Антонина Клименкова - Забытый замок
— Не попрощавшись? Ну что вы, тетя, это было бы невежливо, а я ведь благовоспитанная девочка.
— Ну да, конечно, — кивнула крестная родительница. — Так где же ты пропадаешь, благовоспитанная моя?
— Везде понемножку, — пожала я плечами. — Вот недавно с Энтони в Гималаи махнули.
— Правда? И как там?
— Холодно. Да мы там недолго были.
— Значит, ты остановилась погостить у этого молодого человека, у Энтони? Он живет с родителями?
— Нет.
Тетя Ева нахмурилась: в ее понимании благовоспитанная девушка не могла позволить себе столь легкомысленного поведения. Я широко улыбнулась:
— Ах, что вы, тетя! Как вы могли подумать такое! Энтони живет не один…
Тетушка вздохнула с облегчением.
— …У него есть кот и две большие собаки! — продолжила я. И, не дожидаясь ответа, понесла тарелки и салат в столовую.
Тем временем в просторной столовой, точнее в той ее половине, что выполняла роль гостиной, дядя Адам по своему обыкновению вел с гостем высокоморальную беседу.
«Венера! Спаси!» — взмолился Энтони, и взгляд его был полон отчаяния.
— Ни за что! — шепотом, но решительно отрезала я. — Ты только посмотри: ради тебя дядя очки даже надел! Продолжайте, пожалуйста. Это поучительно и для души полезно.
— …Выходит, вы не верите в Бога, молодой человек? — меж тем развивал любимую тему крестный.
— Не думаю, что Господу необходима моя вера.
— То есть вы полагаете, что Бога нет? — прищурился дядя.
— Отчего же. Я знаю, что он существует. И еще я знаю, что до меня ему нет никакого дела. Впрочем, мне от него тоже ничего не нужно.
— И вы не соблюдаете никаких обычаев никакой религии?
— Нет, пожалуй. Кроме Рождества, но его ведь все празднуют.
— Ну что ж, Господь всем дает свободу выбора, — сказал дядя Адам. И много чего еще добавил — что я, правда, благополучно пропустила мимо ушей. Мою душу терзал мученический взор печальных зеленых глаз. Однако я была полна твердой решимости претворить в жизнь свой дерзкий план.
К счастью, тетя Ева позвала всех к столу.
— Адам, перестань хотя бы за едой говорить о работе! — со строгой улыбкой сказала она. — И заканчивай обращать молодого человека в свою правую веру, имей уважение к гостю. Мы рады видеть у себя друзей нашей Фроси, пусть они будут хоть сатанистами.
— Ах, тетя, что за страсти ты говоришь! — рассмеялась я. Тони вежливо улыбнулся.
— Энтони, чем вы занимаетесь? — поинтересовалась тетя. — Вы учитесь?
— Нет, я бросил колледж.
— Пришлось пожертвовать ради призвания, — встряла я. — Тони состоит в обществе охраны живой природы, и у него такой плотный график командировок и всяких экспедиций! — И наступила под столом ему на ногу. Нет, с каким интересом он меня слушает!
— Ах, да. Фрося говорила, вы недавно побывали на Тибете? — кивнула тетя Ева.
— В Гималаях. Познакомились с местной фауной — пауки, грифоны. Знаете, нам посчастливилось встретиться с довольно крупными экземплярами.
Я поежилась: перед глазами встали картинки еще свежих впечатлений.
— Грифоны? Это, кажется, такие маленькие смешные собачки? — припомнила крестная. — Какая прелесть!
— Тетя, вы бы удивились, до каких размеров они могут вырасти, — вздохнула я.
— Ну а ты, Фрося, тоже участвуешь в экспедициях?
— Мадемуазель Дыркина оказала человечеству неоценимую услугу, посвятив летний отпуск научным исследованиям, которые проводятся на нашей загородной базе, — сообщил Энтони.
— Как интересно! — воскликнула тетя. — И что же ты там делаешь?
— Венера… то есть Афродита, ведет наблюдения за популяцией белок. — Кажется, мы с Энтони поменялись ролями — теперь он отвечает за меня. — Это очень важное исследование для данного региона.
— И какие успехи, Фрося? — поинтересовалась тетя.
— Ежика видела, — пожала я плечами, — колючий такой, чернику лопал.
— Да, — кивнул Тони, — с белками в этом сезоне серьезные проблемы.
Тетя Ева заулыбалась. Ради беличьего блага она готова была простить мне легкомысленное поведение.
«Приятный молодой человек, — мысленно решила она. — Не думала, что нынешняя молодежь бывает такой умненькой. Вот что значит — не доверяй наружности. На первый взгляд страшненький, а если приодеть да постричь по-человечески — сойдет за вполне приличного юношу. Сносный друг для нашей Фроси — но не больше, для серьезных отношений, конечно, не годится…»
Гм, может, позволите мне самой судить? А что вы, крестная, скажете на это?…
— Помимо работы в организации защиты природы Энтони держит приют для бездомных кошек, — заявила я. — У него на попечении уже семьдесят восемь кошачьих душ.
— Семьдесят девять, — поправил меня Тони, — ты забыла о малыше. Но скоро будет больше: Жозефина ждет ребенка. То есть котенка.
— Забота о братьях наших меньших — богоугодное дело, — заметил дядя.
— Я делаю это не ради Господа, — возразил Тони, — а ради животных. Звери не знают греха, они выше добра и зла. Кошка может для удовольствия, просто играя, придушить мышь. И тогда с точки зрения грызуна, это будет убийством, а для человека — помощью в хозяйстве. Самой же кошке, честно говоря, наплевать и на тех, и на других.
— Что ж, все в мире относительно, — сказал дядя, в рассуждениях не слишком отвлекаясь от еды. — Однако и с человеком не все однозначно. Иногда даже и такой грех, как убийство, если оно совершено в благих целях или по необходимости, может быть безоговорочно прощен. Возможно, что тогда человек выступает орудием Божьей воли.
— Иными словами, дядя, вы хотите сказать, что в борьбе со злом все средства хороши?
— Разумеется, так утверждать нельзя. Однако ради высших целей порой приходится чем-то жертвовать.
— Например, своей душой? — спросил Энтони.
— Души наши в руках Господа, — покачал головой дядя, — он один решает, достойны мы милосердия или же нет.
На сей высокой ноте обед завершился. То есть почти завершился, так как впереди еще предполагалось чаепитие — по русскому обычаю, который дядя Адам с удовольствием перевез к себе на родину. Тетя Ева вновь принялась хлопотать, убирать со стола, и Энтони как воспитанный юноша и настоящий рыцарь вызвался ей помочь. За столом остались только я и крестный. Что ж, удобный момент, чтобы задать волновавший меня вопрос, из-за которого я, собственно, сюда и явилась.
— Дядя, что вы думаете о экзорцизме? — спросила я.
— Ты имеешь в виду обряд изгнания дьявола? С чего бы это, Фрося, ты вдруг заинтересовалась богословием?
