Михаил Ротарь - Три закона Дамиано
Я заметил у нее слезы на глазах.
– Потом подошел вполне приятный молодой человек, в костюме: «Я вижу, что Вам нужна помощь. Я представляю интересы общества спасения заблудших душ». Я его так послала!
Она рассмеялась, но смех ее был нервный.
– Я представляю, я тоже их посылаю. Но продолжай!
– Я понятия не имела, куда идти и что делать. Денег было в кармане только на проезд в автобусе. А куда ехать? Тут подъехала такая шикарная машина. «Девушка! Мы ищем симпатичных молодых актрис для съемок нашего нового фильма про пиратов. Вы нам подходите!»
– И тебе в голову не пришло, что это означает?
– Нет, не пришло. Но когда меня туда привезли, я все поняла, про каких пиратов будет фильм. Мне уже было все равно. «Туда-сюда обратно, тебе и мне приятно». Потом «ням-ням». Так они это называли. Но честно заплатили, не кинули. В свою картотеку занесли: «Ваш номер 127. Если надумаете, звоните! Мы часто проводим съемки». Мне еще повезло. Потом я узнала, что появились такие прикольщики. Баб перед камерой трахают, визитки фальшивые кидают и говорят, что следующая съемка через неделю в другом помещении. Тогда и расплатятся. Записывают телефон и линяют. А потом эти съемки в Интернете распространяют за абонентскую плату – доллар в час.
– И ты тогда пошла по рукам?
– Да пошел ты, морализатор! Мне же надо было как-то жить!
Я налил ей еще. Она продолжала говорить, хотя язык ее уже заплетался:
– На эти деньги я сняла квартиру на двоих. С «Байконуршей» там и познакомилась. За что вы ее так прозвали? Она совсем неплохая девчонка, только она из деревни. Я и полы мыла, и почту разносила, и на бирже стояла. И вот мне, как только ты уехал, позвонили и предложили стать модельершой.
– История повторяется. Тебя те съемки ничему не научили? Что это за студия? Журнал?
Дженни уже совсем окосела и поставила передо мной пустой стакан.
– А мне уже плевать. Чем жить так, да по общагам шляться, лучше уехать отсюда. Они мне даже дорогу оплатили. Налей, а после этого имей меня в хвост и в гриву на прощание. Какие вы все мужики уроды!
Она заплакала и отрубилась в позе: «возьмите меня, кому не лень!»
Я налил ей на утренний опохмел и ушел в другую комнату. К моему удивлению, кот Арамис пошел спать с ней, а не со мной.
Часа в три ночи Дженни приперлась ко мне. Она была еще пьяная и сильно шаталась.
– Ты меня презираешь? – спросила она.– Прости, если сможешь!
Второе признание в любви
Когда я проснулся, Дженни уже не было. Она ушла, не оставив записки, без слез и без сцен. Просто взяла свою флешку и ушла. Где ее вещи? Надо ли ей помочь собраться? Я набрал ее телефон, но он был занят. Он был занят и через десять минут. Если она внесла мой номер телефона в «черный список», она увидит мой звонок, но мне будут всегда сообщать: «абонент занят».
Я позвонил Дамиано. Он, как всегда, появился очень быстро. Довольно нетипична его организация: не подчиненный бежит к начальству, глотая таблетки и жуя жвачку, чтобы заглушить запах перегара. Наоборот, начальник идет к подчиненному и даже может принести похмел.
Я сразу взял быка за рога:
– У меня накопилось к Вам много вопросов.
– Слушаю очень внимательно. Но всего несколько ответов.
– Вопрос номер раз. Зачем Вы устроили мне такое испытание с карточкой? Зачем надо было заставлять меня переживать, сто раз проверять сумму из-за боязни недобрать или перебрать?
– Ответ номер раз, – невозмутимо ответил Дамиано. – Это заставило каждый раз собираться с мыслями, не расслабляться и уважительно относиться к деньгам. Еще очень тренирует навыки в арифметике. Скажите спасибо, что расчетной валютой мы выбрали доллар, а не монгольский тугрик!
Звучало вполне убедительно и правдоподобно. Хотя все равно, это – издевательство.
– Вопрос номер два. Что Вы сделали с этим подонком из «мертвого города»?
– Я узнал все, что мне надо было. После этого отпустил. Сейчас он в психушке.
– Прочитал в газетах. Он свихнулся после Вашего допроса!
– Не допроса, а опроса. То, что у него после этого поехала крыша, я не виноват. У него с совестью очень и очень нечисто. От меня он ушел невредимый и даже трезвый. Еще вопросы?
– Где родители Тильды?
Дамиано не стал меня спрашивать, кто такая Тильда.
– Они живы. И скоро объявятся. Они попали в очень сложную ситуацию, но выкарабкаются из нее.
– Можно ли вылечить Бориса?
– А Вы не боитесь после этого конкуренции с его стороны?
– Не боюсь.
– Его несложно вылечить. Но пока он сам этого не хочет.
– Как это понимать?
– На этом пресс-конференция окончена!
Я задал только самые главные вопросы. Но Дамиано ясно дал мне понять, что мне многого знать не положено. Я уже знал столько, что можно и свихнуться. И я решил сыграть «Ва-банк»:
– Дамиано, я хочу присоединиться к вашему «братству!»
Он посмотрел на меня иронически:
– У нас нет «братства». Мы не масоны. И не «братки».
– А кто же вы тогда?
– Мы – «посредники». Бог и Дьявол грызутся между собой. И победа любого из них ни к чему хорошему не приведет.
– Я согласен, что победа Дьявола – плохо. Но чем вам господь Бог не угодил?
– Вы диалектику изучали?
– Очень поверхностно.
– Это заметно. Единство и борьба противоположностей. – ключ к развитию человека и всей природы. Победа Бога приведет к скуке и застою. Никто не будет заниматься любовью, страдать, плакать и рожать. Все будут только молиться.
– Чушь собачья!
– Не эабывайте, Виктор, что это Дьявол в образе Змея поведал Еве, что она женщина. Если бы не он, так бы и сидели они в райском зоопарке вместе с Адамом. Тепло, сытно, золотая клетка. Но скучно, и никакого развития. И не забывайте, кроме Бога есть еще Аллах, Будда и Заратустра. И каждый из них гнет свою линию, иногда противоположную своему соседу на небесах. Да еще сект и различный направлений столько наплодилось!
– Так они действительно существуют, боги и черти?
– В этой поездке Вы убедились, что, как минимум, Дьявол существует.
– Почти. Но ваши цели и задачи?
– Поддерживать равновесие между ними. Они все нас ненавидят. Но охотно пользуются нашей помощью, когда им плохо. Как мы это делаем, Вы могли уже немного увидеть. Правда, Вы не знаете даже процента того, что и как делаем.
– Того, что я увидел, мне достаточно. Одного поезда хватит для того, чтобы оправдать все Ваши действия. И поэтому я хочу присоединиться к Вам, как Иван! – с жаром заявил я.
– Давайте пока продолжим сотрудничать в той же форме, что и ранее. Есть очень много минусов в нашей работе. Вам придется практически отказаться от личной жизни. На нее просто не останется времени. Но не это главное. Вы увидите смерть близких, и ничего не сможете сделать против этого. Вас будут предавать на Ваших глазах, но Вы должны будете все равно нести свой крест и соблюдать те правила, под которыми подписались. Поверьте, это не самая приятная работа, это что-то между ассенизатором и гробовщиком. Нужная, но грязная работа. И именно поэтому у нас существует запрет на формальное создание семьи. Вы должны дать Вашим близким право устраивать свое счастье самостоятельно. Раньше этого постулата не было, но и счастья в таких семьях не бывало. Вернемся к этому разговору позже. Вы видели, как одинок Иван, как его преследует ностальгия? Он лечит других, но не в силах излечиться сам!
