Терри Пратчетт - Вор Времени
— Э… о, — миссис Война казалась напуганной. — Говоришь прямо как тогда…
Она замолчала, на миг залилась счастливым румянцем и соскользнула с лошади.
Война кивнул Смерти.
— И теперь вы должны нести ужас и разрушение и так далее и тому подобное, — сказал Ревизор. — Верно?
Смерть кивнул. Парящий перед ним Ангел Железной Книги перелистывал гремящие страницы туда и обратно в попытках что-то отыскать.
— ВЕРНО. ЭТО ТАК, МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЕХАТЬ, — добавил Смерть, вынимая меч. — НО НИГДЕ НЕ НАПИСАНО ПРОТИВ КОГО.
— Что ты хочешь этим сказать? — прошипел Ревизор, и Смерть услышал его страх. Он не мог понять происходящее.
Смерть ухмыльнулся. Чтобы испугаться, нужно иметь свое я. Пусть все будет хорошо со мной. Это песнь страха.
— Он хочет сказать, — произнес Война. — Что просит нас решить, на чьей мы стороне.
Четыре меча были обнажены, их лезвия горели как огонь. Четыре лошади ринулись в атаку.
Ангел Железной Книги обратился к миссис Войне.
— Простите, — сказал он. — У вас не найдется карандаша?
Сьюзен заглянула за угол Улицы Ремесленников и проворчала:
— Она забита ими… и мне кажется, они сходят с ума.
Гармония тоже глянула за угол.
— Нет. Они не сходят с ума. Они Ревизоры. Они снимают мерки, оценивают и, где нужно, наводят порядок.
— Они выковыривают тротуарные плиты!
— Да. Думаю, это потому что они не того размера. Мы не любим нарушений нормы.
— Какого черта не так с размером тротуарных плит?
— Размер должен быть средним. Простите.
Воздух вокруг Сьюзен наполнился голубым искрами. На мгновение ей показалось, что она заметила человеческую фигуру, прозрачную и медленно вращающуюся, которая затем вновь исчезла.
Но голос у нее в ушах произнес: — Я чувствую, что почти восстановил силы. Ты можешь добраться до того конца улицы?
— Да. А ты уверен? До этого мы не могли ничего сделать с часами!
— До этого я не был мной.
Движение заставило Сьюзен отвлечься. Разряд молнии, что застыл над мертвым городом, исчез. Облака заклубились как чернила, вылитые в воду. В них кишели зеленовато-желтые и алые молнии.
— Четыре Всадника сражаются с Ревизорами, — добавил Лобзанг.
— Они выигрывают?
Лобзанг не ответил.
— Я сказала…
— Мне трудно сказать. Я вижу… все. Все возможности…
Хаос прислушался к истории.
В ней появились новые слова. Волшебники и философы решили, что Хаос — это Хаос с прилизанными волосами и в галстуке, и нашли в этом миниатюрном беспорядке неожиданный порядок. Есть разные правила. Из простых следуют сложные, а из сложных появляется новый уровень простоты. Хаос — порядок под маской…
Хаос. Не темный, древний Хаос, оставленный развивающейся вселенной далеко позади, а новый, сияющий Хаос, пульсирующий в сердце мироздания. Идея казалась странно манящей. Это был повод продолжать жить.
Ронни Соха надел свою кепку. Ах, да… и последнее.
Молоко было всегда вкусным и свежим. Все это замечали. Конечно, быть сразу у всех дверей в семь утра не было для него проблемой. Если даже Санта-Хрякус может побывать во всех трубах мира за одну ночь, разнести молоко всему городу за одну секунду вряд ли можно считать большим достижением.
Но охлаждать его действительно было сложно. Правда здесь ему повезло. Мистер Соха вошел в морозильную комнату, где его дыхание тут же обернулось туманом в ледяном воздухе. Блестящие бидоны с молоком стояли вдоль стен. Чаны с маслом выстроились по льдисто сверкающим полкам. А подставки для яиц, водруженные одна на другую, едва угадывались сквозь иней. Он собирался заняться мороженным этим летом. Это был логичный шаг. Ведь холод надо на что-то тратить.
Посреди комнаты горела печь. Мистер Соха покупал хороший уголь у гномов, железные конфорки раскалились докрасна. Комната должна была превратиться в духовку, но над плитой только раздавалось тихое шипение, когда мороз вступал в бой с жаром. С ревущей печью комната была просто морозильником. Без печи…
Ронни открыл дверцу выбеленного холодом шкафа, кулаком разбил лед и залез внутрь.
И достал меч, окруженный потрескивающим белым пламенем.
Этот меч был произведением искусства. Скорость его была невообразима, он излучал отрицательную энергию и абсолютный холод. Холод такой ледяной, что, сталкиваясь с жаром, идущим от плиты, он брал что-то и у нее. Обжигающий холод.
После начала вселенной уже не оставалось ничего столь же холодного. На самом деле, Хаосу казалось, что все с тех пор было просто тепленьким.
— Итак, я вернулся, — сказал он.
Выехал Пятый Всадник, и слабый запах сыра следовал за ним.
Гармония посмотрела на своих спутников и голубое сияние, которое все еще окружало их. В данный момент вся их ватага разместилась за тележкой со сладостями.
— Если мне позволено будет сказать, — произнесла она. — Это… у Ревизоров туго с сюрпризами. Любой импульс надо обсудить. Мой план строится на этой предпосылке.
— Ну, и? — сказала Сьюзен.
— Я предлагаю безумную выходку. Ты и… молодой человек побежите к магазину, а я отвлеку внимание Ревизоров. Думаю, этот пожилой человек должен мне помочь, потому что в любом случае скоро умрет.
Последовала тишина.
— Верно, но необязательно, — сказал Лю-Цзы.
— Это было неэтично? — спросила она.
— Могло быть и лучше. Хотя, не сказано ли: «Надо — значит надо»? — сказал Лю-Цзы. — И еще: «Тебе всегда следует одевать чистое белье, потому что никогда не угадаешь, когда тебя собьет повозка»?
— А это поможет? — озадаченно спросила Гармония.
— Это одна из величайших таен Пути, — качая головой, глубокомысленно изрек Лю-Цзы. — Какие конфеты у нас остались?
— Только нуга, — сказала Гармония. — Самая ужасная начинка для шоколадных конфет, она там обнаруживается без предупреждения. Сьюзен?
Сьюзен смотрела на улицу.
— Ммм?
— У тебя остался шоколад?
Сьюзен покачала головой.
— Ммм-ммм.
— Мне казалось, что у тебя был вишневый крем.
— Ммм?
Сьюзен сглотнула и откашлялась, выражая самым немногословным из возможных способов сразу смущение и раздражение.
— Я съела только одну! — рявкнула она. — Мне нужен сахар.
— Уверена, что никто не предполагал, что ты съела больше, — кротко сказала Гармония.
— Мы вообще не считали, — сказал Лю-Цзы.
— Если у тебя есть платок, — как можно дипломатичней сказала Гармония. — Ты можешь вытереть им шоколад вокруг рта, который должно быть случайно попал туда во время последней схватки.
