Андрей Егоров - Стерпор
– Ах, мои девочки, – бормотал священник, простирая ладони к ползающим внизу созданиям, и, запрокинув голову вверх, вдруг выпустил к потолку длинный сдвоенный язык. Некоторое время змеиный отросток подрагивал, а потом мгновенно втянулся обратно в неестественно распахнутый нечеловеческий рот.
Он поглаживал головы вилисов, а они ласкались к нему, словно собаки, облизывали оголенные ляжки, бедра и полукружия волосатых ягодиц бордовыми темными языками. Ни одной из вилисов даже в голову не пришло цапнуть его за пухлую ягодицу, а между тем – я был в этом глубоко убежден, – если бы я захотел проделать с ними нечто подобное, то они непременно откусили бы мне что-нибудь жизненно важное.
В ужасе я сделал несколько шагов назад по скрипучим доскам пола. Я ступал очень осторожно и все же ощутил, как сильно пружинят они под ногами, издавая громкие предательские звуки. Раньше я не слышал, как громогласно они отзываются на каждое мое движение, а теперь они превратились в источник постоянной опасности. Только бы они не услышали меня. Может, припустить по коридору? Но я тут же отбросил эту идею, представив, как вилисы срываются с места и мчатся за мной. Лучше отступать вот так, потихоньку. Так скорее выберешься живым из этой проклятой церкви. А там уже можно взять в охапку пострадавшего от собственного колдовства Ламаса и бежать-бежать-бежать. Я стал переставлять ноги, медленно, шаг за шагом, отступая по коридору к алтарю, словно разбитый параличом старик. А когда оказался за ширмой, развернулся и стремглав бросился бежать к выходу. Мне показалось, что сзади раздался яростный вопль сразу нескольких глоток и что-то ударилось в стену, так что вся церковь содрогнулась.
Я вылетел наружу, сорвав злополучную дверь с петель.
– Там вилисы! – заорал я, тыкая пальцем за спину. – Бежим…
– Я не смогу, – измученным голосом ответил Ламас, он сидел на земле, бессильно уронив голову.
– Варнан, хватай его, – скомандовал я, – надо немедленно убираться!
– Есть, – ответил Кар Варнан, ловко ухватил Ламаса поперек туловища, так что тот только охнул от боли и крепко вцепился в едва не погубивший его посох.
И мы помчались прочь от злополучной церкви. Бежали мы очень быстро, и все же, едва мы миновали последний дом, я услышал позади страшные вопли, обернулся на бегу и понял, что вилисы следуют за нами по пятам. Они бежали на двух ногах. Нижние их конечности словно работали сами по себе, а тело болталось из стороны в сторону вместе с безвольной головой. Руки омерзительные существа выставили перед собой и трясли ими, как тяжелобольные. Я успел заметить напряженные кисти и направленные на нас острые когти. В следующее мгновение я отвернулся и прибавил шагу, так что вскоре догнал несущегося широкими скачками Кара Варнана и даже обошел его на несколько шагов.
– Эт… эт… это кто?! – на бегу выдохнул он.
– Вилисы, – проорал я, – они людей едят!!!
Тут я понял, что теперь уже отстаю от великана – после моего сообщения он резко вырвался вперед. Ламас на его плече постанывал и охал.
– Нельзя ли бежать поаккуратнее, не прыгать так с кочки на кочку? – услышал я его сварливый голос.
Вскоре дорога пошла в гору, и я начал выдыхаться. Сказывался светлый эль, выпитый в эту ночь в таверне, он булькал в животе и заставлял сердце глухо колотиться о грудную клетку, а ноги подкашиваться. Кар Варнан впереди дышал, как загнанный свиног, я слышал, как он почти хрипит от усталости, и все же не бросает свою ношу и не останавливается. «Да за это Ламас должен ему быть по гроб жизни обязан», – подумал я, и тут одна из вилисов прыгнула на меня и сбила с ног. Мы кубарем покатились с ней по земле, она оказалась сверху и уже собиралась впиться мне в горло, когда я отпихнул ее ногами, так что она отлетела далеко в сторону. Я вскочил на ноги и выхватил из ножен Мордур. Вилис шипела в двух шагах, она снова стояла на четвереньках, и ее угольные глазки хищно рассматривали меня. Другая замерла неподалеку, она поводила носом, чуяла добычу, но, видно, считала, что пока не время нападать – надо дать подруге возможность самостоятельно разобраться со мной. Вдалеке на дороге показались фигуры других вилисов, они стремительно приближались. Бежать было бесполезно – они напали бы со спины, поэтому я решил принять бой и дорого продать свою жизнь.
Вилис рванулась вперед неожиданно. Я отскочил, уворачиваясь от острых когтей, и резко рубанул ее по голове. Она с визгом отпрыгнула, обливаясь желтой кровью, но уже в следующее мгновение предприняла новую, более успешную атаку. Я промахнулся, и длинные когти оставили на моем плече глубокую царапину. Я взвыл от боли, скакнул к ней и пропорол худое тело насквозь, потом рванул меч вверх, расширяя рану, выдернул его и отрубил вилис голову. Ожидавшая своей очереди тварь немедленно бросилась ко мне, издав яростный визг. Меня вдруг грубо оттолкнули в сторону. Кар Варнан прыгнул вперед и разрубил вилис двуручным мечом напополам.
– Так-то, – сказал он, вставая со мной рядом в боевую стойку, – не все так страшно, правда, милорд?
– Не знаю, – честно ответил я, к нам приближались не только вилисы, но и сидящий на спинах сразу трех из них священник, чьи странные верования так поразили меня в церкви. Вид у священника был самый что ни на есть зловещий.
– О темные боги, – откуда-то сзади к нам подошел Ламас, – кажется, я знаю, кто это… Как это я сразу не догадался, когда только его увидел. Я ведь уже сталкивался с подобными существами.
– И кто же это? – поинтересовался Варнан.
– Это так называемый арвилис, хранитель гнезда, племена на Мастеровых островах зовут его тварью, сполна оценившей дар темного благодетеля вилисов Торона, – загадочно ответил Ламас.
– А-а-а, вот оно ка-а-ак, – протянул Варнан, – ну теперь ясно… что ничего не ясно!
Я, как и Кар Варнан, толком ничего не понял из слов Ламаса, но и того, что услышал, было вполне достаточно, чтобы меня охватили самые мрачные предчувствия и самые черные мысли о преследующем меня с самого рождения злом роке.
Арвилис и его подопечные тем временем приближались. Они замерли в нескольких шагах от нас, и «священник», облаченный все в ту же рясу, спрыгнул на землю и сделал знак вилисам. Страшные создания окружили нас полукругом, а хранитель гнезда, как охарактеризовал его Ламас, вдруг подбежал к останкам убитых нами тварей, склонился над ними и принялся рыдать, оплакивая их кончину. Когда «священник» поднял лицо, его черные глаза пылали лютой ненавистью.
– Вы убили их, – сказал он.
– Мы защищались, – парировал я.
– Они же просто маленькие девочки, – проговорил он, – а вы надругались над их телами, над их сладостной плотью, вы исказили их сущность.
