Пола Волски - Жребий Рилиана Кру
Осторожный стук в дверь остался без ответа. Тишина царила три дня и три ночи, и слуги начали подозревать, что сеньор мертв. Однако никто не осмеливался войти в ту комнату, чтобы удостовериться в этом, даже тогда, когда из города прибыл гонец с пергаментом, скрепленным печатью Городского Совета города Вели-Джива. Этот важный документ валялся непрочитанным несколько дней. В конце концов, не придумав ничего лучшего, старший лакей положил пергамент под дверь комнаты, где скрывался хозяин крепости. Дошло ли послание жителей города до своего адресата или нет, никто не знал.
Наконец прислуга стала поговаривать о необходимости взломать дверь, но к тому времени, когда все они пришли к мысли, что в этом вопросе надо посоветоваться с молодым трейворнским господином, у которого, как они полагали, есть голова на плечах, в комнате вновь зазвучал голос.
Монолог Кипроуза казался странным. Теперь он не декламировал и не бубнил: скорее, разговаривал сам с собой или разыгрывал по ролям пьесу. Слов было не разобрать, но, судя по модуляциям голоса, он читал лекции, что-то обсуждал, бранился, задавал себе вопросы и пространно отвечал на них. Временами казалось, что он ссорится сам с собой — голос звучал резко, неприятно. Иногда он отпускал остроты и сам же реагировал на них взрывами одобрительного смеха. Этот смех — низкий похрюкивающий хохот, характерный для Кипроуза, — возникал будто одновременно из всех углов комнаты. Необычный акустический эффект заставил озадаченных слуг гадать, уж не скрывается ли в их повелителе неведомый им до сих пор талант чревовещателя.
Произошло и еще одно событие. Однажды из комнаты послышался звук передвигаемой мебели. Сдавленное бормотание говорило о неумелых усилиях сеньора. Вскоре из окна запертой комнаты на внутренний двор вырвалась лавина зловонных испарений. Потом раздались всплески воды, и смрад, стоявший в коридоре, начал рассеиваться.
Прислуга терялась в догадках, но тайна оставалась нераскрытой. Ни одна живая душа не стала пока свидетелем триумфа сеньора. Никому не дано было разделить с ним те чувства, которые он испытал, заглянув в пробуждающиеся голубые глаза своего первого двойника и услышав заявление, произнесенное голосом, неотличимым от его собственного:
— Я — Кипроуз Гевайн.
* * *— Бессстолочь. Бессстолочь. Бессстолочь, — насмешливо шипела Нурбо. — Нессспосссобная. Бессстолочь.
— Боюсь, что она права, — призналась Мерит. — Я не могу этого сделать.
Перед ней на столе лежала кучка серого гусиного пуха. На лбу девушки блестели капельки пота, но ее осязание не сдвинуло ни одного перышка.
Рилиан вздохнул. Во время добровольного заточения Кипроуза он усердно учился и тренировался. Его собственное осязание, хоть и было пока слабым, проявляло некоторые признаки улучшения, чего никак нельзя было сказать об усилиях Мерит, остававшихся бесплодными. Ее губы кривила гримаска презрения к самой себе, столь ненавистная Рилиану. Слова утешения и одобрения вертелись на кончике языка, но он не решался произнести их. Малейшее проявление излишней теплоты, не говоря уже о привязанности, возникающей между ним и Мерит, вызвало бы немедленную злобную реакцию змея.
— Мерит, все равно не сдавайся. Возможно, если мы попытаемся выполнить это упражнение в другом помещении, все будет иначе.
Его глаза сказали гораздо больше, чем губы. Рилиан беззвучно молился о том, чтобы она уловила фальшивость его безразличия и поняла, что он боится выдать себя на глазах у наблюдателей со стальной чешуей. Они встретились взглядом, и Кру увидел понимание во взоре девушки. Линия ее рта смягчилась.
Мерит пожала плечами с напускным равнодушием.
— Возможно, — ответила она и почти машинально добавила: — Но тогда мы оба останемся здесь… навсегда.
— Навсссегда. Навсссегда. Навсссегда, — согласилась Нурбо. — Повезло людям. Оссстатьссся здесь навсссегда. Велико милосссердие сссеньора.
— Но когда же милосссердие сссеньора позволит сссоединитьссся патриарху Крекиту и матриарху Нурбо? — спросил Крекит. — Из-за Нурбо Крекит накаляетссся как сссталь в огне. Он пылает. Он плавитссся. Он ждет. Ждет. Ждет. Он ссспрашивает, когда же произойдет это ссслияние. Когда?
Рилиан, собственные проблемы которого почти не отличались от проблем влюбленного змея, чуть ли не симпатизировал ему.
— Ссскоро. Ссскоро. Ссскоро. Ссскоро, — успокаивала Нурбо своего суженого. — У сссеньора сссейчассс очень важные дела. Его сссовсем не волнуют эти люди. Он не ссспрашивает о них, не интересссуется ими.
Рилиан не без удивления признал справедливость слов Нурбо. Занятый своими тренировками и изучением книг, он даже не обратил внимания на то, что Кипроуза Гевайна перестали интересовать его успехи.
— Сссолнце всссходит, сссолнце сссадитссся, а сссеньор не заглядывает к нам, — продолжала рассуждать Нурбо. — Ссскоро эти люди не будут нужны ему. Тогда мы убьем их и выпьем их кровь. Тогда Крекит и Нурбо окажутссся вмесссте. Навсссегда.
— Голоссс Нурбо сссловно музыка. Она нассстолько мудра, насссколько прекрасссна.
— Сссмелый Крекит!
— Прелессстная Нурбо!
— Навсссегда!
Рилиан чувствовал неловкость, пошевелился. Он заметил румянец на щеках Мерит. Девушка резко поднялась со стула, подошла к окну и замерла, рассматривая противоположную сторону долины, где стоял Тиран Мглы, окутанный туманом. С тех пор как отсюда убрали три гигантские пробирки, когда-то содержавшие в себе персоны, обзор стал вновь беспрепятственным. Рилиан какое-то время смотрел ей в затылок, а потом заговорил о том, что, несомненно, должно было порадовать ее:
— Так и не слышно о Вазме, Пруке и Друвине?
Мерит, заметно оживившись, повернулась к нему:
— Не слышно. С той ночи, как они отправились в город, никто их не видел и ничего о них не слышал. Раньше тоже случалось, что их не было по нескольку дней, но так долго — никогда. Похоже на длительный отпуск.
— Возможно. Надеюсь, с ними ничего не случилось.
— А что с ними может случиться? Помнишь, ты сказал, что леди Фрайбанни рассказывала о гигантских плотоядных растениях, заглушающих дорогу к Вели-Джива, — выдумки?
— Я имею в виду совсем не плотоядные растения. Кто-нибудь наводил о них справки среди городского люда?
— Насколько я знаю, нет. Похоже, Кипроуз не заметил, что…
— Хватит! — Характер беседы не устраивал Крекита, и он предупреждающе сжал кольца. — Хватит сссплетничать, работайте.
— Зачем? — спросил Рилиан. — Как вы уже отметили, сеньору Кипроузу теперь это, по-видимому, безразлично.
