Энн Бишоп - Королева Тьмы
Александра ощутила огромную силу, непрестанно давящую на эту стену, словно что-то пыталось ворваться внутрь и сокрушить это место.
Но где же…
«Мы глубоко в бездне», — произнес жуткий полуночный голос.
Александра обернулась в том направлении, откуда донесся голос Джанелль, и, потеряв дар речи, уставилась на странное создание, стоявшее в нескольких футах от нее. Уставилась на поджарое обнаженное человеческое тело; на стройные ноги, оканчивающиеся изящными копытцами; на тонкие пальцы, вместо аккуратных ноготков на которых росли настоящие когти; на слегка заостренные ушки; на золотистую гриву — не волосы, но и не мех; на маленький рог, закрученный по спирали, растущий в центре лба; на ледяные, древние сапфировые глаза.
«Что ты такое?» — прошептала Александра.
«Я — мечта во плоти, — ответило странное существо. — Я — Ведьма».
Александра попятилась. Нет. Нет! «Значит ты — то, что живет внутри…»
Она не смогла закончить фразу. Отвращение душило ее. Значит, вот что породила ее дочь, Леланд? Вот это?!
«Что ты сделала с моей внучкой?» — требовательно спросила Александра.
«Я ничего не делала с ней».
«Должна была! Что ты сделала? Пожрала ее дух, чтобы воспользоваться плотью?»
«Если ты говоришь о сосуде, который вы все зовете Джанелль, то эта плоть всегда была моей. Я родилась в этом теле».
«Нет! Никогда! Ты не могла родиться у Леланд!»
«Почему?» — поинтересовалась Ведьма.
«Потому что ты — чудовище!»
Молчание, наполненное болью. Затем Ведьма холодно произнесла: «Я то, что я есть».
«И чем бы ты ни была, это не могло появиться на свет от моей дочери! Ты не можешь быть связана со мной!»
«Твои мечты…»
«НЕТ! В ТЕБЕ НЕТ НИЧЕГО, ЧТО ТЫ МОГЛА УНАСЛЕДОВАТЬ ОТ МЕНЯ!»
Еще одна долгая пауза. Судя по нарастающему за каменными стенами грохоту, там собиралась настоящая буря.
«Тебе есть еще что сказать?» — тихо спросила Ведьма.
«Мне нечего сказать тебе», — ответила Александра.
«Очень хорошо».
Каменные стены исчезли без следа. Сила, копившаяся в бездне, потоком обрушилась на площадку, заполняя пустоту, — и попыталась наполнить сосуд, оказавшийся на ее пути.
Александра почувствовала, как поток энергии начал давить на нее, ощутила, как другой источник темной силы встал на его пути, остановив его сокрушительную силу, не давая разбить на части ее разум. Что-то глубоко в ее душе лопнуло, и на кратчайший миг Александра ощутила невероятную муку и острую боль утраты.
А затем потеряла способность чувствовать что бы то ни было.
Александра просыпалась медленно. Она лежала в постели, укрытая теплым мягким одеялом, однако уже в следующий миг поняла: что-то не так. Голову словно набили шерстью, а тело болело так, словно у нее был сильный жар.
Александра открыла глаза, увидела, что в кресле у кровати сидит Сэйтан, и хрипло произнесла:
— Ты мне не нужен.
— Ты мне тоже, — сухо отозвался он, потянувшись к кружке, стоявшей на прикроватном столике. — Вот, выпей это. От отвара у тебя немного прояснится в голове.
Застонав, женщина приподнялась на локте и увидела свои Камни, Опалы, подвеску и кольцо, лежащие на столике. Они оказались пусты — резервуары силы были осушены до дна.
Она инстинктивно, отчаянно устремилась внутрь, потянувшись к глубинам, на которых покоилась сила Опала. Но не смогла добраться даже до Белого. Бездна была закрыта для нее. Собственное сознание ощущалось так, словно оно было резьбой на неподвижном камне.
— Основы Ремесла будут по-прежнему подчиняться тебе, — тихо произнес Сэйтан.
Александра с ужасом уставилась на него:
— Основы Ремесла?!
— Да.
Она, не сводя взгляда с Повелителя, вспомнила сокрушительную силу потока и краткий миг острой боли.
— Она сломала меня, — прошептала Александра. — Эта сучка сломала меня.
— Выбирай выражения, когда говоришь о моей Королеве! — прорычал Сэйтан.
— И что ты сделаешь? — рявкнула она в ответ. — Вырвешь мне язык?
Ему не нужно было отвечать на этот вопрос. Намерение ясно читалось во взгляде.
— Выпей это, — очень тихо повторил Повелитель, вручив женщине кружку.
Не осмелившись ослушаться, Александра торопливо проглотила отвар и вернула чашку мужчине.
— Я теперь даже не ведьма, — произнесла она, и на глаза навернулись жгучие слезы.
— Ведьма всегда остается ведьмой, даже если она сломлена и больше не может носить свои Камни. Королева остается Королевой.
Александра горько рассмеялась:
— Очень легко говорить об этом, верно? Какой Королевой я теперь могу быть? Неужели ты думаешь, что, лишившись силы, я сумею удержать двор вокруг себя?
— Другим Королевам это удавалось. Ментальная сила — это лишь один из факторов, притягивающих мужчин и заставляющих их служить. Тебе не нужна мощь такого рода, если в твоем распоряжении будут их Камни.
— И ты полагаешь, будто я смогу сохранить такой сильный двор, что останусь Королевой Шэйллота?
— Нет, — после продолжительной паузы произнес Сэйтан. — Но это никак не связано с твоей способностью носить Камни.
Это оскорбление заставило Александру поперхнуться. На более выраженный протест она не решилась.
— Ты понимаешь, что теперь произойдет с Шэйллотом?
— Вероятнее всего, твои люди изберут другую Королеву.
— На острове нет еще одной Королевы, у которой хватит сил, чтобы стать правительницей Края. Именно поэтому… — «Я до сих пор стою у власти». Нет, она не смогла заставить себя признаться в этом ему.
Александра заставила себя сесть и замерла, ожидая, когда в голове снова прояснится. Это странное чувство забитости со временем пройдет, однако боль потери никогда не утихнет. Сука, которая притворялась ее внучкой, сделала это с ней…
— Она чудовище, — пробормотала Александра.
— Она — воплощение легенды, мечта во плоти, — холодно поправил Сэйтан.
— Что ж, по крайней мере, моей мечтой она не была, — бросила женщина. — Как это омерзительное, противоестественное существо может быть хоть чьей-то мечтой…
— Не переходи границу, Александра, — предупредил Повелитель.
Распознав ледяные нотки в его голосе, женщина съежилась. Можно было сколько угодно скрипеть зубами, но теперь придется держать свое мнение при себе, потому что другого выбора у нее не осталось. Но то существо не шло у Александры из головы. Оно жило в ее доме. Она содрогнулась. «Каждый год на Винсоль мы танцуем во славу Ведьмы, — мелькнула мысль. — Каждый год мы славим это».
