Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии
Но Дайру тут же опустил опасно засветившиеся глаза, вернул в голос мягкие нотки:
– Придумал-то ты все потрясающе. Это могло бы получиться, если бы у нас был зверь. Настоящий зверь, свирепый, чтоб любого врага на лоскутки порвал и об эти лоскутки лапы вытер!
Нитха тут же сообразила, что ее героическому приятелю предстоит вляпаться кое во что похуже, чем слизь чешуйчатого ползуна. А разве юная кобра могла промолчать, не подтолкнуть друга в расставленную ловушку?
– Ой, Нургидан, что ты говоришь?! Ты хоть раз видел боевых псов? Это не собаки, это бегемоты с крокодильими клыками! Если пасть разинут, так в эту пасть можно войти!
Вот тут до Нургидана начало доходить, какую именно гениальную идею он, оказывается, предложил своим напарникам.
– Это чтоб меня – на собачьи бои?! – вскипел он. – У тебя, белобрысый, совесть пошла погулять да заблудилась!
– Я тут при чем? – изумился Дайру. – Это ж ты сам придумал! А я вот именно против! Потому что это опасно!
– Загрызть могут… – поддержала его Нитха. – Нет, Нургидан, и не проси. Это невозможно.
Последнее слово разом погасило возмущение волка-оборотня. Теперь вся затея увиделась с другой стороны. Наверное, его и в самом деле не считают жалкой шавкой, которую собираются стравить с другими шавками на потеху ораве зевак…
– Знаешь, – задумчиво сказал он Нитхе, – я не люблю, когда мне говорят: «Это невозможно сделать. Может быть, и невозможно… но я-то еще не пробовал!
Дайру и Нитха кинулись отговаривать юного оборотня от этой рискованной затеи. Они запугивали его, всячески расписывая мощные челюсти, острые клыки и крепкие лапы. Они заклинали Нургидана отказаться от этого безумия: зачем им пуговичник, если он достанется ценой порванной шкуры друга? В конце концов, будет просто нечестно, если главная роль в добыче заветного цветка достанется Нургидану, а они, Дайру и Нитха, будут при нем вроде свиты…
Наконец Дайру махнул рукой и с досадой обернулся к Нитхе:
– Ладно, не спорь, пусть будет, как он хочет. Ты что, его не знаешь?
– То-то! – надменно бросил Нургидан, весьма довольный тем, что настоял на своем.
* * *Не так давно Нитха научилась держаться на воде, но ей было далеко до Дайру, не говоря уже о Нургидане, который мог бы и с дельфином потягаться. Поэтому, прежде чем войти в Ворота (земляную нору в высоком холме), Дайру предложил привязать «это дитя пустыни» к напарникам. Дитя пустыни пыталось протестовать, но напрасно. Парни обернули талию Нитхи длинной веревкой, а концы веревки закрепили у себя на поясах.
Когда трое Охотников гуськом поползли по земляному, пронизанному тонкими корнями лазу, девушке стало страшно: подводные ворота проходить еще не доводилось. Она старалась подольше задерживать в груди вдох, чтобы не захлебнуться, когда вокруг окажется вода. И все же, когда пахнущий дерном свод вдруг обрушился на незваных гостей холодной, плотной водяной массой, стиснул, выдавил из легких воздух, Нитха забыла обо всем на свете, забилась в панике, не чувствуя даже, как ее тянут наверх.
Море расступилось, вытолкнуло девочку на поверхность. Нитха завертелась, беспорядочно колотя по воде ладонями и отплевываясь. Дайру и Нургидан вытащили напарницу на широкий плоский камень и отвернулись, чтобы не глядеть, как рвет ее, стоящую на четвереньках.
Им и без того было на что посмотреть: каменный низкий купол грота над их головой был рассечен широкой трещиной, в которую било яркое солнце.
* * *Вскоре после того, как трое Охотников скрылись в норе, ведущей за Грань Миров, в нору эту с интересом заглянула большая плоская голова трехглазого ящера. Ящер внимательно обнюхал корни, торчащие из стен и потолка лаза, выбрался наружу, поднялся на задние лапы.
Это был мощный самец, рослый и крепко сбитый. На чешуе его, еще по-детски черной, уже проступали синевато-зеленые разводы, показывая, какого цвета скоро будет этот молодой красавец.
Он обернулся к зарослям «сизой таволги», обступившей холм, распахнул внушительную пасть и отчетливо произнес:
– Здесь прореха в Грани, почтеннейшая публика!
Гибкие серебристо-сизые ветви зашевелились, выпуская к холму русоволосую девочку в охотничьем наряде, с арбалетом за плечом. У ног ее крутился маленький черный ящерок.
– Они ушли? – огорчилась Вианни. – Ой, как жалко! А у меня подарок для Дайру! Сама вышивала! И не смогу отдать…
– Я бы тоже с ними поболтал, – сказал ящер.
Детеныш, подражая старшему, поднялся на задние лапы, опираясь на хвост. Вианни, хмыкнув, опрокинула малыша на спину. Возмущенно вереща, тот вновь встал на задние лапы – и вновь растянулся на земле. Вианни переливчато смеялась, забыв о своем огорчении.
– Осторожнее, – предупредил старший ящер. – Укусит. Когда входит в азарт, не соображает, игра или драка.
Слова эти должны были прозвучать неодобрительно, но невольно проскользнула в них нотка гордости за ученика, который со временем обязательно станет великим воином.
Не испугавшись, Вианни продолжала играть с детенышем. Внезапно она оставила в покое разгневанного малыша, выпрямилась, посерьезнела:
– Ой, Циркач, ты слышишь?
– Нет. Кто там?
– Из соседней складки кто-то идет… много их… Ох, да это же Майчели со своими змеепсами! Помнишь, я тебе рассказывала?
– Помню.
– Пойдем отсюда, а то привяжется… Я тут знаю славное озеро. Твой ученик может порыбачить, а ты мне еще раз расскажешь, как Дайру спас тебя в Мире Людей.
– Нитха спасла.
– Что?.. Ах, да… Ну, конечно, и Нитха тоже…
11
Вайаниди не зря был прозван Высоким островом. Издали взор морехода замечает скалу на западной оконечности его, похожую на птицу, которая распахнула крылья и вот-вот взлетит. А головой этой птицы был возвышавшийся на скале замок.
С Огненных Времен знали моряки, что птица эта – хищная. И возносили молитвы богам, чтобы те не дали кораблю стать добычей пиратов, команде – рабами, а капитану – акульим кормом.
Но сейчас-то не Огненные Времена!
Семь Островов ведут торговлю со всем миром. Купеческие корабли бесстрашно входят в порт, осененный взором каменной птицы, словно перелетные гуси, которые знают, что самое безопасное место для отдыха – неподалеку от гнезда орла.
Хищник не охотится вблизи своего логова. И жители Вайаниди радушно встречают гостей: «Пиратство? Какое еще пиратство? Не знаем, не слышали!»
Дурная слава держится прочно, как смола на коже. Если не возвращается из плавания корабль – вдовы и сироты клянут бернидийских разбойников. Это не по нраву семи правителям островного государства: Огненные Времена догорели и угасли, крутобокие «морские драконы» бернидийцев уже не царят на морях безраздельно. Многие страны могут дать этим драконам по зубам, и прежде всего – Великий Грайан с его могучим военным флотом.
