Анна Гурова - Мельница желаний
Лоухи злобно фыркнула и принялась рассказывать то, что узнала о последних днях Рауни – с оговорками, всячески стараясь избегать малейшего упоминания о сампо и настоящей цели его путешествия. Карху был неподвижен, как огромный сугроб.
– Значит, Калева, – зевая, проговорил он. – Уж не тот ли Калева, что к тебе сватался? Разве вы с матерью его не прикончили?
– Как видишь, нет – съязвила Лоухи. – Он благополучно вернулся восвояси да еще и наплодил целый род. Он и теперь жив и здоров. Теперь он стал чародеем и известен под именем Вяйнемейнен. А его потомки, – голос Лоухи сорвался на шипение, – убили моего сына!
– Чего же ты хочешь от меня?
– По-моему, это понятно. Мести!
Губы оборотня едва заметно раздвинулись – он ухмыльнулся.
– Какая странная и нелепая мысль пришла тебе в голову, Лоухи. Что мне за дело до ваших свар с карьяла? Я никогда не покидаю Врата Похъёлы и впредь делать этого не собираюсь. Если они придут сюда – я с ними разберусь. Но к чему им сюда идти?
– А если я тебе заплачу?
– У тебя нет ничего, что бы меня интересовало. Земля? Власть? Пища? У меня все это есть. Моей власти хватает, чтобы получить все что угодно. И я давно уже получил все, что хотел.
На миг Лоухи усомнилась в своей идее – уж слишком уверенно говорил Карху. В самом деле, что ей известно о его желаниях? Многие века он живет отшельником в этих горах и всем доволен. Но она вспомнила о сне, который ей послало сампо, и вкрадчиво спросила:
– А как насчет бессмертия?
– О чем ты говоришь? Я старше этих гор, Лоухи…
– Но ведь не бессмертен?
– Нет, – промедлив, ответил Карху.
И по тому, как едва заметно дрогнул его голос, Лоухи поняла – сампо ее не обмануло. Она угадала с выбором наживки.
– Выслушай-ка меня еще раз.
И Лоухи принялась рассказывать снова. О пророчестве, грозящем рождением героя – такого же опасного для Похъёлы, каким был его предок Калева. О том, как она послала сына на разведку – узнать, в чем именно заключается опасность. И наконец – о тайне крови.
Карху выслушал ее, ни разу не шевельнувшись, прикрыв глаза.
– А ты знаешь, – проговорил он, когда Лоухи закончила, – что с тем же предложением ко мне прилетал твой сын?
– Что?!
– Он предложил мне то же самое – кровь богов – в обмен на услугу.
– Какую такую услугу? – с подозрением спросила Лоухи.
– Пусть это останется нашей с ним тайной. Лоухи быстро прикинула – что могло понадобиться ее сыну от Карху? «Он мог пожелать только поддержки. Но в чем? Не в расправе же над жалкими карьяла? Уж не хотел ли он забрать себе сампо?! Рауни много раз выражал недовольство моей „нерешительностью“! Я-то, дура, сама рассказала ему о крови – чтобы предостеречь его от простых решений! А он, значит, задумал и карьяла погубить, и обрести могучего союзника!» В этот миг Лоухи почти перестала жалеть о смерти сына.
– И что ты ему ответил?
– Это уже неважно.
Лицо Карху было неподвижно, как маска, – да это, в сущности, и была маска, – но почему Лоухи казалось, что он над ней издевается?
– Ну что, теперь, может, расскажешь мне, что у тебя стряслось на самом деле?
Лоухи собралась с духом и уставилась на него честными глазами.
– Я рассказала все!
– Ты не сказала мне ничего нового. Я давно знаю о свойствах крови богов. Только она не дарует бессмертие, а наоборот – убивает.
– Она ядовита для тунов, – уточнила Лоухи. – Но ты ведь не тун. И не демон, да? Ты не порождение Калмы.
– Это верно, – медленно сказал Карху.
– Единственный из людей, из ныне живущих обитателей Среднего мира, в котором есть кровь богини, – Вяйнемейнен. Мы оба это знали, но даже тебе он не по зубам. Пророчество говорит, что свойства крови возродились в его потомке. Это молодой охотник, его зовут Ильмаринен. Он-то и убил моего сына.
– Какое совпадение, – насмешливо сказал Карху. Но Лоухи чувствовала – наживка проглочена. Она прилетела во Врата не напрасно. Карху выслушал ее и сделал некие выводы. Какие – она могла только гадать. Но желание было озвучено, и сампо уже начинало исполнять его.
– В конце концов, – добавила она, вспомнив старую саамскую сказку, – если ты съешь его или кого-нибудь другого из этого проклятого рода, то ничего не потеряешь.
На этом Лоухи и распрощалась с оборотнем. Каждое мгновение в обществе Карху лишало ее уверенности в своих силах. Стрелой взмыв в небо, Лоухи не удержалась и с любопытством взглянула вниз – посмотреть, каким образом Карху спустится с отвесной скалы. Но он все еще стоял там, провожая ее взглядом. Лоухи, по спирали поднимаясь еще выше, описала круг над пиком – что за чудеса? Только что Карху был там, а вот его уже нет. Куда же он делся?
«Хорошо, что он не тун!» – подумала она, улетая на север.
Лоухи вернулась к утесам гавани Луотолы в сумерках и еще издалека почуяла угрозу. Что-то стряслось дома в ее отсутствие. Небо над скалами, такое пустынное, когда она улетала, стало красным – и это был не отсвет заката – и усеянным черными точками. Сотни тунов метались над гнездовьями Ловьятар. Лоухи сложила крылья и ринулась вниз. Черные точки неслись ей навстречу. Вскоре они превратились в тунов – обезумевшие родичи улепетывали прочь от гнездовий, не обращая никакого внимания на хозяйку клана. Лоухи невольно замедлила полет. Она растерялась. Никогда прежде она не видела тунов в такой панике. И вдруг накатил ужас – она вспомнила, где уже видела подобное зрелище. Перед глазами встал одинокий остров среди моря и чайки, что с криками бросались на скалы, разбиваясь о корень Мирового Древа…
– Мама!
Ей навстречу черной ласточкой метнулась Ильма. Тоже бледная, встрепанная, с вытаращенными от страха глазами. Но, по крайней мере, в здравом рассудке.
– Мама, наконец-то ты вернулась! Там такое… такое…
– Что случилось?!
– Я боюсь…
– Хватит мямлить, дура! Что?
– Сампо! – выпалила Ильма, зажмурившись. – Оно меняется! Превращается – само, без приказа!
Лоухи мгновенно приняла решение:
– Быстро, летим в мою пещеру!
Они обогнули утес, и взгляду Лоухи предстало воистину устрашающее зрелище. Вся южная сторона утеса, обращенная к морю, была залита багровым светом. Из ее пещеры, словно из жерла вулкана, выбивалось пульсирующее, нестерпимое для глаз пламя. Его отсветы полыхали в небе, отражаясь на облаках. Ни единого туна на южном склоне не осталось – все давно сбежали, включая личную охрану. «Я бы и сама сбежала на их месте, – подумала Лоухи, изучая склон. – Но они не знают, чего бояться, – а я знаю».
Чем ближе Лоухи и Ильма подлетали к пещере, тем более пугающей становилась картина. Теперь к багровому свечению добавились гул и вибрация, которую они чувствовали всей кожей. Все это в самом деле напоминало пробуждение вулкана. Но жара не было, совсем. «Это магия! – подумала Лоухи. – Сильнейшая магия!» Казалось, слои мира рвутся, и где-то внутри горы открывается дверь в мир богов. Если бы это в самом деле было так, всех жителей Среднего мира, оказавшихся поблизости, ждала смерть. Но Лоухи смело бросилась прямо в красное свечение, а Ильма последовала за ней.
