Саймон Браун - Государь
Эйнон с Маконом переглянулись.
– Отведи нас к ней, – попросил Эйнон.
Кайякан провел их в небольшую чистую комнату с низкой койкой и грубо сколоченным стулом. На стуле этом сидела женщина, казавшаяся на первый взгляд очень старой: сгорбившаяся, съежившаяся, с исхудалыми руками и ногами и острыми, как камни, локтями и коленями. Когда они приблизились к ней, Эйнон увидел, что на самом деле она очень молода, с гладкой кожей и ясным взором, устремленным на степь, что-то ищущим там.
Вождь задержал дыхание. Он ее знал. Она принадлежала к его клану. Дженроза Алукар была права. Задержанное дыхание наконец с содроганием вышло из его груди. Эйнон и не сознавал, насколько же сильно он надеялся, что магичка ошиблась.
– Веннема?
Женщина подняла взгляд на Эйнона и совершенно застыла.
Эйнон опустился на колени рядом с ней и заключил ее лицо меж ладоней.
– Веннема? Что с тобой случилось?
Долгое время ничего не происходило, а затем по ее щеке скатилась единственная слеза. Она открыла рот, желая что-то сказать, но смогла лишь захрипеть.
– Что случилось, Веннема? – мягко повторил вопрос Эйнон.
Кайякан вышел из комнаты и вернулся с чашей вина. Поднеся чашу ко рту женщины, он медленно влил ей в рот немного вина. Она пригубила его, сглотнула и подняла руку оттолкнуть чашу. А потом снова открыла рот и пробормотала:
– Все погибли.
– Все погибли? – Эйнон услышал, как прервался его собственный голос.
Она медленно кивнула.
– Все погибли, – повторила она. – Мой муж. Мой ребенок. – Она вдруг схватила Эйнона за руки и затрясла его. – Мой ребенок! Погиб!
Эйнон обнял ее и прижал к себе настолько крепко, насколько смел. Слезы теперь обильно стекали по ее лицу, но она не издала ни звука, когда ее горе излилось из нее и поглотило их всех.
И теперь, под звездами, Эйнон спросил у Макона:
– И что именно ты о ней думаешь?
– Что ей не следует быть с нами. Ей следовало бы остаться в Суаке Странников.
– Согласен. Но ты готов привязать ее к стулу? А остановить ее можно было только так.
– Нет.
– Я видел, как ты разговаривал с ней.
– Я хочу побольше узнать о нашем враге.
– Она рассказала тебе что-то, чего мы еще не знаем?
– Нет.
Эйнон приподнялся на локте.
– Она тебе нравится.
– О ней некому позаботиться.
– Она четтка. И сама может о себе позаботиться.
– Все равно ей кто-то нужен.
– Ей нужны крепкая кобыла и крепкий меч… и возможность пустить их в ход против саранахов. И именно это я и намерен ей дать.
– Ты ее опекун.
Эйнон открыл было рот, собираясь сказать: «Конечно, она моя подопечная, раз вся ее семья погибла», когда сообразил, куда пытается направить разговор Макон. И вместо этого сказал:
– Веннема сильно пострадала.
– Я буду защищать ее.
– А что если ты или она не переживете грядущей зимы?
– Эта опасность грозит нам независимо от того, будем мы вместе или нет.
– Какие она испытывает к тебе чувства?
Макон беспомощно пожал плечами.
– Боюсь спрашивать. Ведь она так недавно потеряла всех, кого любила.
– Советую тебе ничего ей пока не говорить. Подождать.
– Посмотреть, уцелеем ли мы с ней, – кивнул Макон. – Я так и думал, что ты это скажешь.
– И ты знаешь, что именно так сказал бы и сам, будь ты вождем клана, а я женихом.
При этом последнем слове Макон резко поднял взгляд.
– Никакой я не жених… – начал было возражать он.
– Ты – Макон, командир трех эскадронов Красноруких короля Линана, воин, слава которого все растет, сын Правдоречицы, брат Гудона и друг Эйнона. И мы все в гуще войны, которая, возможно, не закончится при нашей жизни, сколь бы долгой она не оказалась для каждого из нас.
Макон обмяк и повалился на спину. Эйнон присоединился к нему и оба уставились на небо. Через некоторое время Макон спросил:
– А у тебя была жена?
– Да. Давным-давно.
– А дети у тебя были?
– Двое. Один умер при родах, вместе со своей матерью. А другая погибла в последней битве против отца Кориганы, приняв на себя предназначенное мне копье. Ей было тринадцать, но она уже убила трех врагов.
Эйнон попытался отгородиться от этих воспоминаний. Боль никогда не покидала, и лучше всего было просто не обращать на нее внимания, делать ее скорее частью своей нынешней жизни, чем минувшим этапом. Но он не мог оградить от них свой разум. Закрыв глаза, Эйнон снова увидел перед собой лица жены и дочери, и даже странное, холодное, лиловое существо, всего несколько мгновений бывшее его сыном. Он даже снова услышал его последнее слабое хныканье.
– Ты слышал это? – насторожился вдруг Макон и быстро встал. Эйнон моргнул, посмотрел на темный силуэт Макона.
– О чем ты говоришь?
– Слушай! – резко бросил Макон, глядя на запад.
Тут Эйнон поднялся на ноги и приставил ладони к ушам. Долгое время до них ничего не доносилось, и он уже собирался спросить Макона, что тот, собственно, услышал, когда с запада налетел легкий ветерок, и Эйнон услышал нечто, похожее на крик.
– Да. Но не знаю…
Новые звуки. Отчаяние. Боль.
– Боже! – закричал Эйнон. – Это они! Саранахи! Они атакуют еще один клан!
– Так близко? – недоверчиво спросил Макон.
– А почему бы и нет? Они ведь явно рыскали вдоль всей границы, выискивая те кланы, которые летом и осенью забредают далеко на юг. В конечном итоге мы обязательно должны были наткнуться на них или на их след. – Он повернулся и крикнул спящему лагерю: – Подъем! Подъем! Враг рядом! Враг рядом!
Откликнулись почти сразу же. Те, кто еще не уснул, будили своих товарищей, все седлали лошадей, набрасывали снаряжение, затаптывали костерки. К тому времени, когда колонна была готова скакать вперед, с запада галопом прискакали двое разведчиков, задыхаясь от душившей их новости. Эйнон схватил первого и крикнул ему в лицо:
– Далеко они?
Тот, похоже, удивился, что Эйнон вроде бы уже знает, о чем он хотел сообщить, но быстро собрался с мыслями.
– В часе быстрой езды. Я услышал шум боя, как только он начался.
– В часе? – воскликнул Макон. – Нам никак не поспеть вовремя!
– Боги, но мы попытаемся! – крикнул Эйнон и пришпорил лошадь, пустив ее быстрой рысью, которая будет пожирать лигу за лигой и все же к концу скачки оставит его кобылу достаточно сильной для атаки.
Колонна помчалась за ним. Макон скакал справа от Эйнона, и вождь вскоре заметил потихоньку пристроившуюся к ним третью фигуру. Он оглянулся и увидел решительный абрис лица Веннемы; в правой руке она уже сжимала саблю.
Декелон вышел из боя и быстро огляделся кругом. Его воины ударили со всех сторон, но из-за меньшей численности их теперешнего воинства часть четтов неизбежно должны были скрыться, большинство верхом. Вокруг него некоторые из саранахов принялись поджигать лагерь, и пламя почему-то делало темную ночь еще более непроглядной. Он быстро поискал взглядом Амемуна и догадался, что тот среди кучки воинов, окруживших группу упорных защитников и постепенно изматывающих их. Будь его воля, Декелон приказал бы своим воинам отойти и обрушивать на четтов стрелы залп за залпом, но энтузиазм жаждущего убивать Амемуна оказался слишком острым и слишком заразительным.
