Оливер Боуден - Братство
– Пощади, – взмолился главарь. – Я служил им потому, что верил.
– А ты пощадил мою сестру? – Спросил Эцио. – Ты ничтожество! И ты умрешь!
Щелкнул скрытый клинок.
– Я предупреждал, что это будет медленная смерть, – проговорил Эцио, направляя клинок вниз, к паху противника. – Но я хочу проявить милосердие. – Он вскинул руку и перерезал главарю горло. Кровь хлынула изо рта противника.
– Ублюдок! – Пробулькал он. – Микелетто убьет тебя!
– Покойся с миром, – выдохнул Эцио, позволяя телу упасть.
Остальные противники уже были мертвы или смертельно ранены, поэтому Макиавелли быстро развязал веревки, которыми была связана Клаудия.
Её сильно избили, но хотя бы не изнасиловали.
– Эцио!
– Ты в порядке?
– Надеюсь.
– Пойдем. Нужно выбираться отсюда.
– Только осторожно.
– Конечно.
Эцио поднял сестру на руки и вслед за мрачным Макиавелли вышел на сумрачную улицу.
– Что ж, – вздохнул Макиавелли, – по крайней мере, теперь мы точно знаем, что Микелетто жив.
ГЛАВА 51
– Мы нашли Микелетто, – доложил Ла Вольпе.
– Где? – Напряженно спросил Эцио.
– Он скрывается в Дзагароло, к востоку отсюда.
– Тогда схватите его.
– Не спеши. С ним войско из городов Романьи, всё ещё верных Чезаре. Он будет сражаться.
– Мне плевать!
– Нам нужно подготовиться.
– Ну, так займитесь этим!
В ту же ночь Эцио, Макиавелли и Ла Вольпе собрались на Тиберинском острове. Бартоломео по-прежнему был в Остии, а Клаудия осталась в «Цветущей розе», чтобы прийти в себя после тяжелого испытания, выпавшего ей, и позаботиться о больной матери. Отзывать наёмников не пришлось – ассасины отобрали сто способных держать оружие человек из воров и рекрутов.
– Он разбил лагерь в старой гладиаторской школе, с ним около двухсот пятидесяти человек.
– Как он собирается действовать?
– Понятия не имею. Сбежит, чтобы присоединиться к французам на севере, кто знает?
– Что бы он ни задумал, нужно его остановить.
К рассвету Эцио собрал людей. Они выехали одним отрядом к Дзагороло и окружили лагерь Микелетто. Поднялось солнце. Эцио держал в левой руке (на которую был надет защитный наруч) арбалет, на правом запястье был закреплен отравленный клинок. Врагам не будет пощады, но Микелетто нужно было взять живым.
Защитники яростно сопротивлялись, но, в конце концов, отряд Эцио смял сопротивление врага, разбив сторонников Микелетто.
Сам Микелетто стоял среди раненых, мёртвых и умирающих, гордый и дерзкий.
– Мы берем тебя в плен, Микелетто Корелла, – сказал Макиавелли. – Больше ты не будешь смущать народ своими пустыми обещаниями.
– Цепи не удержат меня, – прорычал Микелетто. – Как и не удержат они моего хозяина!
Микелетто в цепях отвезли во Флоренцию и заперли в Синьории, в той самой камере, где провел свои последние часы отец Эцио, Джованни. Губернатор города Пьеро Содерини вместе со своим другом и советником Америго Веспуччи и Макиавелли допросили пленного, подвергнув того пыткам, но ничего не смогли из него выбить и бросили гнить в камере. Дни убийцы, казалось, были сочтены.
Эцио же вернулся в Рим.
– Я знаю, что в душе ты остался флорентийцем, Никколо, – сказал он на прощание своему другу. – Я буду по тебе скучать.
– Я ещё и ассасин, – отозвался Макиавелли. – И навсегда останусь предан Братству. Если я тебе понадоблюсь, дай мне знать, и я приду без промедления. Тем более, – мрачно добавил он, – я ещё не оставил надежды выбить информацию из этого ублюдка. – Желаю удачи, – кивнул Эцио.
Он не был уверен, что у них получится сломать Микелетто. Он был не только убийцей, но и имел сильную волю.
ГЛАВА 52
– Эцио, прекрати думать о Микелетто, – сказал ему Леонардо, когда они сидели в бывшей мастерской художника в Риме. – Рим спасен. Папа силён. Он подчинил Романью. Он в той же мере солдат, в какой и служитель Господа, возможно под его правлением Италия наконец-то обретет мир. Конечно, юг под контролем Испании, но Фердинанд и Изабелла – наши союзники.
Эцио знал, что Леонардо доволен своей работой. Папа Юлий нанял его в качестве военного инженера, и теперь он занимался множеством новых проектов. Иногда Леонардо тосковал по любимому Милану, до сих пор находившемуся под властью французов, и в минуты глубокой депрессии говорил, что уедет в Амбуа, где ему обещали предоставить всё, что он только мог пожелать. Он часто повторял, что уедет, когда закончит с заказами Юлия.
Думая о Романьи, Эцио всякий раз вспоминал Катерину Сфорца, которую продолжал любить. В письме, которое он от неё получил, говорилось о том, что у неё связь с флорентийским послом. Эцио знал, что ей пришлось нелегко – не смотря на поддержку Юлия, жители Форли изгнали её из города из-за жестокости, проявленной ею при подавлении восстания, начавшегося против её упрямого покойного мужа, Джакомо Фео. Теперь она в уединении старела во Флоренции. Письма, которые Эцио писал ей, сперва были наполнены злостью от обиды, потом просьбами, а после мольбами. Но она не ответила ни на одно. Он знал, что она просто использовала его, и что он никогда больше её не увидит.
То были отношения между мужчиной и женщиной. Слишком часто после того, как они заканчивались, заканчивалось и всё хорошее, что было в жизни, а глубокая интимность сменялась пустотой.
Сердце Эцио было разбито, его унизили, но времени на то, чтобы предаваться страданиям, не было. Он полностью погрузился в работу по усилению Братства и поддержанию его в постоянной боевой готовности.
– Я считаю, что пока Микелетто жив, он сделает всё возможное, чтобы сбежать, освободить Чезаре Борджиа и помочь ему собрать новые силы.
Леонардо почти не слушал старого друга – он задумался о проблемах со своим другом, Салаи.
– Никто не сможет сбежать из тюрьмы во Флоренции, – сказал он. – Только не из тех камер.
– Почему они его не убили?
– Они полагают, что смогут всё-таки что-то из него выудить, хотя лично я сомневаюсь, – ответил Леонардо. – В любом случае, с Борджиа покончено. Расслабься. Почему бы тебе не вернутся вместе с сестрой в Монтериджони?
– Она слишком любит Рим и уже не может жить в небольшом городке, в любом случае новый дом Братства здесь.
Ещё одним печальным событием в жизни Эцио была смерть матери, Марии, скончавшейся после болезни. Клаудия после похищения покинула «Цветущую розу», и теперь бордель контролировали агенты Юлия. Ла Вольпе переговорил с Антонио из Венеции, и тот прислал в Рим Розу, ставшую старше и ещё красивее, но оставшуюся такой же вспыльчивой, какой её когда-то знал Эцио, ещё в Серениссиме.
