Анастасия Вихарева - Тайны гор, которых не было на карте...
Возможно, запутались в паутине доносов, государственных дел и заботах о благополучии, совершенно не думая о чувствах, давно не говорили по душам, накопили каждый свое и не разобрались… Но как, если стоит начать разговор, как тут же приходится проходит обряд очищения, как будто нет места другим мыслям, как только тем, что радуют жену, способствующие укреплению их брака? А он и не знает, какие клятвы произносит она, когда он соглашается умереть в очередной раз. И уже приходится скрывать сомнения и внезапную тоску. Ни один вампир не истязал себя так. Если на себя насылала, где оно — Проклятие? А если на проклятую, где обещанный покой и уверенность? Ясно же — магия не работала…
Может, поумнеет когда-нибудь?
И снова он чувствовал себя виноватым, внезапно стало нездоровиться, вдруг пропали ощущения, которые испытывал при близости, как в тот день и ночь, которые провели они, исследуя друг друга, когда давали клятву. Проблема свалились, как снег на голову, будто платок из кармана выпал. Не он первый, не он последний… А она ждала, и сам он тянулся всем своим сердцем. Уж не одного целителя вызывал к себе тайно, и все как один вздыхали, проча отдохнуть где-нибудь от государственных дел с женою, в надежде, что чудо произойдет, и все станет как прежде. И вампиров пытал о всяких интимных подробностях, но они становились не рады таким разговорам. Оказывается, и у них было не все было так гладко, как хотелось бы — и удивляли своей наивностью, приставая с расспросами к нему.
Страшно жить… Неужели их брак обречен? Станет ли она терпеть его, не способного выполнить супружеский долг? Нет, он не мог этого допустить — и еще глубже зарывался в государственные дела…
Или все же та проклятая — его душа? Сдохла, поди, как собака под забором. Или не сдохла? При одной мысли о том страшилище, он ненавидел ее еще больше — училась бы, жила бы как-нибудь умнее. Стыдно! Ни одной приятной мысли. И забыть бы, но Ее Величество постоянно напоминает. Не приведи Господи, если вдруг разоблачат его и выяснится, что нет у него никакого права быть подле жены! Может, чувствует, подсознательно знает, и от этого так болит временами сердце?
Разобраться бы — да надо ли?…
Ее Величество протянула Его Величеству буклет с вложенными приглашениями. Приглашение подписал сам Управитель три-десятого государства, с которым у обоих Величеств сложились теплые дружеские отношения.
— Визит вежливости! В половину нам будет это стоить! Ты только посмотри, какой отель предложили! Весь двор поместится… А бассейны, а побережье! И семь чудес света — семь! Не то, что у нас, ни одного!
Его Величеству ехать не хотелось. Особенно со всей челядью. Но он знал, если жене приспичило, придется. Тем более звала она его с собой не столько из-за него самого, сколько положение обязывало. Да и стоило ли мучиться в лесу, когда все условия к услугам — бары, рестораны, игровые залы. Его Величество представил Ее Величество в лесу и усмехнулся снисходительно. Жена могла, когда-то они умели отдыхать по-другому, и к Матушку часто навещала, но не задерживалась. Мученье ее было на лице написано, когда возвращалась, а после курорта ахи, вздохи, впечатлений на год, новые знакомства, идеи. Но все же просится душа на волю.
— Было бы и у нас чудо, если бы уговорила избы жить рядом со дворцом. Тоже раздавали бы свои фотографии, как мумии их. В такую даль, конечно, никто не попрется, чтобы поглазеть на две избы. А так… Они должны были на твое "ципа-ципа" прибежать? Не ручные же, дикие! Поймать надо, усыпить, а когда поймут, как хорошо с нами, привыкнут, ни в какой лес не заманишь…
— Рядом со дворцом, избы? — ужаснулась Ее Величество вне себя от возмущения. — Соображаешь, какой бред несешь? Не чудо, а вечное унижение. Это чудо света нам все виды испортит! Вот если бы мавзолей построил и уговорил древнего вампира в нем полежать, или Спасителя изваял, чтобы видели его в соседних государствах, или дом Божий, какого ни у кого бы не было, чтобы сам Спаситель приехал полюбоваться! — Ее Величество недовольно и сумрачно глянула в окно. — Не государство, а серость и убожество, в люди с таким царством стыдно выйти!
— Серость и убожество, а от ложек отбою нет! Ведь полмира на хребте газицирует! — заметил Его Величество ядовито. Ему государство нравилось — не нравилось, что басурманы и всякая иноземная шваль носы от него воротит.
Переборщил, пора было мирится. Ладно, возьмут яхту с собой, а там необитаемый тропический остров на недельку, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Но за державу обидно. Что же, в своем отечестве и отдохнуть негде?
Ее Величество не могла не признать правоту мужа, но и признать тоже не могла. Всеми силами старалась она поднять страну. Да разве такую поднимешь, где всяк себе на уме. И каждый в уме вампир. Даже проклятая. Столько бед наворотила, что расхлебывать придется всем царством. Да где бы еще-то могло такое произойти?! В тамошних странах законы свято чтили вампира и охраняли от всякой неожиданности. Если что, сразу хватали недостойного — и в тюрьму на пожизненно. Там даже вампиры по струнке ходили, считая каждую каплю кровушки как общенародное достояние. Чужую — сколько угодно пей! И пили…
В государстве кровушка была уж какой-то слишком доступной, сама в ноги бросалась, лишь бы не своим. Поток оттока крови приходилось останавливать всякими способами. Скрывали испитие по всякому. Только слухами и неожиданными фактами вскрывались факты воровства ресурса: кто-то целомудренных дев вывозил, уготовленных вампирам на разные непотребства. Кто-то органы выкупал и вырезал, так что не доживал пригубленный до положенного. А еще хуже, болел потом орган у самого вампира, ибо матершинники резали, понимая, что вампир на другом конце — забивали так, мало никому не казалось: был вампир и вдруг растаивал, как свечка, превращаясь в непотребство — в уме вампир, а на лице хирург-оборотень зубы скалит. И все как один шарахаются от него, и дела не идут, и жаба точит, да так, что казне от этого убытки впятеро больше, чем от газицирования получали. Сироток вот, навострились вывозить: мол, не справляетесь — поможем! А свои только за — нам же крови хватает, почему не слить пару тысяч литров, если платят! Кровушка стоила дорого, дороже, чем та же нефть… Взять ту же почку — семнадцать тыщ литров чистого бензина! Тамошние вампиры только на контрабандной крови и выживали уже. И такая у них тишь и благодать — никаким местом не подкопаешься. Умели показать себя, как будто все государство вампиры.
А что же в государстве не получалось?!
Вроде бы все информационные каналы на имидж работали. И обаятельные, и мудрые, и день деньской в работе и в заботах, бомонд из одних красавиц писаных, какую не раздень, всегда один и тот же размер: девяносто пятьдесят девяносто, нос прямой чуть вздернутый, губки пухленькие бантиком, глазки томные, а молодцы каковы! А как станут народ показывать, смотреть тошном — что ни дом, то у него крыша течет, то краны проржавели, то денег нет, то работу просит, то ворюга, то казнокрад, то пьянь и рвань, а то и того хуже, проклятый вроде, а крови выпил, будто Бога на него нет.
