Ричард Кнаак - Дети Дрейка
Глава клана покачал головой, наблюдая за нерасторопными воинами.
— Дела идут вкривь и вкось… и если вы заговорите прежде, чем я позволю, то я прикажу страже заставить вас умолкнуть. Вы же не хотите этого, госпожа моя Шарисса. Похоже, ни один из нас не находится в особенно хорошем расположении духа. — И, обращаясь к клану вообще, он скомандовал: — Принесите одного из подвергшихся превращению!
Началась суета. Баракас воспользовался этим, чтобы успокоиться. Он заметил вопросительный взгляд Шариссы и спокойно сказал: «Всему свое время, госпожа моя. Всему свое время».
В этот момент толпа потрепанных воинов расступилась и пропустила вперед четверку других, несших сверток размером с человеческое тело. Геррод сделал шаг вперед, но его отец предупреждающе покачал головой. Вновь прибывшие следили за происходящим, словно завороженные, но готовые и к худшему.
И они не ошиблись. Шарисса ждала чего-то подобного и не была особенно удивлена, увидев то, что оказалось в одеяле, когда его развернули. Фонон кивнул; он также был готов к этому. Только Геррод был явно потрясен.
— Что это за мерзость?
— Это некогда было твоим родственником, — ответил ему владыка клана. — Кроме него, было еще семеро других. Все это время ушло у нас на то, чтобы выследить их, и потребовалось не менее двух воинов на каждого, чтобы их уничтожить.
Труп представлял собой существо, походившее на беднягу Айвора — каким он был в то недолгое время, когда Шарисса видела его вблизи. Однако в нем было еще больше от пресмыкающегося, чем в том несчастном. Тело даже уже не имело человеческой формы, а было почти таким же, как у дрейка.
— Это напоминает драку, — заметил Фонон.
— Драку? — спросил Риган.
— Их называют по-разному. Некоторые считают, что они правили здесь намного раньше, чем пернатые и квели. Они служат — служили — птичьему народу. Последнее время они стали гораздо более свирепыми, чем допустимо.
— Я видел их, и теперь можно выбросить их из головы. — Глава клана прохромал к страшному телу. — Это было одним из моих людей, а не каким-то чудовищем! Я хочу знать, что же произошло и кто за это в ответе! — Он бросил на эльфа долгий, оценивающий взгляд. — Возможно, мне следует приказать Лохивану, чтобы он допросил тебя более основательно.
Шарисса не могла больше сдерживаться.
— А где сейчас Лохиван?
— Он болен… и именно он следит за тюрьмой, где содержится демон.
Больше он не сказал ничего, хотя Шарисса и была уверена, что за его молчанием стоит многое.
Геррод высвободился из рук стражей и, несмотря на предупреждение отца, подошел поближе, чтобы рассмотреть, во что превратился его родственник. Он коснулся жесткой кожи и снял несколько кусочков разваливающихся доспехов. Насколько могла судить Шарисса, наблюдая со своего места, Тезерени при своем превращении содрал с себя часть доспехов и буквально разорвал своим телом то, что от них осталось. Сколько боли он перенес при этом? Какую боль вызвало само превращение?
Подошли стражи, чтобы схватить чародея, но Баракас внезапно сделал жест, приказывающий им отойти прочь. Сыну, ставшему чужим для него, он сказал: «Позже я пожелаю выслушать, как ты оказался на этом материке, но пока я был бы благодарен за все, что ты сможешь извлечь из изучения этого… этого ужаса».
Он не получил никакого ответа, но таков уж был Геррод. Тот исследовал тело в течение еще нескольких секунд, а затем повернулся к своему родителю и, не глядя ему в лицо, сказал:
— Я хотел бы, чтобы это увидела Шарисса.
Риган что-то прошептал отцу, но Баракас покачал головой. Он взглянул на стоявшую в ожидании волшебницу и произнес:
— Идите к нему, но будьте осторожны, когда что-то говорите или делаете. Второго побега не будет. Особенно это касается вашего эльфа.
В ответ на безмолвный приказ один из охранявших Фонона приставил нож к горлу эльфа. Шарисса заскрипела зубами, чтобы удержаться от соблазна сказать что-нибудь такое, что вряд ли пришлось бы по вкусу Баракасу. Сейчас она едва ли помышляла о побеге; ей не хватало энергии для дела, требующего такого напряжения сил.
Присоединившись к Герроду, Шарисса осмотрела труп. Как она и ожидала, чародей собирался высказаться от них обоих.
— Этого-то я и боялся все эти годы — этого и того, что мы стали стареть гораздо быстрее, чем когда жили в Нимте.
— Что ты бормочешь? — спросил Риган. Похоже, он с подозрением относился ко всем, кто был с Шариссой в лучших отношениях, чем он сам, а стало быть, ко множеству народа.
Геррод бросил презрительный взгляд на своего старшего брата.
— Мне интересно было бы знать, когда появился первый из них.
— Это произошло на пути сюда, — вставила Шарисса. — Этот первый, вероятно, был одним из тех Тезерени, которые более чувствительны к волшебству. Или же, возможно, хранитель-отщепенец использовал его для эксперимента, чтобы увериться, что задуманное им можно проделать так, чтобы жертва погибла.
— Был ещ-щ-ще и другой, — объявил шипящий голос. По одному из проходов проковыляла фигура в латах, которая могла принадлежать только Лохивану. Несмотря на утверждение Баракаса, что его сын болен, Лохиван был полностью одет в доспехи, включая шлем. Он также нес и ящик, который явно мешал ему поддерживать равновесие, но Лохиван отказался от помощи двух воинов, которые приблизились к нему.
— Ты не должен был появляться здесь, — сказал ему Баракас. Однако он явно гордился тем, что Лохиван отказывался сдаваться своей болезни. — Тебе следовало лежать.
— В этом мес-с-сте? Я услышал голос-с-са и приш-ш-шел с-с-сюда. Вопрос-с-с Геррода, однако, зас-с-служ-ж-живает как мож-ж-жно более подробного ответа, раз уж-ж-ж нам приходитс-с-ся з-з-заниматьс-с-ся этим делом.
— Когда появился первый? — Геррод действовал так, как будто он никогда не оставлял клан.
— Во время первой экс-с-спедиции. Он убил другого человека прсж-ж-жде, чем мы с-с-смогли ос-с-становить его. Вот почему я был готов к проис-с-сшес-с-ствию с Ай-вором. Я рас-с-спознал приз-з-знаки.
Баракас выглядел слегка обеспокоенным.
— Ты сказал мне, что они погибли, когда обезумел один из дрейков.
Лохиван жестко рассмеялся. Он стоял теперь у края толпы обеспокоенных Тезерени, которые окружали пленников, Баракаса и лежавшую на полу перекрученную фигуру несчастного.
— Я думал, что полож-ж-жснием мож-ж-жно управлять — даже пос-с-сле появления Айвора. Я думал, что з-з-заключил договор, который с-с-спасет нас-с-с!
— О чем ты говоришь? Ты, наверное, бредишь!
— Он не бредит, — догадалась Шарисса. Лохиван знал то, что должно было произойти с нею. Именно это он и имел в виду в тот вечер. Он заключил договор, который подразумевал, что она будет в безопасности… так он предполагал. В каком-то смысле он был прав. К сожалению, Лохиван имел дело с существом, которое предпочитало толковать договор любым способом, который его устраивал.
