Илья Новак - Магия в крови
— А ведь она была велика и прекрасна, прекрасна своей красотой.
Капитан замолчал и прикрыл правый глаз, судя по всему, не собираясь давать никаких разъяснений сказанному.
— Кто? — спросил, наконец, Чермор.
Глаз Булиня распахнулся и полыхнул, послав перед собой широкий луч света, на пути которого морось стала конусовидным коридором молочно-белого густого тумана.
— Да супруга моя, — молвил Булинь. — Кто ж еще?
Он вновь умолк, решив, кажется, что теперь уж точно сказал достаточно. Только сейчас Некрос заметил, как печально лицо Ван Дер Дикина. Лоб его избороздили глубокие морщины, а брови, напоминающие тонкие языки пламени, горестно насупились. Чар, все еще сидевший на корточках, разглядывал Булиня, а капитан глядел вдаль. Вдруг он стукнул горлышком синей бутыли, которую сжимал в руке, о край решетчатого люка. Стекло лопнуло, и верхушка покатилась по палубе. Капитан приник к бутыли, запрокинув голову, сделал несколько глотков, после чего вновь уставился за борт.
После долгого молчания Некрос произнес:
— Становится теплее. Почему?
Булинь встрепенулся, покачал бутылью, вслушиваясь в доносящееся изнутри бульканье.
— Приближаемся к Солнечному Пятну... — другая его рука поднялась, и палец уперся в матовое бельмо, ткнул в него так, что чар решил: сейчас оно прорвется или скорее даже проломится — и тогда не то выплеснет на щеку густую грязно-белую слизь, не то брызнет костяными осколками. Ничего такого не произошло, и капитан заключил:
— К Слепому Бельму океана, вот к чему подплывает моя «Шнява».
С этими словами он исчез в тумане. Чермор раздвинул пальцы, позволив костяшкам провалиться между ними и упасть на палубу. Выпрямился. Исчезли и матросы, и тюремщики, и капитан. Теплая морось стояла стеной, скрывая все, что находилось за пределами круга диаметром в три-четыре шага. Некрос пригляделся к моховым зарослям, покрывшим свернутый в бухту перлинь. Там, куда упало несколько капель из синей бутыли, мох побурел и съежился.
Черви неподвижно лежали в голове, напитываясь всем, что видели глаза чара, процеживали картину окружающего, освобождая от ненужных примесей, делая ее четче, честнее. Теперь Некрос совершенно точно знал, что за всем этим — за кораблем и его командой, тюремщиками, всеми последними событиями — скрыто нечто большее, нечто тайное и тревожное, — но пока не способен был понять, в чем его суть.
Вскоре ему захотелось вновь увидеть Риджи Ана. Как выяснилось, для этого не надо спускаться в каюту: девушка, закутанная в плащ, с накинутым на голову капюшоном стояла возле ограждения люка. Выглянув из-за мачты, Чермор увидел еще и Эди Харта, о чем-то с ней разговаривавшего. Расслышать ничего чар не смог, но ему показалось, что Риджи задает вопросы, а тюремщик отвечает: как всегда подобострастно, сутулясь и вжав голову в плечи. Шевельнулись, легко скользя вдоль извилин, черви... Хотя, быть может, это Харт спрашивал — вернее, выспрашивал что-то, а неглупая, но все еще наивная Риджи отвечала, не подозревая, что рассказывает врагу тайны, которые тому знать нельзя...
Над головой Некроса кривые когти бесшумно прочертили парусину; Тасси сполз, растопырив лапы и прижавшись к парусу тугим брюхом, достиг нижней реи, оттолкнулся от нее и упал на палубу. Ткнувшись мордой в щиколотку чара, пес-демон поглядел на него и перевел взгляд туда, где разговаривали тюремщик и Риджи.
— Следи за ними, — сказал печальный тихий голос.
Риджи кивнула, и Эди Харт, низко поклонившись, исчез в тумане. Тасси, будто набитый крупой мешочек из грубой шерстяной ткани, с тихим шлепком повалился на бок, вытянул лапы, положил лобастую башку на палубу и закрыл глаза.
Придерживаясь за ограждение, Риджи начала спускаться. Капюшон исчез в открытом люке. Чермор, выждав немного, направился следом.
Когда он вошел в каюту, девушка, уже успевшая снять плащ и сидевшая на краю кровати, подняла голову. Чар, шагнув вперед, взял Риджи за плечи и, глядя ей в глаза, ровным голосом спросил:
— О чем он расспрашивал тебя? Она моргнула.
— Что?
— Эди Харт, мой слуга. Что он хотел выведать у тебя?
— Выведать? — повторила Риджи растерянно. — Но он...
Чермор толкнул ее, так что девушка откинулась на спину, склонился ниже, прижимая ее к кровати, не позволяя выпрямиться.
— Говори! Мой слуга, что ты рассказала ему...
— Нек, но это я его расспрашивала! — выкрикнула Риджи, пытаясь сесть. — Почему ты все время говоришь таким голосом? Я спросила его, откуда он родом, кто его родители...
В ее сознании с пугающей ясностью встал вопрос: за что я полюбила его? Что есть в этом человеке такого, что привлекло меня? Еще в Остроге-На-Костях Риджи видела Альфара Чермора, младшего брата Некроса. В Альфаре хотя бы присутствовала некая щегольская импозантность, ну а чар... Он теперь казался совершенно аморфным, в нем не было ярко выраженных черт, способных привлечь. Кроме того, хотя физически он не изменился, теперь казалось, что он словно бы занимает меньше места в пространстве. Чар истончился и потемнел, стал похож больше на собственную тень, чем на того, кто эту тень отбрасывает.
Опустившись на колени между раздвинутых ног Риджи, все еще не давая ей выпрямиться, Чермор сказал:
— Для этого ты вышла на палубу? Зачем ты лжешь? Я хочу тебе добра, но ты врешь мне, и пока что я не понимаю, зачем. Ты поднялась наверх лишь для того, чтобы расспросить какого-то тюремщика о его родне?
— Я почувствовала себя лучше, и мне стало скучно! Тебя нет, да и когда ты есть — это не ты, а... Я просто вышла, чтобы ощутить свежий воздух, ветер! Этот человек проходил мимо, я остановила его и стала спрашивать... Нек, ты… Ты болен, теперь я точно знаю!
Руки чара, лежащие на ее согнутых коленях, опустились ниже по икрам, затем вернулись обратно, поднимая платье.
— Я не хочу сейчас... — начала Риджи, но Чермор уже обхватил ее за бедра и придвинул к себе. Закричав, девушка махнула рукой, полоснула ногтями по его щеке. Чар подался вперед, все еще стоя на коленях; она замотала головой, и Чермор прижался губами к ее скуле, вдавливая голову в кровать. Он выгнулся и чуть привстал, одной рукой сжимая ее плечо, второй принялся разрывать шнурки, стягивающие ткань на груди.
Темнело; на верхушке мачты, по бортам и над кормой сквозь висящую в соленом воздухе теплую водяную взвесь просвечивались белые пятна ходовых огней. Риджи разбила Некросу нос: уже после того как все закончилось, она, отдышавшись, но еще даже не надев порванное, валяющееся под стеной платье, набросилась на чара с кулаками. Она кричала и пыталась ударить его, а Чермор молча уклонялся, прикрываясь локтями. Потом она свернулась на кровати спиной к нему, прижала колени к груди и спрятала лицо. Накинув на девушку одеяло, чар покинул каюту.
