Александр Зорич - Пути Звезднорожденных
Хармана была твердо уверена лишь в том, что доверять можно Лорчам, ни разу не нарушавшим клятву верности, данную ими некогда Дому Гамелинов.
Но земли Лорчей лежали далеко на севере. А впереди, на пути к Поясу Усопших, находился лишь мертвый архипелаг Лорнуом.
Некогда он принадлежал Пелнам. Потом туда пришли корабли Гамелинов – их привел Стагевд. Гамелины сотворили с Лорнуомом то, что Стагевд обещал сотворить с Лорком и прочими владениями Дома Пелнов, если только те не присоединятся к союзу против Ганфалы.
«Темное пламя» и «кричащие девы», накачанные магией Стагевда, сделали свое дело – из созвездия плодородных островов с мягким климатом, Лорнуом превратился в череду мрачных безлюдных скал, торчащих посреди моря черными маяками. Разумеется, после вылазки Гамелинов Лорнуом больше не принадлежал Пелнам. Но и к Гамелинам не перешел, потому что владеть там было нечем.
Таким образом, формально Лорнуом не принадлежал никому. А фактически – принадлежал контрабандистам.
2
Те, кто имел с контрабандистами дело из соображений выгоды (а таких было немало), предпочитали звать их вольными торговцами.
Ненавистники, львиную долю которых составляли счастливцы, все-таки «соскочившие» с дым-глины именовали их «трюмными крысами».
Сами себя они называли ласково – «лорнуомская братва».
У них были города и деревни. А точнее, скопища безобразных построек, именовавшиеся городами и деревнями за отсутствием иных подходящих слов. У них была власть – власть железа и силы. И были законы, над которыми главенствовал очень простой принцип: «Если враг вырвал тебе волос, сними с него скальп вместе с головой».
И контрабандисты жили по этим законам.
Они никогда не пьянствовали. «Лорнуомская братва» не брала в рот ни гортело, ни бражки. У них было кое-что получше. Например, дым-глина, которую они истово собирали в Поясе Усопших, не зная страха, для себя и на продажу.
Дым-глина делала тело легким, а ум свободным. Она открывала тайны и помогала преодолевать преграды. Она делала доступными иные миры и освобождала душу от печалей.
Но дым-глина не была бескорыстной дарительницей. Тот, кто дружил с дым-глиной, редко засиживался под Солнцем Предвечным больше, чем на пару-тройку беспокойных, упоительных и красочных лет.
Именно поэтому все контрабандисты были молоды.
3
Хармана стремилась в Пояс Усопших, ибо гадание на серебряной чаше, которое она умудрилась совершить в Лорке, подарило ей видение разрушенного города, которого она никогда ранее не видела.
Но «не видела» в данном случае отнюдь не означает «не знала».
Поразмыслив над тем, что некогда рассказывал ей о Поясе Усопших Герфегест, она пришла к выводу, что знает как зовется это угрюмое нагромождение исполинских руин.
«Это – Денница Мертвых!» – решила Хармана. В этом городе уже очень давно не селился никто, кроме теней и пустоты.
Герфегест, о судьбе которого спрашивала Хозяйка Гамелинов, взывая к предсказательным магиям Пути Стали, отражался в окаменевшей воде чаши словно бы в зеркале. Он сидел у колодца. Интуиция подсказывала Хармане, что этот колодец находится в центре города. Герфегест тревожно всматривался в горизонт, облитый лиловым варевом догорающего заката. Такие закаты бывают только в Поясе Усопших.
Тогда Герфегест был еще жив. Гадание свершалось всего лишь два дня назад, а стало быть, рассуждала Хармана, у нее еще есть шансы застать Герфегеста где-то поблизости.
Денница Мертвых была расположена вдалеке от побережья. Этот город лежал на пути, соединяющем Врата Хуммера со Старым Портом Калладир. Даже если они с Элаем достигнут Калладира на «морской колеснице», дальше им придется идти посуху. Неделю. Десять дней. Или, быть может, месяц?
Это значит, им нужен проводник или на худой конец карта, вода и хоть какая-нибудь пища. А разыскать все это было негде. Разве только на островах Лорнуомского архипелага.
Но как встретят опальную Хозяйку Гамелинов контрабандисты?
– Госпожа Хармана, мне кажется, я вижу остров! – робко сказал Элай, преданно глядя на Хозяйку Гамелинов, холодность которой приводила его в отчаяние.
– Ты и в самом деле видишь его. Без всяких «кажется», – устало вздохнула Хармана и направила «морскую колесницу» к Лорнуому, разумно предпочтя общество контрабандистов смерти от жажды в обществе своего опостылевшего любовника.
4
– Гляди-ка, к нам тут благородные пожаловали! Небось тоже раскумариться хотят, – пробасил заросший щетиной мужичок, похлопывая по тощим ягодицам свою чумазую подружку. Его звали Манга.
Пока «морская колесница» со скромным императорским гербом на боку причаливала, они занимались любовью прямо в лодке, мерно покачивавшейся на волнах у крохотного причала из десятка полусгнивших бревен.
На вид парочке было лет по тридцать, хотя Хармана была уверена – на самом деле обоим любовником едва ли исполнилось восемнадцать.
– Ты хоть прикройся что ли – а то разложила тут свои причиндалы…
– Угу, – отвечала девушка, закрывая грудь и живот обтерханной дерюжкой. Сообщение любовника не сподвигло ее даже на то, чтобы поднять голову и полюбопытствовать Фелиб, как и многие любители дым-глины, была совсем-совсем не любопытна. – Ты че, даже посмотреть на них не хочешь? – Не-а.
– Ну ты и дура! Ты хоть «морскую колесницу» видела когда? – не унимался Манга, во все глаза наблюдая за тем как Хармана, стоя у «воротила», управляется с двумя чудовищной величины тварями – У-гу. – Ну и как – скажи клево? – Не-а.
– Что б ты сдохла, Фелиб! Даже поговорить с тобой не о чем! – Манга раздраженно сплюнул выпрыгнул из лодки на пристань, благо Хармана и Элай были уже совсем близко. – Эй! Эгегей! Не боись! Причаливай! – закричал он.
По всему было видно, что Элай и Хармана отнюдь не морская стража Пелнов, а значит – почти друзья. Хотя какие могут быть друзья у контрабандистов?
5
– Ты…Ты Хозяйка? – спросил ошарашенный Манга, когда его взгляд упал на перстень, украшающий руку Харманы.
Перстень, в котором сиял огромный алмаз, являлся знаком главенства над Домом Конгетларов. Десять лет назад Хармана и Герфегест, последний из Павшего Дома Конгетларов, обменялись перстнями в знак равенства их союза.
– Да, Хозяйка Гамелинов, – кивнула Хармана. – И Конгетларов тоже.
Впрочем, Манга освоился с этой умопомрачительной новостью очень быстро. В самом деле, дым-глина показывала ему и не такое. В его скромной лачуге бывали Хозяйки и позабористей.
– А я – Элай. Из Сармонтазары… – представился юноша, озирая крохотное поселение, состоящее из пяти неопрятных домиков, крытых сушеными водорослями.
