Дженнифер Роберсон - Песнь Хомейны
- Торри… - больше я ничего не сказал. Она была слишком похожа на меня самого, и никто не смог бы заставить ее свернуть с пути, если она к чему-либо стремилась.
- Мы не смели сказать тебе, - тихо проговорила она. - Мы знали, что ты скажешь. Он говорит, - она уже говорила о Финне так, как женщина говорит о своем мужчине, - что в кланах женщин никогда не продают воинам. Что мужчина и женщина сами вольны решать, и никто не может заставить их делать что-либо против воли.
- Турмилайн… - внезапно я ощутил боль и усталость, - Торри, ты знаешь, почему мне пришлось поступить так. Наш Дом заключает браки только с равными, я ждал для тебя принца, потому что ты стоишь этого - если не большего. Торри.. я не хотел, чтобы ты была несчастна. Но мне нужна помощь другого государства…
- А меня ты не подумал спросить? - она покачала головой, и блики света снова заплясали в ее волосах. - Нет. Ты думал, что я буду возражать? - нет. Ты даже не подумал о том, что это не может понравиться мне, - она слегка улыбнулась. - Подумай, что чувствовал бы ты, будь ты на моем месте.
За моей спиной зияла пропасть - и пропасть разверзлась передо мной.
- Торри, - наконец, сказал я, - подумай, ведь у меня тоже не было выбора, когда я женился. Принцы и короли не более следуют своим желаниям, чем принцессы. Я ничего не мог поделать.
- Ты должен был спросить меня. Но - нет, ты всегда приказывал. Мухаар Хомейны приказывает своей сестре выйти замуж за того, кого он выберет, - она подняла руку, видя, что я собираюсь возразить, ее ладонь показалась мне острием клинка. - Да, я знаю - так было всегда. И так будет. Но в этот раз - в этот раз я говорю: нет. Я сама выберу свой путь.
- Наша мать…
- …вернулась в Жуаенну. Я нахмурился в недоумении.
- Я рассказала ей, Кэриллон. Как и ты, она считает, что я сошла с ума. Но она решила не спорить, - Торри улыбнулась. - Она воспитала твердых сердцем детей, Кэриллон - они сами решают, кто станет их супругом.
Она мягко рассмеялась:
- Думаешь, что с Электрой ты провел меня? Ох, Кэриллон, я ведь не слепая!
Я не отрицаю, что она помогла тебе примирить Хомейну с Солиндой - но для тебя она значит больше, чем это.. Ты хотел жениться на ней потому, что - как и все мужчины, видевшие ее - желал ее. Такова ее власть.
- Турмилайн…
- Я ухожу, - она сказала это тихо, со спокойной уверенностью женщины, знающей, чего она хочет от мужчины. - Но вот что я скажу тебе от нас обоих: мы этого не хотели.
Турмилайн улыбнулась, и я увидел ее словно бы глазами Финна: не принцессу, не добычу, не сестру Кэриллона даже. Я увидел женщину - не более, не менее.
Неудивительно, что он пожелал ее.
- Ты отослал его в Обитель, чтобы он залечил свои раны. Ты отослал туда меня - ради безопасности. Я ухаживала за ним, когда этого не могла делать Аликс, я думала о том, что он за человек, если так служит моему брату… он дал мне ту безопасность, в которой я нуждалась. Вскоре это переросло в нечто большее, - она покачала головой. - Мы не хотели дурного. Но теперь его толмоора изменилась, моя же - следовать за ним.
- Толмоора - это для Чэйсули, - бесцветным голосом сообщил ей я, - Нет, Торри. Я не хочу терять еще и тебя.
- Тогда верни его к себе на службу.
- Я не могу! - крик эхом отдавался в подземелье, полном молчаливых лиир, Разве ты не видишь? Электра - Королева, а он - Чэйсули, Изменяющийся. Неважно, что буду говорить я - Финна всегда будут подозревать в намерении убить королеву. А если он останется, он действительно может ее убить. Он не рассказывал тебе, что собирался сделать?
Ее губы побелели:
- Рассказывал. Но у него не было выбора…
- У меня теперь - тоже, - я покачал головой. - Или ты думаешь, что я не хочу, чтобы он вернулся? Боги, Торри, ты не знаешь, чем были для нас двоих годы, проведенные в изгнании! Он был со мной слишком долго для того, чтобы я так легко мог перенести расставание с ним. Но так нужно. Что я еще могу сделать? Я никогда не смогу доверять ему в том, что касается Электры…
- Может быть, ты не должен доверять ей?
- Я женился на ней, - угрюмо ответил я. - Она нужна мне. Если я позволю Финну остаться, и с Электрой что-нибудь случится, знаешь, что будет с Хомейной?
Солинда восстанет. Ни одна армия не сумеет укротить разъяренную страну. Это убийство, Торри, - я медленно покачал головой. - Или ты думаешь, что кумаалин завершилась? Нет. Не будь так глупа. Это можно остановить, но приказать забыть нельзя. Слишком долго Чэйсули были ненавистны Хомейне. И это еще не конец.
Факел шипел и потрескивал, тени плясали на лице Торри.
- На этот раз их народ может погибнуть. А с ним погибнет и Хомейна.
По ее лицу катились сверкающие капли слез:
- Кэриллон, - прошептала она, - у меня будет ребенок от него.
Когда я смог говорить хотя бы шепотом - так сильно было потрясение - я произнес его имя. Потом, про себя:
- Как я этого не заметил?
- Ты не приглядывался. Не обращал внимания. А теперь слишком поздно, - она подобрала юбки и полы плаща. - Кэриллон… он ждет меня. Мне пора уходить.
- Торри…
- Я ухожу, - мягко сказала она, - Я хочу быть с ним.
Мы стояли и молча смотрели друг на друга: в подземелье, полном мраморных лиир, было слышно только потрескивание факела. Я слышал далекие крики ястреба и сокола, и вой волка, преследующего добычу. Вспоминал, что значит быть Чэйсули…
Я бросил в пропасть факел:
- В темноте я никого не увижу. Человек может уйти или остаться - я даже не узнаю этого.
С верхней площадки лестницы падал рассеянный свет. Кто-то стоял наверху с факелом. Кто-то, кто ждал Торри.
Я видел слезы на ее лице, когда она подошла поцеловать меня. А потом она ушла, и я остался наедине с тишиной и лиир.
Я захлопнул крышку люка. Поток воздуха взметнул легкий пепел, тут же осевший на моей одежде - но мне это было безразлично. Я снова завалил железную плиту углями и поленьями и в одиночестве покинул тронный зал.
Я собирался лечь, хотя и знал, что не смогу уснуть. Собирался утопить горе в вине. хотя и знал, что не опьянею. Собирался попытаться забыть, хотя и знал, что это невозможно.
Приди, о госпожа моя, и слушай душу мою Я струны сплету из нитей души, чтобы песнею стал ее стон.
Но не тронут тебя мольбы, Если сердце сковано льдом.
И уста твои вовек не шепнут - "люблю".
Я остановился. Волшебство музыки обняло меня и я тут же понял - это Лахлэн. Лахлэн и его Леди. Лахлэн, все песни которого были сложены для Торри.
Приди, о госпожа моя, и рядом со мною сядь:
Я сложу тебе песню прекрасней той, что звезды в небе поют.
Я молю - останься со мной, Я буду любить и ждать, Я отдам тебе сердце мое И арфу мою…
