Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
Я кивнул и на всякий случай заготовил рой искр, чтобы пресечь любую попытку его высочества к бегству.
Раннее утро оказалось нам на руку. Мы спокойно прошли через парк и цветник, не встретив ни единого человека. Слуги еще спали, только птичница Глаша кормила своих питомцев на заднем дворе. Мы спрятались за сараем, подождали, пока женщина скроется в замке, и вошли в печную.
Здесь все осталось нетронутым: печь, полки с горшками по стенам, лавки, веник, коврик в дальнем углу и сундук, выполняющий функцию гардероба.
— Переодевайся, — сказала Ленка. — Я отвернусь. А потом сниму с тебя цепи.
Лаврентьева отвернулась, а я привычно закрыл глаза пеленой.
И едва не ослеп.
От коврика исходило такое мощное сияние, что я отшатнулся и закрыл глаза руками.
— Что у тебя под ковриком? — спросил я королевича.
— Ничего.
Его высочество успел снять куртку и рубашку. Повернувшись к нам лицом, он закрыл голой грудью проход к сундуку и коврику.
— Отойди! — приказал я и оттолкнул королевича. — Ленка! Книги здесь!
Плетеный коврик полетел в сторону. Под ним обнаружился деревянный люк. Сдерживая дыхание, я открыл его и увидел книги.
"Иные миры: законы перемещения и советы для путешественников". Я положил книгу на лавку и взял следующую: "Зелья на все случаи жизни". Вторая книга легла рядом с первой, а я протянул руку к третьей и замер. На обложке толстой книги в потрескавшемся кожаном переплете было написано "Камень преткновения. Инструкция по применению".
Глава 30. Три красных петуха
Осторожно, словно это была не книга, а бомба, я вытащил «Инструкцию» из тайника и показал Лаврентьевой.
— Как думаешь, не эту ли книгу разыскивал "граф Дракула"?
Девушка ахнула, а Иван схватился за книгу и попытался вырвать ее из моих рук.
— Отдай! Это не твое!
— Пусти! — я потянул книгу на себя, а его высочество — на себя. — Пусти, тебе говорю! Ты не понимаешь, что это за книга!
— Она моя!
— Не твоя!
— Моя! Она сама меня выбрала!
— Замрите! — крикнула Ленка.
От неожиданности я застыл, и Иван, воспользовавшись моим замешательством, вырвал «Инструкцию» из моих рук и прижал к груди.
— Посмотри на него, — сказала Лаврентьева мне.
Я окинул его высочество взглядом, но ничего особенного не увидел.
— Да не так посмотри!
Я набросил на глаза пелену и уставился не королевича. Книга сияла такой сильной магией, что слезились глаза, но и от его высочества исходило явственное сияние.
— У него есть потенциал, — сказал я Лаврентьевой. — Это и так понятно, ведь он сумел переместиться в соседнее измерение, да еще и меня переместить.
— Боюсь, все не так просто, — девушка подошла к королевичу почти вплотную и протянула руку. — Отдай мне книгу.
— Не отдам. Вы не понимаете…
— Все мы понимаем. Ты сказал, она сама тебя выбрала, а это значит, вы связаны. Пономарев! Какой из этого следует вывод?
Я растерялся. Откуда я знаю, какой из этого следует вывод? Я ведь не проходил стажировку в Бюро, не учил Правила, а Кодекс только пролистал, и то не весь…
— А вывод, Сережка, простой. Перед нами не просто его высочество наследный принц Южных и Западных земель Малого и Большого Мола и окрестностей, перед нами то, что мы так долго искали.
В этот момент королевич толкнул Лаврентьеву и бросился к выходу. Я среагировал мгновенно: поставил Ивану ножку, и тот растянулся. Я прыгнул на него сверху.
— Пусти!
Иван замахнулся, но я и тут успел первым — мой кулак впечатался в левый глаз его высочества и заставил королевича замереть.
— Нужно связать его по настоящему, — произнес я. — До выяснения обстоятельств, — я осмотрелся в поисках чего-нибудь подходящего, но увидел только веник. — Дай мне веник. Он ведь из ветвей растения сделан?
— Из сорго, — улыбнулась Лаврентьева и передала мне хозяйственный инвентарь. — Слова помнишь?
— Помню.
Одной рукой я прижимал королевича к полу, а второй взял веник.
— Ткань живая, ткань мертвая, разницы нет, разница стертая, — выкрикнул я и подбросил веник к потолку так же, как в Ленории Ленка бросала в воздух сухую ветку.
На пол упала веревка.
— Быстро учишься, — похвалила Лаврентьева. — Держи его, а я свяжу.
Когда с неприятным делом было покончено, я поднял с пола книгу и сел на лавку.
— Думаю, Люциус не обидится, если мы в нее заглянем?
— Имеем полное право, — согласилась Ленка. — Открывай.
От «Инструкции» веяло очень сильной магией. Не знаю, чувствовала ли это Лаврентьева, ведь в этом измерении она не могла воспользоваться своей силой, но я думаю, чувствовала. Так же, как чувствовал королевич, сидевший в углу со связанными за спиной руками. Иван побледнел и выглядел так, будто вот-вот хлопнется в обморок.
Я неспешно провел ладонью по потрескавшейся от времени обложке, и по коже заструились потоки тепла.
— Ей тысячи лет, — неожиданно хриплым голосом сказала Ленка, — а в ней осталось столько силы! Артефакты Великих до сих пор не попадали в руки смертных, но Люциус говорил, что они со временем не теряют силу, как другие заряженные магией предметы, а аккумулируют ее внутри себя.
Я открыл обложку.
На форзаце золотом была написана фраза на незнакомом языке.
— Древнейший, — с благоговением произнесла Лаврентьева. — Эт хумпос триандрия лавендри — только видящий может увидеть. Ну, давай, не тяни.
Я перелистнул страницы и едва не застонал:
— Пусто. Ни единого слова!
— Дураки, — фыркнул королевич. — Эта книга ничего вам не скажет!
— Скажет, — нахмурился я, закрывая глаза пеленой.
Листы вспыхнули ослепительным светом, но тут же потухли, и на страницах начали проступать буквы.
— Тут все на древнейшем, — пожаловался я и прищелкнул языком. — Только сноски могу прочесть.
— Читай хотя бы их.
От досады Ленка прикусила губу. Если бы не ее неспособность к магии в этом измерении, мы бы быстренько разузнали что к чему, а так нам оставалось довольствоваться только сносками и примечаниями.
— Первая сноска, — читал я. — Камень преткновения — одно из названий phormo sufiksal lambrenta — камня мироздания, на котором стояли Высшие во время акта Вселенского Творения. Другие названия: Полуночный цветок, Овал вечной жизни…
— Дальше, — прервала Лаврентьева. — Названия, это скучно.
Я перевернул еще несколько страниц и нашел вторую сноску.
— Большую часть терминов настоящего руководства следует относить к иносказаниям. Чтобы постигнуть истинный смысл сей инструкции, чтецу необходимо уметь вглядываться в суть вещей, видеть корень событий, проводить параллели и связи казалось бы не связанных друг с другом вещей и событий.
