Леонид Бутяков - Владигор
— И давайте не будем сейчас спорить об этом. Перед нами стоят более важные вопросы. Главный из них — как и чем помочь Владигору. К сожалению, непосредственно участвовать в его походе мы не можем, ибо наше прямое воздействие на человеческие судьбы привело бы к гибельным последствиям. Впрочем, вы это сами знаете, хотя в глубине души продолжаете сомневаться…
— Мы слишком часто вынуждены принимать твои слова на веру, собрат, — ответила за всех Зарема. — Конечно, ты самый могущественный среди чародеев Поднебесного мира. Тебе открыты великие тайны, о которых мы почти ничего не ведаем. Но не кажется ли тебе, что иной раз ты бы мог быть более откровенным с нами?
— Возможно, — согласился Белун. — Я жил в разных мирах. И многие из них относились к чародейству предвзято, если не сказать хуже. Это отразилось на моем характере, я поневоле стал излишне скрытным. Постарайтесь не обижаться на это, друзья.
— Дело не в обидах, собрат. Просто мы зачастую не можем понять твоих целей, соответственно, рискуем ошибиться, определяя пути их достижения. Например, твоя ставка на Владигора кажется нам чрезмерно завышенной. С другой стороны, ты не позволяешь вмешиваться и помогать ему всей мощью наших магических возможностей. Мы видим, что о многом ты предпочитаешь в данном случае умалчивать. Разумно ли это?
— Да поймите вы, что Владигор не обычный человек, не просто очередной претендент на власть в заурядном княжестве! — воскликнул Белун. — С его судьбой связано очень многое в существовании всего Поднебесного мира! И теперь, когда он посвящен в Стражи Времени, мы можем лишь внимательно следить за его поступками, помогать лишь косвенно, но ни в коем случае не нарушать главную линию его судьбы.
— Кстати, собрат, мы уже слышали, что ты посвятил его в эти самые Стражи, — обратился к Белуну Гвидор. — Однако даже толком не знаем, кто они такие.
— Не я посвятил, а Перун. Я лишь отыскал его в Книге Судеб и стал проводником к Пещере Посвященных, — пояснил Белун. — Во многих мирах живут Посвященные, по-разному их называют: стражами, хранителями, хроноторами… Каждый мир находит свое более или менее удачное имя для подобных людей. Я называю их GENIUS, хотя такое определение тоже грешит неточностью. Когда возводится прекрасный дворец, зодчий всегда кладет в его основание особый — самый тяжелый и крепкий — краеугольный камень. В противном случае все сооружение может развалиться при первом же толчке стихийных сил…
— Ничего не понимаю! — не выдержал Алатыр. — Мы что, испытание по зодчеству проходим?
— Замолчи! — коротко осадила его Зарема. Не обращая внимания на эту перепалку, Белун продолжил:
— Таким краеугольным камнем для каждого человеческого мира является Страж Времени. Именно он своими поступками, своей властью, творчеством, иной раз одними лишь идеями заставляет вращаться колесо Истории. В нем словно воплощается единение физических и духовных составляющих каждой эпохи. Это очень трудно растолковать словами… Но поверьте, что без таких людей мир был бы обречен на вырождение.
— Если трудно словами, почему бы не использовать наше прямое магическое общение. — предложил Добран.
— Я не возражаю, — ответил Белун. — Хотя и не уверен, что даже на мысленном уровне сумею объяснить значение Стражей Времени. И все-таки давайте попробуем.
Встав в круг в центре зала, чародеи вытянули вперед руки и сцепились между собой мизинцами. Белун произнес короткое — в одну фразу — заклинание, тут же над их головами засверкали радужные всполохи света. Пламя в очаге вздрогнуло и застыло, окаменев. Стороннему наблюдателю могло показаться, что суть вещей в один миг изменилась на полную свою противоположность: огонь обратился в камень, твердые тела стали прозрачными, воздух остекленел… Но длилось все это не дольше, чем взмах птичьего крыла. С тяжелым вздохом чародей Овсень выпал из общего круга и, покачиваясь на нестойких ногах, кое-как доплелся до своего кресла. Зарема быстро поднесла к его губам серебряный кубок с медовухой, заставила сделать большой глоток.
— Молод ты еще, Овсеюшка!.. Должен был бы сказать нам, что пока не очень хорошо умеешь вести беседу на столь глубоком мысленном уровне. Отдышись, милый, отдохни.
— Моя вина, — склонил голову Белун. — Не подумал, что кто-то из вас рискнет мои барьеры взломать.
— А кто мог подумать? — усмехнулся Добран, почесывая седую бороду. — Я, например, после первой же твоей заглушки предпочел в сторону отойти: уж больно сердитой она оказалась. Овсень молод еще, твои запреты его лишь раззадорили — вот и сунулся куда не следует.
— И получил по мозгам! — усмехнулся Алатыр.
— Не злобствуй, Алатырка! — сердито одернула его Зарема. — Сам-то не лучше. Почуяла я твои прощупывания, не сомневайся! Овсею просто первому досталось, а вторым ты, пожалуй, оказаться мог. Верно?
— Да ладно, чего там, — смутился Алатыр. — Ты объясни лучше, почему Белун, согласившись на прямое магическое общение, все же барьеры выставил? Допустимо ли это среди собратьев?
— Я отвечу, — резко подал голос Белун. — Хотя думал, что примера с Овсенем вполне достаточно. Неужели вы столь самоуверенны, что готовы считать подвластными себе любые знания? Неужели не боитесь превысить силы свои?! Вторгаясь в то, что могущественнее вас, постарайтесь хотя бы задуматься о смысле вторжения! Зачем вам мое сокровенное? Зачем вы так хотите познать то, что непознаваемо?
— Постой, Белун! — вскричал Алатыр. — Почему ты ставишь себя над нами? Не гордыня ли в тебе взыграла? Ведь ты скрываешь нечто важное для всех нас. Разве нет?
— Внимание, собратья! Прошу тишины. — Голос Заремы был услышан всеми, хотя слова не произносились вслух.
— Мне кажется, что кто-то посторонний хочет проникнуть в наш круг.
— Да, я тоже почувствовал осторожные прощупывания чужого, — мысленно подтвердил Белун. — Он где-то рядом, но стены Замка ему не удалось преодолеть.
— Может быть, это Калин шлет весточку? — с надеждой подал свою мысль Алатыр.
Белун отрицательно покачал головой. Чародей Калин две луны назад отправился на остров Раха — убедиться, что Злая Сила еще не перекинулась за пределы Борейского моря. С тех пор от него ни слуху ни духу. Однако незримый луч, пытавшийся пройти сквозь заговоренные стены Белого Замка, не мог быть послан Калином, ибо это был черный луч. Такой порождают лишь колдуны, владеющие тайнами Черной магии, либо сам Триглав.
— Как поступим, Собратья? — спросил Гвидор. Даже в мыслях его сквозила серьезная озабоченность. — Не исключено, что чужой все-таки найдет прореху в защите Замка, ведь подобное уже случалось. Если это сейчас повторится, мы даже на мысленном уровне не сможем продолжать беседу без опасения, что нас подслушивают.
