Della D. - Метаморфозы
«Проклятье! Я все равно ходячий труп, так неужели я не заслужил немного счастья напоследок?» — в конце концов решил он, приглашая их пройти в его гостиную. Внутренний голос мерзко шептал ему на ухо: «Не заслужил, конечно, не заслужил», пока они пересекали его кабинет, пока устраивались на диване и в кресле, пока он наколдовывал чай. Но Снейп приказал ему заткнуться, и голос постепенно стих.
— Чем обязан? – недовольно буркнул зельевар, крутя в руках чашку с чаем и поглядывая то на Поттера, то на Гермиону.
— Мы просто хотели узнать про диадему, — Гермиона чувствовал себя ужасно неуютно на этом диване, где раньше они сидели, обнявшись, и, глядя на огонь в камине, говорили о разных вещах, порой о пустяках, иногда – об учебе, совсем редко – о войне. А сейчас она сидела рядом с Северусом и не знала, что и как ей говорить, что делать. Что можно, а что нельзя. Что‑то подсказывало ей, что можно гораздо меньше, чем хотелось бы, и в то же время ему нужно было гораздо больше, чем она могла дать. Неуловимое чувство потери уже маячило перед ней, но она все еще отмахивалась от него, твердя себе, что вот же он, здесь, рядом, никуда не гонит. Чуть более холоден, чем раньше, но это ведь Снейп! Его молчание и отчуждение может значить что угодно: от безнадежной смерти всех чувств до отчаянной нужды в ласке и понимании. Что означает его маска сегодня? Она надеялась, что сможет понять это, пока не станет слишком поздно.
— Дамблдор подтвердил, что диадема действительно хоркрукс, — отстраненно сообщил Снейп, продолжая крутить в руках чашку, из которой не сделал и глотка. – Сейчас он ищет способ разрушить охранные чары.
— Так значит, все хоркруксы найдены, — как‑то странно протянул Поттер, и Снейп посмотрел на мальчишку. На его лице была написана решимость. Северус понял, что как только Дамблдор уничтожит частичку души, спрятанную в диадеме, а он сам убьет Нагини, Поттер попытается сразиться с Темным Лордом, чтобы уничтожить его раз и навсегда или погибнуть самому. Подобная решимость была, несомненно, глупой и очень гриффиндорской, но почему‑то вызывала уважение даже у него, слизеринца, Пожирателя и предателя.
— Да, мистер Поттер, — необычайно спокойно, почти дружелюбно, подтвердил зельевар. – Вы уже придумали, как убьете Лорда?
Гарри решил, что он либо сошел с ума, либо у него начались галлюцинации, что было не такой уж и разницей. Задав этот вопрос, Снейп ему… улыбнулся! Едва заметно, только кончиками губ, но улыбка была весьма заметна в его глазах. И это не было обычной саркастичной усмешкой, как раньше. Это было похоже на симпатию.
— Нет, сэр, — гриффиндорец не смог скрыть удивления, что заставило Мастера Зелий усмехнуться вполне в его стиле.
— Советую вам как следует подумать. Дамблдор едва ли позволит вам выступить против Лорда, пока у вас не будет четкого плана. В то же время я не сомневаюсь, что вам хочется покончить с этим как можно скорее, — Снейп наконец поднес чашку к губам и сделал небольшой глоток. – Удачи вам, — еле слышно пробормотал он.
— Так говоришь, как будто прощаешься, — Гермиона поежилась, произнося эти слова, и Северус испытал непреодолимое желание обнять ее, притянуть к себе, пропустить через пальцы буйные завитки волос, вдохнуть их запах, коснуться губ…
— Поттер, вы не могли бы заняться чем‑нибудь полезным в классе? – поинтересовался профессор, неотрывно глядя на свою лучшую студентку.
Гарри не сразу понял, чего от него хотят, лишь переведя пару раз взгляд с Гермионы на учителя и обратно, он согласно хмыкнул, встал с кресла и направился к двери. У самого выхода ему пришло в голову, что он забыл попрощаться. Однако, повернувшись на секунду к парочке, понял, что его прощания никто и не ждет: мрачный зельевар впивался в губы своей студентки, обвив ее тело руками, почти спрятав ее под своей свободной мантией в то время, как пальцы Гермионы запутались в его не слишком чистых волосах. Гарри быстро отвернулся и покинул комнату. Послонявшись по классу зельеварения пару минут, он решил действительно занять себя чем‑нибудь полезным. Например, немного убраться. Что‑то подсказывало ему, что подруга вернется не очень скоро.
***
— Что происходит? – почти задыхаясь, спросила Гермиона между жадными поцелуями.
— Я скучал по тебе, — пробормотал Северус, продолжая целовать ее. – Мерлин, как же я по тебе скучал!
— Я не об этом, — девушка заставила себя немного отстраниться от своего профессора и пытливо заглянула в его глаза. – Ты говорил так, словно не увидишь последней битвы. Тебе угрожает опасность? Скажи мне, пожалуйста!
— Девочка моя, мне всегда угрожает опасность, — он попытался усмехнуться, словно все было в порядке, но откуда‑то знал, что ее так просто не проведешь.
— Это Нагини, да? – Гермиона слегка склонила голову набок, ее глаза стали печальными. – Кроме тебя из наших никто не сможет подойти к ней достаточно близко. А ты не сможешь причинить ей вред, не раскрыв себя.
— Ты слишком умная, в этом твоя проблема, — проворчал зельевар, пытаясь вырваться из ее объятий, но она прильнула к нему, положив голову на грудь, и он замер, не желая прерывать этот контакт.
— Ты умрешь, да? Они убьют тебя, — ее голос прозвучал немного жестко, но Северус чувствовал, что она готова расплакаться.
— Нет, меня не убьют. У меня есть план, — соврал он, но в этот момент он был серьезно намерен действительно придумать какой‑то план, чтобы выжить. Пусть его ненавидит весь волшебный мир, пусть даже Альбус презирает его теперь, но если он нужен ей, он будет цепляться за эту чертову жизнь, даже если она ему давно поперек горла.
— Лжец, — мягко возразила она. Ее голос дрожал.
— Возможно, — тихо признался он. – Но ты знаешь, что других вариантов нет.
— И поэтому опять надо жертвовать тобой? – на этот раз голос был возмущенным, но твердым.
— Если я не смогу вернуться, — все также тихо произнес Северус, — попроси Альбуса достать для тебя мое дело из аврората…
— Тебя оправдали.
— Только из‑за вмешательства Дамблдора. Почитай о моих преступлениях. Моя смерть не покажется тебе такой… несправедливой.
— Не думаю, что это поможет, — она отстранилась от него, чтобы снова заглянуть в глаза. – Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты всегда помнил это. Ты хороший человек, просто ты совершил одну большую ошибку, которая разрушила всю твою жизнь. Это не случилось бы, если бы тебя чуть больше любили в твоей жизни. Мне безумно жаль, что я не родилась на двадцать лет раньше, быть может, тогда бы…
— Какой смысл теперь гадать, как все могло бы быть, если теперь все иначе? – прервал ее Снейп.
— Пообещай, что хотя бы попытаешься вернуться, — Гермионе совсем не было стыдно за нотки мольбы в ее голосе.
