Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина
Выжившие последовали приказу. Их осталось лишь пятеро. Гшарга дотащили под руки, Гарра сжимала метательный топорик, Логнир бессмысленно отмахивался от темноты бесполезным сейчас мечом – все знают, что вампиру обычная сталь не причинит никакого вреда. Лэм в каждой руке держал по арбалетному болту – подобрал на полу.
Слепень зубами откупорил бутыль с кристально чистой жидкостью и ею прочертил круг вокруг своих соратников.
– Он не сунется. Пока не высохнет святая вода...
– А что будет, когда высохнет? – спросила Гарра.
– У меня в запасе есть еще две бутылки, – рассмеялся Слепень – он вообще считал себя очень веселым человеком.
Никому не хотелось узнавать, что будет, когда высохнет жидкость из двух последующих бутылок. Вампир затих где-то во тьме...
* * *Несколько часов в страхе перед неизвестно где скрывшимся врагом. Но зелье капля за каплей испарялось, больше запасов у Слепня не было, и носферату вновь пошел в атаку. Несколько мгновений он стоял неподвижно на границе света, отбрасываемого дорожным фонарем охотника на ведьм, после чего, расправив большие перепончатые крылья, ринулся на живых и... в следующий момент произошло то, чего никто не ожидал. Кровосос вдруг дико завизжал – на его лице заалел ужасный ожог. Все застыли на месте. Из щели в потолке ударили белоснежные лучи. Теперь стало ясно, что их погреб находится не под домом, а под улицей или двором.
– Солнце взошло! – воскликнули все.
– Логнир, держи его! – закричал Слепень, яростно накручивая какие-то механизмы на своем арбалете.
Легко сказать – держи! Вампир обладал силой нескольких человек, а его скорость и ловкость и вовсе казались чем-то запредельным. От первого удара капитан Арвест полетел на пол, стремительно поднялся и... вновь ткнулся лицом в пыльные каменные плиты. Из разбитого носа потекла кровь, глаза наполнились влагой...
Гарра пыталась ему помочь, но и ее ожидала та же участь. Вампир совершал невероятно быстрые и неожиданные удары, от ответных уходил, появлялся вновь и опять отшвыривал от себя противников.
Слепень тем временем достал из-под плаща стальной болт с четырехгранным наконечником, к его оперению был привязан тонкий, едва ли не с волосинку, канатик. Предводитель охотников вытащил из ложа арбалета осиновый кол и заменил его гарпуном.
– Что ты хочешь сделать? – заорал Гшарг.
– Увидишь, орчина. – Слепень, почти не целясь, направил оружие вверх.
Спусковой крючок подался под пальцем, и стрела устремилась в полет, разматывая за собой тонкую стальную нить. Гарпун прошил толстую каменную плиту потолка, как бумагу, и, вырвавшись из нее, застрял где-то наверху, уже под открытым небом.
Слепень тем временем раскрыл упоры и воткнул самострел в плиту под ногами. Штыки вошли в камень, словно нож в масло. Раздался едва слышный треск, и в глубине пола что-то щелкнуло – сработали раскрепы.
– Ты что, хочешь сдернуть нам на голову крышу? – дошло наконец до раненого орка. – Твоя веревочка не потянет...
– Великана тянет, а выбитый из пазов камень в три кубических фута – нет? – усмехнулся Слепень и дернул за какой-то рычажок на арбалете.
Катушка стремительно закрутилась, наматывая канат. Орк даже не успел ругнуться от удивления – плита в вышине заскрипела и с грохотом обвалилась внутрь помещения. Первая плита потянула за собой и несколько прилегающих. Стены вздрогнули, две центральные колонны упали. Вниз посыпались камни, и в воздух поднялась туча пыли и мелкой каменной крошки. Треск и шум ударов стихли – обвал закончился.
– Эй, живы там?! – прокричал Слепень, размахивая рукой перед лицом в попытках хоть немного рассеять пыль.
– Я – да... – раздался неуверенный голос Гшарга.
– Я не тебя спрашиваю. Логнир?
– И я тоже. – Бывший сотник кашлял где-то в стороне. – Лэм, ты как? Гарра?
– И чего ты этим добился, человечишка? – спросил морской вождь, указывая на пролом в крыше.
Слепень не ответил – он глядел на широкую полосу белого дневного света, заливающую пол перед ним.
Из темного угла раздался дикий крик. Вампир бросился в атаку. Лэм попытался было ответить ему осиновым колом, но стремительный удар, пришедшийся ему точно в грудь, отшвырнул бывшего сержанта затылком в колонну. Носферату был необычайно разозлен. Как известно, крайне опасно попусту злить вампира, иначе дикая ярость начинает застилать ему глаза, и он просто звереет, утрачивая остатки хладнокровия и самообладания.
Начался жестокий бой. Чудовище рвало когтями вокруг себя все, что попадалось на пути, оно совершало ужасающие прыжки на своих противников, било их о стены. Слепень растратил уже едва ли не дюжину кольев, но ни один из них не пришелся в цель. Дневной свет жег тело нетопыря, его кожа дымилась и тлела на глазах, но тот как будто не замечал этого. Все смешалось, пыль никак не желала оседать, все время раздавались крики Логнира и вопли Гшарга о том, что ему, мол, не дают убить мерзкого кровососа. Слепень с дикой руганью пытался перезарядить свой арбалет.
В какой-то миг Логнир почувствовал, что меч вырывают из его руки. Он попытался удержать клинок – тщетно, враг был слишком силен. Через мгновение меч сам вернулся к нему – острием в живот. Сотник охнул и повалился на землю, цепляясь дрожащими пальцами за окровавленный кусок стали.
«Любовь моя, Аллаэ Таэль, как же я подвел тебя», – пронеслось в голове перед смертью.
– Immorte di silentio momento![7] – раздался вдруг хриплый голос, на который никто не обратил внимания. Челюсти скелета в длинной черной мантии, что сидел на полу, на миг шевельнулись, но тут же застыли.
Слепень нацелил арбалет в чудовище в изорванной темной одежде; осиновый кол глядел монстру прямо в оскаленную пасть. Охотника на нечисть отделяло от чудовищной твари каких-то полтора фута – расстояние вытянутой руки. Вампир, подобравшись у самого пола, изготовился к прыжку. Гарра карабкалась по обвалившейся наклонной плите, пытаясь выбраться на солнечный свет; Логнир двумя руками стиснул меч, пронзивший его насквозь. Гшарг полз на помощь сотнику, уперев свою секиру в пол, а Лэм так и оставался лежать в луже собственной крови, натекшей из разбитого о колонну затылка. Ни единого звука больше не раздалось, ни единого движения больше не было совершено. Даже пыль застыла в воздухе, и сквозь ее мягкий полог лениво просвечивали косые солнечные лучи.
Они все спали: и сам погреб, и вампир, и его гости, застывшие, кто где находился, под действием заклятия давно мертвого волшебника. Им не суждено было очнуться от своего сна, покуда не придет тот, кто сломает печать, и не заглянет к ним в склеп.
