Карина Демина - Наша светлость
Кайя не отступал.
Он пил из города гнев, вплетал в черные плети мураны, пропускал через себя и отдавал перерожденным. Уговаривая успокоиться, Кайя играл колыбельную на невидимых струнах, что протянулись от храма к окраинам.
Хватало ненадолго.
День за днем приходилось повторять. Усиливать давление. Захлебываться мерзостью, которая, точно назло, поперла из глубин. И не помогали усиленные патрули, гильдийная стража, гарнизон, раздувшийся вдвое. Напротив, это лишь подзуживало строптивый город.
Зима. Пора спать.
Никто не воюет зимой. Ведь морозы, ветра и снег за толстыми стенами дома. А в доме очаг. Разве этого мало, чтобы остаться? Огонь созидающий.
Согревающий.
До весны.
И стоит прилечь. Песни вьюги лучше слушать в теплой постели. А то и вовсе не слушать — соврет, поманит за собой и бросит на бездорожье, чтобы обнять ледяными крыльями. Прикипит к губам — не отпустит. Залюбит до смерти.
К чему уходить?
Дома держись, человек. Семьи.
Не надо воевать. Спи, город… хотя бы сегодня.
И он все же поддавался на уговоры. Смежив веки, закрывал гневливые глаза окраин, разводил костры и разрешал песни, долгие, тоскливые, которые хороши лишь зимними вечерами. Но утром — Кайя ощущал это каждый день — наступало пробуждение. Кто-то сыпал стальные иглы в зимнюю постель города, и тот, ворочаясь, сдирал о сталь шкуру. И плакал от внезапной обиды, а к вечеру на смену слезам приходил гнев.
Тяжело. Когда-нибудь у Кайя не хватит сил сдерживать гнев. И отъезд уже выглядит почти предательством. Какое из зол выбрать?
Остаться? Будет война.
Уехать, и тоже, скорее всего, будет война. Единственный шанс, что тот, кто затеял представление, не станет тратить накопленные силы на удар по пустому замку. Гнев без постоянной подпитки иссякнет сам собой, и спустя неделю-две люди станут удивляться тому, что с ними было.
Хочется верить, что все будет именно так.
— Неспокойно? — Урфин знал ответ. Он и сам слышал, пусть иначе, чем Кайя.
Недаром две последние недели почти не выходил из подземелья. Читал донесения. Раскладывал. Отдавал приказы. Мерил шагами Магнусову комнату, пытаясь скрыть нервозность, и все равно злился, чувствовал себя запертым, хотя Кайя не стал бы останавливать, вздумай он выйти.
Сегодня Урфин явился сам. И был мрачнее обычного.
— Я четверых человек потерял. — Он сгорбился в кресле и руки к огню вытянул. — Магнус ведь рассказывал про типографию? Получалось. Мне казалось, что у нас получается. На агента вышли. И первую партию листовок сдал без проблем. Мы отследили, кому именно. Задерживать пока не стали. Ждали, что заказчик объявится или хоть кто-то важный, тем более что заказали кое-что и вправду серьезное.
Урфин кинул на стол сложенный вчетверо лист.
А вот и те иглы, которые мешают городу уснуть. Колючие слова, в которых многие видят совсем не то, что написано. Правда у каждого своя.
— Мы следили. Ждали. Держались поодаль, боясь спугнуть. Время до срока еще оставалось, но все равно присматривали. А в результате потеряли четверых и груз. Если бы я там был…
— Трупов было бы пять.
— Мне нравится, что ты в меня веришь. — Упрямство не позволяло Урфину согласиться с очевидностью вывода. — Я бы…
— Твои люди не были новичками?
Магнус новичков к такому делу не допустил бы. И Урфин прекрасно понимает, о чем речь.
— Они были менее опытны, чем я.
— Но достаточно опытны, чтобы ушел хоть кто-то.
— Их сняли одновременно. — Урфин поднялся тяжело, словно был много старше, чем на самом деле. Непросто терять людей. И он еще долго будет пережевывать случившееся, пытаясь понять, где же совершил ту самую ошибку. — Их выследили и сняли. И да, я понял. Нашего агента раскусили. Или сдали, вероятно, с самого начала сдали. А Тень просто воспользовался случаем.
Это его и бесит.
Даже не столько потеря людей, которые доверились Урфину, сколько осознание того, что его обошли. Использовали. И сделали это с издевательской небрежностью.
— Я своими руками дал ему оружие! — Урфин сгреб лист, смял и швырнул в камин. Огонь отпрянул от подношения, но тут же потянулся любопытными рыжими лапами. Края бумаги пожелтели, поползли черными дырами, и в конце концов пламя проглотило слова. — Я! Своими руками!
Он выдыхает сквозь сцепленные зубы.
— И ты лишил его пушек. — Кайя знает, что утешение слабое, но хоть что-то.
— Ну да… в городе от них мало пользы.
— Ты не прав. — Про пушки Кайя думал. Ему было жаль убивать их, поскольку оружие не виновато в том, что задумали люди. — Пушки — символ. Им не нужно стрелять. Им нужно быть. Иллюзия мощи. Люди бы в нее поверили. Без пушек будет много сложнее поднять на бунт…
Но не остановятся. Лживые обещания подарят городу неспокойные сны.
— Сегодня мы возьмем всех, кто хоть как-то засветился. Я этот город по камню переверну…
Перевернет. Наверняка задействовал всех доступных людей. Но наперед знает, что эта охота вряд ли будет удачна. И Урфин подтвердил догадку:
— Все внизу. Тень ведет. И выигрывает. А это опасная дорога, очень легко поверить в собственную неуязвимость. И когда-нибудь он оступится. Он ведь молод. — Урфин возвращается на место и садится, упираясь локтями в колени. Сцепленные руки держит перед собой, смотрит на них, точно пытаясь сосредоточиться. — Не старше тебя и меня. Возможно, моложе. Тени не живут долго. А у него есть тень. И деньги, чтобы оплатить все. Он самостоятелен, поскольку не приходится отчитываться за траты. Возможно, он потратил все или почти все состояние. Зачем? Я вижу только одну причину.
— Месть? — Перебрав все варианты, которые пришли только в голову, Кайя остановился на этом.
— Месть. Не тебе конкретно. Всем. Знаешь, это страшно, но в чем-то я его понимаю. Мне самому тошно от того, что здесь творится. Порой хочется, чтобы замок провалился сквозь землю. Просто перестал быть со всем дерьмом, которое в нем накопилось.
— Замок не виноват.
— Не смотри так. Это не я… я понимаю, что война ничего не решит. Я видел ее живьем. И ты видел. А вот он… — Урфин замер. — Он не представляет, что затеял. В теории — да. А живьем… Кайя, у меня такое ощущение, что я почти понял. На краю уже… а за край не получается. Бегаю по кругу. Не замечаю очевидного. Я знаю, что я близко. Но не знаю к чему!
К пробуждению.
Город снова заворочался во тьме, сквозь сон огрызаясь на людей Урфина, которым вздумалось сунуться в заклятые места.
Послезавтра бал. И отступать некуда. Все будет как будет…
Ледяные статуи. Замороженные цветы. Клетки. Птицы. Зеркала и свечи.
