Джон Толкин - Сильмариллион(пер. Н.Григорьева, В. Грушецкий)
На вершине ближайшего холма стоял Эонвэ, глашатай Манвэ. Он пришел из Валимара и пригласил Эарендила последовать за ним и предстать перед Силами Арды. И моряк пришел в Валимар, чтобы никогда больше не вернуться на земли, населенные Людьми. Он говорил перед Валарами от имени Двух Народов и просил прощения для Нолдоров, жалости к их бедам и страданиям, милосердия к эльфам и людям и помощи в трудный час. И Валары вняли мольбе Эарендила.
Эльфы говорят, что, когда Эарендил вернулся к оставшейся на берегу Эльвинг, Владыка Мандос завел разговор о судьбе моряка.
— Может ли смертный, — вопросил Повелитель Душ, — ступить на берег Вечных Земель и продолжать жить, как другие из его племени?
Ульмо тут же ответил:
— Но ведь для этого и был рожден в мир этот удалец. Скажи-ка мне, славный Мандос, кем ты считаешь Эарендила — сыном ли Туора из человеческого Дома Хадора или сыном Идриль из эльфийского Дома Финвэ?
— Смертный или Нолдор — все равно, — ответил Мандос — Смертным не место здесь, а Нолдоры сами лишились права жить в Амане.
Спор прервал Владыка Манвэ.
— Над этой судьбой я властен, — сказал Повелитель Ветров. — Вот мое слово. Эарендил из любви к Двум Народам не остановился перед страхом нашего гнева. Да не падет он на него. И Эльвинг, жена его, из любви к своему суженому разделившая опасности плаванья в неизвестность, может не бояться злого рока. Но больше не жить им ни с людьми, ни с эльфами. Волей Единого даю Эарендилу, Эльвинг и их детям право выбора: с каким народом свяжут они свою жизнь и по каким законам, человеческим или эльфийским, воздается им.
Тем временем Эльвинг, видя, как долго нет мужа, совсем запечалилась. Страшно и одиноко было ей. В беспокойстве пошла она по берегу и дошла до Альквалондэ, где стояли прекрасные корабли Тэлери. Там встретили ее радушно и в изумлении слушали рассказ о Дориате и Гондолине, о печальной участи Белерианда. Жалость переполняла сердца Тэлери. Здесь, в окружении праведных Эльфов, и нашел ее Эарендил. Вскоре их снова призвали в Валимар, и там выслушали они волю Верховного Владыки.
Наклонился Эарендил к жене и тихо сказал:
— Выбирай ты. Я устал от мира и больше ничего не хочу.
Эльвинг выбрала удел Перворожденных. Эарендил согласился с этим выбором, хотя сердцем склонялся больше к судьбе рода человеческого.
По велению Валаров Эонвэ отправился на берег Амана и предложил товарищам Эарендила, в нетерпении ожидавшим вестей от капитана, пересесть в большую лодку, тут же подошедшую к борту корабля. Моряки спустились в нее; в тот же миг могучее дыхание Манвэ унесло ее прочь, и она растаяла на горизонте в той стороне, где вставало солнце. Цветок Морей ожидала другая участь. Валары освятили его, и там, за дальними пределами мира, миновав Врата Ночи, величаво вышел он в Океаны Небес.
Неземным совершенством радовали глаз очертания корабля. Чист и ярок, полон жемчужным светом, ждал он своего кормчего. И вот Эарендил Мореход поднялся на борт и встал у штурвала, весь в мерцающей драгоценной пыли дорог Амана. По-прежнему с Сильмариллом во лбу, отошел он от берегов Арды в первое звездное плаванье. Далеко водил капитан свой звездный корабль, даже в беззвездное Ничто прокладывал курс, но чаще всего видят Морехода утром или на позднем закате, когда возвращается он в Валинор из своих странствий за пределами Мира.
Теперь Эльвинг не сопровождала его. Она не любила холод и запредельное Ничто, предпочитая им зеленые долины Амана и ветра Манвэ, вольно овевающие моря и горы. Для нее выстроили на севере Амана прекрасную белую башню, туда часто наведывались морские птицы. Говорят, что со временем Эльвинг выучила язык птиц; ей помогло то, что когда-то и сама она носилась над морем в птичьем облике. Но птицы научили ее не только языку, они открыли ей тайну полета. Теперь, когда Эарендил возвращался из своих звездных странствий, она снова летела ему навстречу, как летела когда-то, спасенная из морских пучин Владыкой Ульмо. В это время самые зоркие эльфы с Одинокого Острова различают в небесах белую птицу, розовеющую в лучах закатного солнца, радостно стремящуюся ввысь, навстречу Цветку Морей, входящему в небеса Арды.
Когда корабль Эарендила уходил в первое небесное плаванье, когда он, яркий и сверкающий, поднялся над горизонтом, народы в далеком Среднеземье замерли в изумлении, а после дали ему имя Гил-Эстель, Звезда Надежды. И однажды вечером Маэдрос указал брату на новую яркую звезду и сказал:
— Посмотри, уж не наш ли Сильмарилл сияет нынче на Западе?
И ответил ему задумчиво Мэглор:
— Что ж, может и так. Если это истинно Сильмарилл, который на наших глазах поглотило море, значит, Валары не дали ему пропасть, и надо радоваться, потому что теперь он светит многим и не боится никаких напастей.
Эльфы смотрели на Гил-Эстель и чувствовали, как тает в сердце глухое отчаяние. А Моргота в Ангбанде одолевали сомнения.
Однако, как говорят, ничего плохого с Запада Темный Властелин не ждал. В великой гордыне полагал он себя победившим всех врагов, считая непреодолимой пропасть, разделившую Нолдоров и Владык Запада. Валаров он не боялся. Ведь их в Амане никто не трогал, думал он, значит, им дела нет до его восточных владений. Никогда он, безжалостный и холодный, не мог взять в толк, как это можно сострадать не себе, а другому. Вот Враг и благодушествовал, а Валары тем временем готовились к сражению. Под белые знамена встали Ваниары, народ Ингвэ и те из Нолдоров, кто никогда не покидал Валинора. Их вел Финарфин, сын Финвэ. Тэлери не захотели участвовать в войне. Они не забыли побоища в Лебяжьей Гавани и похищения кораблей. Если бы Эльвинг, дочь Диора и родня им, не просила, они и сейчас не дали бы оснащенные суда с экипажами, чтобы переправить войско Валинора на восток. А причалив к берегам Среднеземья, ни один из Тэлери не сошел на землю.
О походе Валаров на север Среднеземья не сохранилось почти никаких преданий. Песни складывали здешние эльфы, а их не было в рядах воинов Запада. Известно лишь, что когда рать Валинора пришла на Восток, от звуков труб вздрогнули небеса, в полях Белерианда засверкало невиданное оружие, а мерный шаг воинов Запада, молодых, прекрасных и грозных, заставил горы зазвенеть в ответ.
Эта битва получила название Войны Гнева. Неисчислимы были силы Врага, они заполнили всю пустыню Анфауглиф, но тщетным оказалось сопротивление. Немногие уцелевшие барлоги разбежались и попрятались в глухих подземельях, возле самых корней земли. Как сметает сухие листья налетевший вихрь, как пожирает огонь солому, так истаяли легионы орков в гневе Владык Запада. Немногие уцелели и только сотни лет спустя снова начали тревожить покой Среднеземья. Люди из Друзей Эльфов сражались на стороне Валаров. Вот когда им представился случай отомстить за Барагунда и Барахира, Галдора и Гундора, Хуора и Хурина и многих своих правителей. Но люди Улдора и другие, пришедшие в Среднеземье сравнительно недавно, держали сторону Врага, и эльфы никогда не забывали об этом.
