Александр Зорич - Пути Звезднорожденных
– А я – Элай. Из Сармонтазары… – представился юноша, озирая крохотное поселение, состоящее из пяти неопрятных домиков, крытых сушеными водорослями.
Манга не был одним из тех невежественных рыбаков, что предпочитают вести беседы, не удаляясь от своей лодки. Ему были ведомы нравы аристократов столичных трущоб. Он видел много благородных в столице и вдосталь насмотрелся на их церемониальные расшаркивания. За то его и прозвали Столичным Щеголем. Он бы и сейчас здесь не сидел, если бы не эта проклятая история с его друзьями, которые с месяц назад подобрали в Поясе Усопших какую-то чудную девку по имени Син, а она возьми и сдохни. Ну им все было хихоньки да хахоньки – пустили по кругу, пока теплая. Только он один, Манга, отказался – своя Фелиб под боком и, хвала Намарну, живая. Потом все врубили по дым-глине и о девке позабыли. Наутро продрали глаза – девка все еще теплая. Позубоскалили – и снова по кругу. Манга им – «все, завязывайте, отдайте на прокорм крабам», а те к ней вроде как привязались. В общем, дурни, поплыли в Лорк дым-глину сбывать, а девку с собой взяли. И с концами – ни друзей, ни девки. Одни знакомые рыбаки из Лорка недавно приволоклись вместе пыхнуть после доброго лова, от них и узнал – погорели они. А за то, что с девкой дохлой валандались, выдал им Тай-Кевр по самые не балуйся. В общем, ясно, эта Син всех сгубила. Рыбаки еще потом клялись Яростью Вод Алустрала (вроде благородные!), что девка эта живехонькой оказалась. Так Манга им, чтоб не клялись всуе, насовал по наглым дыням от души. Даром, что один против четверых…
В свете всех этих печальных событий появление Хозяйки далекого северного Дома показалось суеверному Манге загадочным, но добрым знаком. Он еще не вполне понимал, какую выгоду сможет извлечь из этой встречи, но чувствовал, что выгода будет. А с теми, кто несет выгоду – будь вежлив. Вежлив до тех пор, пока не улучишь удобного момента выпустить им кишки.
– Прошу в мой дом, – сказал Манга, отвешивая радушный и вполне столичный поклон Хармане и ее спутнику.
– Фелиб, вставай! Надо гостей принимать! – крикнул он через плечо своей подружке.
– Угу, – послышалось в ответ.
6
– …Итак, мне нужны еда, вода и карта. Помоги мне и ты не будешь жалеть о том, что поступил так.
Манга почесал пятерней затылок. Слишком многого хочет эта высокородная беглянка.
– Хм… А что ты заплатишь, госпожа? – поинтересовался он и в его карих глазах заиграли искорки вполне умеренного своекорыстия.
Как ни странно, этот вопрос застал Хозяйку Гамелинов врасплох. Она давно отвыкла платить собственноручно за что бы то ни было. Впрочем, никогда особенно и не привыкала. Будучи не просто «благородной», а благороднее всех благородных Гамелинов, Хармана впитала кое-какие дурные привычки вместе с молоком матери, которая, как и она, была Хозяйкой Дома. Платить? Но на то существуют распорядители, казначеи и прочая дворовая шушера. Руки женщины, которой ведом Путь Стали, не должны быть запятнаны прикосновениями к презренному металлу.
Но теперь, похоже, от нее требуют именно его – этого самого металла. Золота. Золотишка. Рыжняка.
– Не подождешь ли ты до нашего возвращения? – спросила Хармана. – Слово Хозяйки, ты получишь сполна и даже больше. Деньги привезут тебе мои доверенные люди…
Рот Манги скривился в недоброй ухмылке.
– Не подожду, Хозяйка. Я не могу ждать долго. Тем более, я не могу ждать вечно. Ведомо ли тебе, Хозяйка, что тот, кто следует в Пояс Усопших, обычно обрекает своих кредиторов именно на вечное ожидание?
– Резонно, – отрезала Хармана.
Она осмотрела себя с головы до ног. Ничего. Ровным счетом ничего, кроме прекрасного тела.
«Но расплачиваться с этим мужланом своим телом – это чересчур. Его проще убить».
И если бы только Харману не тошнило при одной только мысли об очередном бессмысленном убийстве, она бы уже давно прикончила и Мангу, и его не отличавшуюся разговорчивостью подругу.
Впрочем, у Харманы был перстень Конгетларов. Никто из Пелнов, обыскивавших ее, не решился посягнуть на него, ибо под небом Синего Алустрала алчность никогда не переходит некоторые границу, по другую сторону которой лежат Перстни Хозяев Домов. Люди Алустрала были уверены – над тем, кто посмеет присвоить себе Перстень, будет тяготеть тяжелое проклятие.
Перстни Хозяев не продаются. И дарить их можно только равным. Нет, Манга не возьмет перстня Конгетларов, даже если Хармана предложит его в уплату за бурдюк с водой и мешок пшена. Он не сумасшедший… «Но чем же в таком случае с ним расплачиваться?»
– Хармана, возьми вот это, – воцарившуюся тишину нарушил голос Элая.
Он держал в руках шикарный женский браслет из черных камней. От браслета разило странной, нездешней магией – Хармана не могла понять какой именно. «Надо полагать, той, что в ходу на его, Элая, родине?»
Хармана осторожно приняла браслет и повертела его на пальцах. Да, весьма дорогая вещица, способная украсить шкатулку любой модницы, хотя она, Хармана, не одела бы его на руку ни за какие блага мира. Какая-то пугающая, неживая мощь неслышно клокотала внутри черных камней. Какая-то неведомая злая сила таилась в них.
Хармана, едва сдерживая накатившее на нее отвращение, бросила странный браслет на стол перед Мангой. «И как он только сохранился у Элая в плену после всех перипетий?» – подумала она, делая Манге знак – дескать, бери, не бойся.
Браслет понравился Манге. Похоже, ничего подобного той глубинной тревоге, которую только что испытала Хармана, соприкоснувшись с черными камнями, Манга не испытывал и в помине. Он был заворожен браслетом – еще бы! Золотишко, камушки, хорошая работа (после жизни в столице Манга был уверен, что знает в этом толк).
Хармана украдкой бросила на Элая взгляд, исполненный одобрения. Впервые с того самого вечера в Наг-Нараоне, когда четверо Пелнов устремились к ним с оружием в руках, она почувствовала к Элаю нечто вроде нежности.
– Это пойдет, хозяйка, очень даже пойдет! – ощерился Манга и тут же скрылся за дверью, из-за которой доносились навязчивые кухонные запахи – его подруга стряпала ужин. – Ты глянь, Фелиб, ты глянь какая вещица! Неплохо за мешок пшена, ведь скажи неплохо?
7
Раздобревший благодаря браслету Манга позволил Хармане и Элаю скоротать на в своей крохотной хижине. По всему было видно – он упивался новой для себя ролью радушного хозяина. Он настолько увлекся, что даже уступил гостям единственную комнату, пригодную для жилья. Сам он – вместе с Фелиб – отправился спать в сени, служившие заодно и кухней, и отхожим местом.
Хармана спала, Элай караулил.
Не то, чтобы они боялись, что их ограбят. Похоже, Манга уже успел усвоить – у беглецов взять нечего. Конечно, можно было бы позариться на меч Элая и на его дорогое платье. Но ведь юноша хорошо сложен и явно обучен воинским искусствам. Едва ли отдаст свое дорогое платье просто так – придется возиться… А возни Манга не любил.
