Елизавета Левченко - Цвет неба
Она, словно почувствовав мой взгляд, подняла глаза.
— Сам он, как бы ни старался, не смог бы его раскрыть, — с сосредоточенным лицом сказала она и вновь повернулась к крылу. — Задеты нервы, и восстанавливается он чересчур быстро, рана успела неправильно срастись и захватить перья. Мне придется заново разорвать его.
Она пощупала в нескольких местах, раздвинула перья и с размаху разорвала крыло посередине. Алая кровь брызнула на ее руки и на белоснежные перья, а я… позорно нагнулась, и спрятала лицо в жестких волосах Демма, вдыхая успокаивающий, родной, ни с чем не сравнимый запах. Я не могу спокойно смотреть на его кровь… сразу против воли поднимаются ото сна страшные воспоминания, которые я ненавижу. И больше всего, потому, что ощущаю свою вину и еще раз убеждаюсь в никчемности и слабости.
— Все, — через какое-то время сказала Цун. Я подняла голову.
Цун как раз вытирала руки о траву.
— Еще травмы есть? — это уже она Демму.
Тот вздохнул, встал. Я почувствовала острый укол сожаление. Мне так было хорошо, когда он настолько близко… Я даже покраснела от таких мыслей.
Он расправил крылья, и я еще раз удивилась, насколько они огромные… метра полтора, точно. И это было… такое красивое зрелище. А потом они неуловимым движением скрылись за его спиной, словно их и не было никогда.
Демм ощупал правое плечо, раздался хруст, от которого у меня все заледенело внутри.
— Нет, — кинув мимолетный взгляд на Цун, ответил он.
Она пожала плечами, и, шагнув назад, взяла сумки.
— Мы вернемся ненадолго назад, хорошо? — спросила она, посмотрев на меня. Именно на меня, в упор игнорируя стоящего рядом и смотрящего на нее Демма.
Я кивнула, хоть и хотелось спросить — зачем, молча пошла за ней. Демм шел рядом, и от этого мне становилось немного не по себе. Причем шел близко, наши руки раза два соприкоснулись, отчего я отпрыгивала от него, после коря себя за смущение. Я смотрела строго вперед, подавляя желание посмотреть хоть краем глаза на него.
Маленькой полянки на берегу озерца мы достигли быстро… наверное, это оттого, что я так неслась, обогнав ту же Цун. И так и стояла, как памятник неизвестно чему, судорожно раздумывая, что вообще мне делать. В общем, забилась я под дерево, согнув колени, и наблюдала оттуда за Цун… и краем глаза за Деммом. Мое поведение не понятно даже для самой меня. Я же так его ждала… и что? Он пришел, он рядом — а я бегаю? Зачем?? Кто бы помог мне ответить на этот вопрос… Я хочу, очень хочу, чтобы он был рядом… обнять его хочу, в конце концов! И… боюсь, паникую и не могу.
И… ведь точно! Я… мы же теперь встретились в настоящем мире. И объятия, просто касания будут, как… в первый раз! Ой, мамочки…
Я уложила подбородок на колени и тяжело вздохнула.
Не зная, куда приткнуть взгляд, опять стала наблюдать за Цун. Она сидела на берегу, у самой кромки воды, и расшнуровывала левый сапог, правый стоял рядом, скорбно сложившись пополам. Носки отправились к сапогам. Закатала штаны и, тряхнув головой, опустила ноги в воду. Кончик длинной синей прядки у виска утонул там же. И даже без ее рассказа, я бы поняла сейчас, что она Элементал воды. Бывший человек и предельная концентрация своей стихии. Она замерла, изредка взбалтывая ногами воду.
Интересно, а зачем она соединилась с источником своей силы?
И тут случилось то, чего я так боялась. Рядом на траве расположился Демм, привалившись спиной к дереву, согнув ноги в коленях и сложив руки на груди. И, конечно же, он поймал мой взгляд, отчего я смутилась и отвернулась, для верности еще и натягивая краешек капюшона почти до самого носа, стала нервно вырывать травинки у кроссовок. И ощущала, как он продолжает на меня смотреть.
Хм… мне показалось или у него радужка стала прежней? Я не поборола искушение и опять посмотрела на него. Тут же отвернулась с сильно колотящимся сердцем, убедившись, что все же не показалось. Насыщенно-изумрудные. Человеческие. И выражение их… я не могу его описать, разобрать даже… и не оттого, что не пойму, а потому что не смогу настолько долго смотреть в эти глаза. Это — мучительная пытка. Хоть и желанная.
Может, головой побиться о дерево, вдруг поможет?
Тыльной стороны правой ладони коснулись обжигающие пальцы… По телу словно прошелся хороший такой электрический заряд. Я подскочила с места как ужаленная осой в одно место, и, помотав головой в поисках, якобы, причины моего этого подскока, с небывалой никогда прежде радостью бросилась к своей сумке, и сделала вид, что поглощена поисками чего-то архиважного и срочно нужного, мысленно ругая себя чем только стоит. Да, всего лишь короткое прикосновение, но я не могу спокойно переносить даже его!
— Эй, ребята!
Я повернулась на оклик Цун, как заметила краем глаза, не только я.
— Я поговорила с Илдраном и, в связи с сегодняшними событиями, немного скорректировала наши планы. Скоро сядут солнца, палатки разбиваем здесь, я сомневаюсь, что мы найдем подобную поляну, если продолжим идти. Дальше полтора дня идем без отдыха и с максимальной скоростью, делая редкие остановки. И еще, — она повернулась к Демму, — я попрошу тебя не летать больше. Понимаешь ведь, почему?
Он кивнул.
Цун улыбнулась.
— Ну, вот и хорошо! — она вылезла из воды. — Тогда помоги мне с палатками, Алексин разведешь костер на старом костровище? — теперь она мотнула головой за свою спину. — Там ветки оставались.
Я кивнула, поймала кинутый ею коробок спичек, удивившись своему небывалому проворству, и занялась делом, поглядывая на Демма и Цун, занятых установкой. Ведь я никогда прежде не видела новых моделей палаток. Слышать слышала, но видеть своими глазами… как-то не представлялась случая. Ага, где? В Академии? В нашем… в том поселке, где я жила, среди аристократов?
Вот я и наблюдала.
Цун разложила две палатки, сейчас напоминающие просто угловатые тряпки, и нажала на неприметный мне рычажок. Палатка тут же приняла свою форму невысокого, примерно мне по грудь, вытянутого по длине треугольника. Свисающие по его сторонам концы веревок, она намотала на концы железных кольев, и вогнала в землю. Знаю, что если нажать на их верхнюю часть, нижняя, та, что скрыта в земле, раскрывается как цветок, что предоставляет дополнительную устойчивость самому сооружению.
Демм, наблюдавший весь процесс, проделал тоже самое быстро и безошибочно.
Отчего-то, я чувствовала гордость…
Но я очнулась и вернулась к своему делу, а точнее, к разжиганию костра, который никак не хотел загораться.
Что-то мне это напоминает… только вот тогда у меня, по-моему, спички затухали? Ай, все равно сводится к одному — я отчаянно не дружу с этими кострами.
