Петр Верещагин - Испытание Тьмой
Над серым песком возникает нечеткий абрис Серебряных Врат, окруженный мерцающей дымкой. Створки Врат сомкнуты и крепко удерживаются Печатью, пусть и утратившей со временем часть могущества, но все еще незыблемой. Во всяком случае, Древним, усиленно налегающим с той стороны на обжигающие створки, Печать Старших Лордов явно не по зубам. Пока.
До дикости радостная мысль о возможной отсрочке приходит в твою голову как раз в тот момент, когда Враг делает свой первый ход. В шаге от Врат материализуется фигура в облачении Черного Властителя, украденном у тебя. В ее руках возникает скимитар Барзай (также позаимствованный из твоего кургана), и Враг одним быстрым движением рассекает Печать. Слышится Его победный возглас: «Benatir! Cararkau! Dedos! Yog-Sothoth!»
Серебряные створки Врат Йог-Сотота распахиваются, смяв черную фигуру подобно куску мягкого воска, – впрочем, сей инцидент не заносит в пассив Врага ни одного штрафного очка.
Сосредоточившись на граненом топазе – Глазе Дракона, – ты делаешь свой ход, материализуя на краю Арены пятерых заранее предупрежденных учеников. Оружие Тени в их руках полностью активизировано, собственная мощь Чемпионов готова в любую секунду воплотиться в защитную или атакующую формулу.
Связь установлена, теперь нарушение концентрации (с их стороны или с твоей, уже не суть важно) окажется гибельным не только для вас – для всех. Даже для тех, кто не подозревает о Большой Игре и своем участии в ней.
И Безумный Менестрель, вечный насмешник над всем вечным, включая себя самого, дает свой саркастический аккомпанемент-комментарий к очередному ходу Врага:
Воздела Судьба над покорной главой
Секиру греха и страха:
Упал на колени последний Герой,
И капает кровь на плаху.
Из серого провала Врат выкатываются черные кольца исполинского Змея Ктулху, ощутившего Себя в родной, зыбкой стихии Нави. Облеченный аурой кошмара и ужаса, Повелитель Грез не может не внушать страх любому, кто бросит на Него хотя бы краткий взгляд. Включая тебя, знающего подлинные пределы Его могущества. Твои же ученики, находящиеся в непосредственной близости от освобожденного узника Р'лие, сейчас как никогда более остро чувствуют свою принадлежность к смертным.
И тем выше твоя гордость, когда Эйрик, на долю мгновения опередив твою просьбу, отдает колоссу-Змею воинский салют Секирой Теней и делает шаг вперед.
Герой – это отнюдь не лишенная эмоций и чувств стальная машина для перемалывания врагов в мясной фарш. Герой очень даже ощущает страх – и преодолевает его. Причем в этой борьбе он зачастую приобретает могущество повыше своего собственного.
Над горизонтом возникает краешек солнечного диска, окрашенного, как и говорили пророчества, в угольно-черный цвет. Нет, Хорс вовсе не отказался от своих обязанностей: просто у Богов сегодня заботы поважнее, чем освещать мир, находящийся на краю гибели.
«Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh Wgah'nagl fhtan», – командует Враг, однако Повелитель Грез не нуждается в указаниях. Чьих бы то ни было. Призрачный барьер рассекает Арену, оставив Эйрика и Ктулху лицом к лицу в северном ее сегменте…
Пауза длится, кажется, целую вечность, но вот Враг делает новый ход. И опять слышен издевательский смех Безумного Менестреля:
Немало неверных холодный клинок
Отправил за грань мученья:
И вскоре сольются в кровавый поток
Души, что жаждут отмщенья!
Серое Ничто по ту сторону Врат выплевывает на Арену черный шар. Нет, не шар – яйцо. Извилистые трещины кромсают гладкую оболочку на несколько частей, и в клубах темного дыма из яйца «вылупляется» Неописуемый, Азатот. Ни один язык, включая богатые образами и метафорами (а также метаформами и метаморфами) диалекты Старого Мира, не в силах описать Его облик даже с долей приближения к реальности.
Властелин Всего-и-Ничего, дитя Первозданного Хаоса, Азатот возвышается над четверкой твоих учеников подобно Знаку Рока. И ледяное безмолвие делает Его еще страшнее…
«Zexowe-Azathoth! – слышен надрывный возглас Врага. – Zenoxese, pioth, oxas zaegos, mavoc nigorsus, bayar!»
И снова твоя мысль, приказ Игрока, запаздывает на долю секунды: Арген, воздев Меч Теней в традиционном приветствии Звездной Гвардии, выступает на два шага вперед. Нереальность слегка содрогается, когда западный сегмент Арены отделяется вторым барьером.
Бросив вперед две самые могущественные Фигуры, Враг не заявляет предварительного поединка – видимо, Он желает завершить все одним ударом. Признаться, на такой поворот событий ты и не рассчитывал, потому что он выгоден скорее твоей стороне, нежели Древним, умеющим быстро восстанавливать Свои силы.
Впрочем, тем лучше. Долгая, затяжная война – это забава в первую очередь для любителей похвастать своим талантом стратега. Или для жаждущих массовых кровавых зрелищ. Ты ни к тем, ни к другим не относишься и потому приветствуешь выбор Врага.
Итак, следует очередной ход – и новый куплет Менестреля, исполненный скорее в манере ярмарочного певца:
Крадущийся, шепчущий, ужас пустот —
Он много имен имеет.
И молот, что грянет о створки ворот,
Коснуться его не смеет.
Если Азатот был просто неописуем, то возникший из Пустоты следующий противник вообще не имеет постоянной формы. По Его неуловимо изменяющемуся телу пробегают все цвета и оттенки, какие только способен различить твой глаз; неизменным остается лишь одно – дрожь. Это не страх даже и не физическое отвращение – названия этому чувству ни в одном языке нет. По самой Ткани Существования проходит мелкая рябь при появлении на Арене Ньярлатотепа – Могучего Посланника, Тысячеликого.
«NRRGO, Iaa! Nyarlathotep!» – выдыхает Враг.
Не колеблясь ни мгновения, Яромир принимает ипостась Повелителя Огня и движется вперед, положив левую ладонь на рукоять метательного молота. Тысячеликий, обернувшись в пелену Крадущегося Хаоса, обращает внимание на противника и делает неопределенное движение той частью тела, что в данную долю секунды заменяет Ему голову. Возможно, это пренебрежительное хмыканье; возможно – нечто вроде уважительного кивка; или же – нечто совсем иное, у Древних иные традиции и иные чувства.
Противники сами собой занимают восточный сегмент Арены (Нереальность сотрясается подобно телеге на ухабистой дороге), а Враг, напряжение которого уже более чем ощутимо, все продолжает претворять в жизнь Свою стратегию.
В едком голосе Безумного Менестреля слышится отчетливое недоумение, лишь слегка прикрытое сардонической музыкой:
Порок и предательство, боль и навет
В душе угнездились прочно;
Копье черноты – о немеркнущий свет! —
Разит детей Вечной Ночи!
Тут ты позволяешь себе усмехнуться, ибо уже знаешь, КОМУ надлежит быть очередным противником. И наполненная безумием тирада Врага – «Zariatnatmix, janna, etitnamus, hayras, fabelleron, fubentronty, brazo, tabrasol, nisa, varf Shub-Niggurath!» – не застает тебя врасплох.
