доказали им, что их приказ важней. В общем, город раскрыл перед Жрецом свои гостеприимные объятия, даже не подозревая, что через считанные часы будет плавать в крови и плавиться от разрушительной магии высшего порядка.
Дальнейшее для парня прошло как в тумане. Он больше не задумывался, кого убивал. Ему просто показывали цель, он доставал дощечку и начинал выстукивать на ней свои таинственные ритмы. В чужих руках артефакт не работал, даже когда по нему стучали самые сильные маги из ныне живущих. Капитан же до последнего момента выполнял свою задачу по охране жреца, периодически укорачивая слишком уж загребущие руки чародеев. Так продолжалось до тех пор, покуда в город не въехала альта Таисия.
