Сергей Степаненко - Сила Разрушителя
Ромка поднял похожее на мокрого ежа весло, с отросших белесых корешков на котором капала вода, и принялся остервенело срезать их навахой.
В следующие пару часов мы занялись практикой. Для начала я отколол от своего весла щепку длинной с ладонь и объяснил, как заставить ее светиться. Через пару минут в руках у сына ярко сияло подобие лампы дневного света. Не шар-осветитель, но тоже полезная штука. Потом Ромка учился кипятить воду в алюминиевой кружке, создавать мини-смерч, всосавший весь мусор со дна лодки и до полусмерти перепугавший наших хвостатиков, и много чего другого. Я рассказывал, сын практиковал, не забывая аккуратно записывать в ежедневник заклинания. Это у него от Юли, я подобной пунктуальностью никогда не отличался. В конце концов, умаявшись, я лег спать, оставив на дежурстве зубрящего магические формулы Ромку.
Разбудило меня подозрительное чавканье над ухом. Я сел, взъерошил пятерней волосы. Чавканье повторилось. Ромка тихо посапывал, скрутившись калачиком на лавке, братьев-дебоширов не видно, но странные звуки не исчезали. Что за черт?! Тут я почувствовал легкий толчок в плечо. Закрытая деревянной крышкой бадья слегка покачивалась и, как мне показалось, издавала те самые странные звуки. Любопытно. Я вынул крышку и уставился в пустую емкость, где еще утром была каша. Теперь же на меня таращились два круглых лиловых глаза, выраставших на длинных стебельках из внутренней стенки бадьи. Вот это номер! Я полез в рюкзак и, не сводя глаз с ожившей тары, вытащил из него половинку ржаного сухаря. Похрустел им в пальцах. Шарики глаз тут же высунулись из бадейки и жадно уставились на меня. Я повел сухарем из стороны в сторону, глазки последовали за ним как приклеенные. Потом тара слегка задрожала, из деревянных боков выросли ножки-корешки, на которых она шустро просеменила ко мне. Я осторожно кинул сухарь внутрь. Дно тут же заволокло густым белым туманом, раздалось знакомое чавканье, туман исчез. Вместе с сухарем.
Прожорливая посудина снова уставилась на меня. Я почесал в затылке и закрыл ее крышкой поплотнее, от греха подальше. Раздался возмущенный скрип, крышка откинулась в сторону, повиснув, словно на петлях. Неугомонная бадья выпустила еще один корешок-отросток и, уцепив им мой рюкзак, потянула к себе. Э нет — так не пойдет! Я с силой захлопнул крышку обратно, сел на нее и принялся бороться с корешком за свое имущество. Тара подо мной скрипела и вроде как ругалась, покачиваясь из стороны в сторону и подпрыгивая, выпустив еще несколько корешков. Мне пришлось отмахиваться навахой, поскольку они так и норовили оторвать мне то рукав куртки, то украсть шнурок. В такой позе меня и застал проснувшийся сын.
— Бать, ты чего, как Чапай с шашкой, на ведре скачешь?
Через щель в дощатом боку, аккурат у меня меж колен, выскочили глаза, и уставились на новый источник звука. Ромка молча потянул к себе весло.
— И тебе доброго утра, папа Карло недоделанный и Урфин Джюс в одном флаконе! — Тут очередной корешок полез мне в рот, и я откусил его. — Помогай родителю!
Рома оставил снова обросшую корешками-веточками деревяшку и вытащил наваху.
— Ща я этого Буратину…
Бадья издала резкий скрип, похожий на боевой клич, и прицельно ударила Ромку в грудь длинным отростком. Не деревянное ведро, а спрут какой-то! Я ощутил могучий толчок под зад и взмыл в воздух, прижимая к себе рюкзак. Приземлился на корме, больно ударившись лбом о борт. Катапультировавшая меня крышка бадьи победно хлопала, а корешки исполняли дикий танец победителя, извиваясь во всех направлениях. Вот засада…
— Бать, что делать будем? — задал коронный вопрос сынуля.
— А я знаю?!
Меж тем взбесившееся ведро принялось разглядывать содержимое лодки с явно гастрономическим интересом. Мы, не сговариваясь, потянулись к мечам, но тут в лодку заскочила небольшая рыбешка вроде той, которую недавно терзали Ром и Рем. Корешок тут же подцепил рыбешку за хвост, подтянул к выпученным глазам. С минуту бадья изучала добычу, потом отправила ее внутрь. Крышка со стуком захлопнулась. Раздалось радостное чавканье, после чего оживший предмет приподнялся на корешках и сиганул за борт.
— Куда это она? — проводил ее изумленным взглядом Ромка.
— На рыбалку… — буркнул я, потирая ушибленный лоб. — А теперь колись, маг-недоучка: как ты надругался над ведром, что оно так озверело?
Рассказ был недолог. Ромку так увлекла идея бытовой магии, что буквально руки чесались испробовать полученные знания. Он и попробовал. В общем, вышло как в песне: «сделать хотел грозу, а получил козу». Вместо самоочищающегося мусорного ведра вышел деревянный агрессор, скрипучий и вечно голодный. Меж тем сама бадья плавала неподалеку от нас, выпустив во все стороны длинные отростки, которыми шустро вытягивала из воды рыбу и отправляла в бездонное нутро.
— Вот скажи, на кой тебе в море этот мусоропровод сдался? — поинтересовался я.
— Так это… интересно же…
— Интересно ему! Как теперь от нее избавиться? Она же от нас не отстает!
К счастью, проблема решилась сама собой. В очередной раз откинув крышку, бадья зачерпнула бортом воды и прилично осела. Следующая волна довершила дело, наполнив ведро до краев и отправив на дно. Бадейка исчезла в пучине морской, выдав огромный пузырь воздуха и взмахнув на прощанье зажатой в корешке рыбиной…
ГЛАВА 26
Проскрежетав днищем по мелкой гальке, лодка нехотя выползла на берег. Рюгеншинт оказался маленьким островком с крутым каменистым склоном и торчащей посередине высоченной башней. Вот так запросто: ни хозяйственных построек, ни защитной стены — просто огромная колонна, сложенная из мощных, серых в черную крапинку каменных блоков. Да уж, замок покойного Ярры рядом с этой махиной коттеджем выглядит. Рома оглядел густо покрытое порослью весло и со вздохом воткнул его в берег. Корешки тут же вздрогнули и погрузились в твердую почву.
— Здесь будет город-сад! — процитировал сынуля классика, привязывая к новоявленному деревцу лодку.
— Ага. Пошли уже, мичуринец.
Подъем не занял много времени, но и удобным восхождение не назовешь. Мало того что никакой тебе тропки, так еще и сам склон под ногами норовил осыпаться, заставляя нас съезжать вниз. Если б не туристические ботинки с мощным протектором, даже не знаю, как бы мы взобрались. Когда подъем окончился, башня оказалась метрах в двадцати перед нами.
Мимо моего плеча пролетел камушек, со стуком отскочил от стены. Ромка виновато пожал плечами:
— Я ж только проверить хотел, на предмет материальности. Все же Призрачная твердыня.
