Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер
— Ну да, — пробормотал я, — вам насчет первого раза сказать было бы непривычно. Вам вообще-то понять такое трудно, если даже я, сам человек, не понимаю человеков. Кто-то из старых мудрецов сказал, что трудно понять и принять психологию благочестивых христиан, которые спокойно мирятся с тем, что окружающие их люди, иногда даже близкие им люди, будут в аду. Нельзя примириться с тем, что человек, с которым я пью кофий, обречен на вечные адские муки. Нравственное сознание началось с Божьего вопроса: Каин, где брат твой Авель? Оно кончится другим Божьим вопросом: Авель, где брат твой Каин?
Стол снова заполнился фужерами с вином, я на прощание постарался блеснуть и наполнил их где шампанским, где коньяком, где спиртом, кто знает их вкусы, Азазель потирал довольно руки, сказал оптимистично:
— Что вас тревожит, сэр Ричард?
— Да вот толерантность, — сказал я. — Разве можно совать нос в дела и поступки другого человека? Ну желает он быть содомитом, это его личное дело и личный выбор, я ни при чем... с другой стороны, разве члены общества не обязаны заботиться и оберегать других членов общества? Не так плотно, как членов своей малой семьи, но как членов большой семьи?
— Ну-ну?
— Когда я был рыцарем, — пояснил я, — а еще лучше — дорыцарем, этих проблем не возникало. Сейчас же я Его Величество, монарх, взявший на свои плечи всю ответственность, даже с парламентом не поделился, так что решай правильно...
Азазель слушал невнимательно, больше следил, как и что возникает на столешнице, не утерпел, начал хватать фужеры и чаши, пить попеременно, в то время как Нехаштерон все поглядывал в окно, откуда дует прохладный ветерок, а мне с моего места видна только сверкающая, как раскаленная игла, вершина скардера.
— Двигайтесь по срединной линии, — посоветовал Азазель и причмокнул: — А вот это вообще-то просто чудо, да простят меня за такое слово...
— По срединной между Сциллой и Харибдой? — спросил я, — это еще так-сяк, но вообще-то золотая середина противна нашему мужскому сознанию, если, конечно, речь не о женщине.
— Почему противна?
— Мы люди крайностей, — пояснил я. — Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Воровать — так миллион... В общем, осторожненько выбирать золотую середину — это признаваться в трусости!
— А что тогда мудрость?
— Мудрость тоже труслива! — заявил я с жаром.
Он посмотрел с иронией.
— Браво. А в короли с такими взглядами не рано?
— Рано, — признался я. — Но я уже король! А короли, как и крокодилы, не умеют пятиться. Нам эта, как ее, мантия сзади мешает.
Он пробормотал:
— Как вы только выживаете... Стоп, там в долине что-то происходит!
Я мигом оказался у окна. Нехаштерон тоже вскочил, мы все втроем оказались у двери на балкон. Там вдали вокруг холма темнеет плотное кольцо защитников скардера, а со стороны Штайнфурта двигается толпа народу, но, судя отсюда, не настолько громадная, чтобы смести защитников массой, да и все пешие, ни одного конного. Впереди, как я разглядел, напрягая зрение, несколько священников, размахивают руками и подбадривают народ.
— С виду не слишком серьезно, — сказал я, — но я на всякий случай...
— Мы тоже, — сказал Азазель, — почему и нет?
Дверь распахнулась без стука, вошел старший управитель замка, на лице довольство.
— Ваше Величество, — сказал он учтиво, — мне нужно вам что-то показать интересное. И даже важное.
Заинтригованные, мы повернулись к нему, раньше он держался с предельной почтительностью и не смел поднять взгляда, а сейчас вид таинственный, словно вот-вот откроет перед нами сокровищницу.
Я не успел открыть рот, вообще чутье подсказывало, что нам не до показываний, но он уже повел перед внешней стеной обеими ладонями. Ее поверхность задрожала, а когда он коснулся ладонями, там высветился круг, налился красным огнем.
Мы насторожились, а он отступил, прикрывая ладонью глаза. Свет не настолько яркий, чтобы резало глаза, но я сам ощутил некие неведомые волны, что пошли с той стороны.
Камни расплылись, как горячий воск, меняя форму. Я охнул, образовался барельеф размером почти в рост человека, изображающий туго закрученную направо ракушку с массивным багровым шаром в центре.
Мне она показалась чем-то похожей на спиральную галактику, даже центральное ядро выделяется зримо и мощно.
— Ну вот и все, — сказал управитель почти ласково.
— Что это? — спросил я.
— Портал, — ответил он мирно, но с торжеством в голосе. — Там мне сказали. Из ада.
Я отпрыгнул, пальцы сжали рукоять меча, но выхватить не успел. Шар вспыхнул, огонь побежал по толстой спирали, и, когда она заполыхала вся, я смутно увидел по ту сторону огня знакомые очертания гигантского пожара, что раскалил землю и почти начисто сжег воздух.
— Все назад! — закричал Азазель страшно.
Глава 10
В дыру полезли демоны, комната сразу наполнилась жаром от их тел. Мой меч врубился в ближайшего, Азазель и Нехаштерон с боевыми кличами наносили страшные удары, после которых тела разваливались на части, однако с той стороны их появляется больше, чем мы успеваем рубить, и я почувствовал, что делаю еще шаг назад, еще...
Сначала, как успел понять, в портал послали самых слабых, что отвлекут нас и позволят пролезть настоящим гигантам, и первый из тех сразу отшвырнул меня к противоположной стене.
Я слышал рядом яростные крики Азазеля и Нехаштерона, но не мог повести в их сторону и глазом, едва успевая уклоняться от страшных ударов булавы.
Справа и слева гремит железо под стальными мечами, со всех сторон звон и грохот, от наседающего на меня гиганта шумное дыхание из-под опущенного забрала превращается в ветер.
Ударом щита я выбил у него из руки булаву, он только развернулся для страшного удара, как я обрушил с размаха меч всей тяжестью. Шлем лопнул и разлетелся на мелкие куски, как глиняный горшок, перестоявший на солнце. Лезвие вошло в голову и остановилось на уровне переносицы.
Я с силой дернул на себя, не простой воин пал под ударом моего меча, точно не простой, простого я бы развалил пополам.
Через портал прямо из ада полезли еще и еще. Я с ужасом увидел за спинами появившихся в комнате сотни как осужденных преступников, так и демонов, что совсем недавно сторожили их, и с похолодевшим сердцем понял, что против такой мощи не устоять.
Внезапно они заорали и разбежались к стенам. Через пролом протиснулся демон, настоящий каменный голем, огромный, массивный и даже неуклюжий, но замок затрясло при его неспешных шагах.
Азазель, сражаясь сразу с полудюжиной демонов, прокричал отчаянно:
