Алия Якубова - Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Большего для вампира клана Морры и ненужно было. Он словно коснулся обнаженного нерва, и позволил чувствам Деймоса утянуть себя, чтобы лучше понять.
Наблюдая за Димьеном, Деймос вспоминал, как сам поступал так же, и слишком живым еще было ощущение смертоносного клинка в собственных руках, чувства, как он пронзает плоть, лишает жизни.
Воспоминания грозили стать сплошной багровой рекой, и Фаул позволил себе похлопать Деймоса по плечу, чтобы отвлечь, не дать погрузиться в эту боль.
Деймос вздрогнул и покосился на Фаула. Тот все еще не убрал руку с его плеча, проговорив:
— Позволь прошлому оставаться лишь прошлым.
— Для меня это невозможно.
Разговор привлек Димьена. Одним ловким движением убрав меч в ножны на спине (только вампиры могут так быстро и без членовредительства), он проговорил:
— Фаул, тебе удалось невозможное: заставить нашего затворника смотреть, как кто-то орудует мечом.
— Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я использовал принуждение, — парировал вампир.
— Вот как, — протянул Димьен, еще пристальнее оглядев Деймоса, но тот уже принял абсолютно невозмутимый вид.
— Да. Мы тоже решили поразмяться, — ответил за двоих Фуар. — Кстати, меч, кажется, не твой.
— Бамбура. Но как ты догадался?
— Со временем это пройдет, но пока заметно, что ты привык к более коротким мечам. Да и ощущение меча, изготовленного именно под тебя, сразу видно.
— У тебя такой?
— Да, и не один.
— А у тебя, Деймос?
— Что? — кажется, вампир выпал из разговора, о чем-то задумавшись.
— У тебя тоже бывают проблемы с новым оружием? — уточнил Димьен.
— Нет.
— Ни с каким?
— Я все-таки был воином, — безразлично пожал плечами вампир.
— Да мы все тут… — начал было телохранитель, но оборвал себя на полуслове и предложил: — А докажи!
— Что?
— Мы ни разу не видели тебя в деле. Может, ты и не воин вовсе?
Деймос удивленно посмотрел на спорщика. Видно, что гордость борется в нем с безразличием, и неизвестно, что бы победило, если бы Димьен не ляпнул:
— Не беспокойся, я не буду тебя убивать, даже если ты проиграешь.
Вот тут-то глаза Деймоса не просто загорелись — заполыхали. Он сделал шаг вперед и сухо сказал:
— Хорошо. Давай оружие.
— Меч?
— Все равно.
Фаул с некоторым ошеломлением наблюдал, как телохранитель достает из короба еще один меч. Ничем не хуже первого, только изогнутый. Скорее ятаган. Деймос его принял, и они вышли в круг. А Фаула не покидало ощущение, что все это ошибка.
Лицом к лицу, глаза в глаза, пара шагов и резкий выпад. Наблюдая за Димьеном до этого, Деймос, похоже, сделал все необходимые выводы и первым нанес удар.
Фаул запоздало подумал, что Деймос еще никогда не имел дела с вампиром в бою, их возня, право, не в счет. Но Деймос ничуть не походил на сомневающегося.
Давненько вампиру клана Морры не доводилось наблюдать за таким поединком. Даже он едва успевал следить за движениями бойцов. Выпады, парирования и снова выпады. Похоже, у Деймоса, в самом деле, не возникло никаких проблем с видом оружия. Он сражался, словно бог войны. Неистово и отточено. Димьен держался не хуже, но… Деймос не придерживался какого-либо стиля, а просто следовал интуиции.
Через четверть часа Фаул с удивлением стал подмечать, что Димьен начал делать мелкие ошибки, просто не поспевая за постоянно меняющейся ситуацией. У него был талант, но не было тысячелетнего воинского опыта. И еще один момент: подобно берсерку, Деймос совсем не обращал внимания на себя, словно тело лишь продолжение оружия, и все.
Очередная нерасторопность, доведенная до конца метким ударом по ногам, повалила Димьена на спину. Он попытался вскочить, но не вышло. Деймос оказался сидящим на нем верхом, а горла коснулась холодная сталь. Оставалось только принять собственное поражение.
Взгляд Деймоса на какое-то время стал прежним, оба вампира очень четко поняли это. В нем клокотала ярость битвы. Но не непредсказуемая в своем горячем безумстве, а укрощенная. И холод. Безжалостный холод, от которого Димьену сделалось не по себе. С таким взглядом ничего не стоит и голову отрубить.
Снова нервно сглотнув, Димьен проговорил:
— Ты победил.
На это Деймос то ли всхлипнул, то ли фыркнул и отбросил меч прочь. Свой. И почти сразу же Димьен ощутил, что ничего больше не давит на него сверху. Не мешкая, вампир вскочил на ноги и устремился к своему противнику, но не с жаждой мщения, а воскликнув:
— Я никогда не видел ничего подобного! Это великолепно!
Деймос лишь покосился на него, не разделяя энтузиазма. Его лицо снова приняло замкнутое выражение. Он уставился на почти затерявшийся в траве меч и процедил:
— Лучше бы выиграл ты. Любое оружие в моих руках проклято, как и я сам.
Может, Димьен и не заметил, но Фаул сразу почувствовал, какая боль скрывается за этими словами. Но мужчина, не ожидая, пока кто-либо что-либо осознает, поспешил прочь.
Бросив на телохранителя неодобрительный взгляд, Фаул последовал за Деймосом.
Димьен посмотрел вслед, сокрушенно покачав головой. Он не хотел, но чувство вины тяжелой плитой навалилось на плечи. И он решил сделать то единственное, что казалось ему правильным.
Глава 8
Менестрес редко проводила за бумагами ночь напролет, но пришло сразу несколько писем, требующих ответа, поэтому она засиделась. Ее оторвал от дел почти робкий стук в дверь.
Димьен не имел обыкновения стучать столь неуверенно, а то, что это был он, не вызывало сомнений. Заинтересованная, Владычица Ночи дала разрешение войти.
Телохранитель мало того, что тщательно закрыл за собой дверь, так еще, кажется, испытал облегчение, уверившись, что в комнате больше никого нет.
Состояние вампира, его волнение, все больше беспокоили Менестрес. Она спросила:
— Что с тобой, Димьен? Ты будто сам не свой!
Вместо ответа мужчина достал свой меч и, опустившись на колени и склонив голову, на вытянутых руках протянул оружие королеве.
— Что все это значит? — удивилась Менестрес.
— Госпожа, прошу простить меня за то, что не оправдал Вашего доверия. Я не могу больше быть Вашим телохранителем!
— Что за чушь? Встань и объясни толком!
Димьен не шелохнулся, но ответил:
— Я не достоин той чести, что вы оказали мне, госпожа!
— Почему вдруг?
— Есть куда более выдающиеся, более достойные этого титула!
Пока Менестрес плохо понимала, что случилось с ее верным телохранителем, но кое-какие догадки были, поэтому она спросила:
