Николай Воронков - Время собирать камни (СИ)
— Хорошо погулял? — на всякий случай спросил я.
— Если бы! Ты меня вчера почти напугал, так что всю ночь пришлось посты проверять да следить, как бы чего не случилось.
— Не случилось?
— Всё нормально. Никто никуда не лез, все спали. Утром всех покормили, те, кто был в карауле, уже спят. Пять человек отправил на северную дорогу. Приходил лекарь, проверил раненых.
— И как?
— Всё нормально. У двоих небольшой жар, но раны чистые, так что обойдётся. Остальным дал задание чистить оружие и приводить в порядок амуницию.
— Чем заняты возничие герцога?
— Сказал им почистить и напоить всех лошадей.
— Не ворчат?
— А с чего ворчать? Денежку за несколько ней заплатили, кормёжка от пуза, работа привычная, никто не гоняет и не орёт. Как бы еще не начали проситься остаться в отряде — хмыкнул Лысый.
— Когда только всё успел? — Невольно удивился я.
— Так я же ещё и не ложился — снова усмехнулся Лысый.
— Ещё какие новости?
— Я вчера поговорил с ребятами насчёт твоей доли — Лысый стал серьёзным.
— Ну и...?
— С одной стороны, у нас договор. Ты командуешь, мы воюем, и вся добыча должна принадлежать нам — я кивнул — С другой стороны, никто и представить не мог, что у нас будет такая работа, такие бои и такая добыча. Когда мы попали в засаду, ты перебил больше половины, а замок Донава вообще взял в одиночку. И всё равно всю добычу отдал нам — я снова кивнул — На том посту ты перебил больше половины солдат и тоже не заикался о свое доле, пока глава Сундура не заговорил о кочевниках.
— Короче, что решили?
— Решили пока поделить по количеству убитых. Мы уже продали оружие баронов, так что всё оружие с поста — твоё. Половина товаров тоже твоя. К тому же, мечи и броню баронов продали очень выгодно, и если ты доплатишь сотню золотых, то всё, что у нас сейчас есть — твоё.
Весьма странные расчеты, но наёмники лучше знают что почём.
— А лошади?
— Забирай — небрежно бросил Лысый.
— Без доплаты? — на всякий случай уточнил я.
— Кто хотел — уже поменяли лошадей — усмехнулся Лысый — Типа лошадь продал, свою продал, доплатил и купил получше.
— Ну что ж, если вас это устраивает, то и я не против. Остался один момент — я смогу рассчитаться только когда вернёмся.
— Почему? — нахмурился Лысый — Денег у нас несколько ящиков. Всё равно ты сам решаешь, что и куда тратить.
— Мне могут понадобиться деньги на другое.
Лысый помолчал, разглядывая меня, потом вздохнул.
— Для нас сотня — это много, да ещё неизвестно, увидит ли кто из нас завтрашний день. Опять же, как вспомню, как ты притащил четыре тысячи... Ладно с мужиками я договорюсь — Лысый зевнул — Ладно, вроде всё рассказал. Пойду спать.
— Сказал кому-нибудь кочевников поискать?
— А чего их искать? — Лысый снова зевнул — На соседней улице есть небольшой рынок, там как раз один приехал, шкурами торгует. Ему уже сказали, чтобы пришёл.
Я даже головой качнул.
— Как ты всё успеваешь?!
Лысый снова зевнул, и, вставая, с усмешкой бросил.
— Дрыхнуть меньше надо.
Посидев ещё немного, вышел во двор, но проверять и командовать не хотелось, и я устроился на скамеечке у крыльца. Солнышко уже припекала, и меня снова потянуло в сон. Немного напрягало почти полное отсутствие наёмников, и я мысленно стал прикидывать кто где. Восемь раненых, скорее всего, отдыхают на сеновале. Человек десять из тех, кто стоял на постах ночью, тоже спят и, скорее всего, тоже на сеновале. Пятерых отправили сторожить северную дорогу. Шесть человек во дворе, минимум двое должны охранять лошадей. Получается примерно тридцать один, а со мной приехало тридцать два. Вроде более-менее сходится. Успокоившись, откинулся на стенку, наслаждаясь солнечным теплом.
Только начал задрёмывать, как рядом раздалось:
— Эй, служивый! — кого ещё принесло и к кому обращаются? Тут же кто-то пнул меня по сапогу — Эй, просыпайся!
Похоже, кому-то придётся начистить морду за грубость. Приоткрыв глаза, разглядел поджарого мужчину среднего роста.
— Чего тебе?
— Мне? Ничего. Но утром приходил кто-то из ваших и сказал, что ваш барон хочет поговорить с кем-нибудь из кочевников. Я пришёл. Иди, скажи своему барону.
Кочевник говорил без всякого уважения, но в этом я сам был виноват. Парадную одежду я одевал всего пару раз, и сейчас внешне ничем не отличался от любого другого наёмника из собственного отряда. Вздохнув, я сел поудобнее.
— Я барон.
Кочевник оглядел меня с головы до ног.
— Не врёшь?
— Тебе что, мои грамоты и родословную показать?
Мужчина снова оглядел меня.
— Да мне вообще-то без разницы. Если и врёшь, то перед своим хозяином будешь оправдываться сам.
— Эт точно — кивнул я и сам внимательно оглядел мужчину.
Внешне кочевники (во всяком случае, те, кого я видел) выглядели вполне как европейцы, разве что глаза чуть раскосые. Этот тоже ничем не отличался от моих наёмников, и разницу можно было заметить только в деталях. Меч чуть сильнее изогнут. Покрой сапог чуть другой. У куртки запАх больше да ещё и какая-то вышивка на рукавах и по низу. Шапка чем-то отдалённо напоминала наши будёновки. А ещё бросилось в глаза чрезмерно худое лицо. Такое бывает, когда люди недоедают или сильно болеют.
— Ты сам-то кто?
— Вивант из рода Люмжина.
— А я барон Крайна, Хранитель леди Вероны. Будем знакомы.
На Виванта мои титулы не произвели ни малейшего впечатления.
— Что хотел?
— Поговорить хотел, узнать, что у вас творится.
— И зачем тебе это?
— Хочу помочь. У нас тут есть... хм... некоторый запас товаров, и я подумал, что они больше пригодятся вам, кочевникам. А ещё, наверное, надо будет прикупить продовольствие и ещё что нужное.
Во взгляде Виванта появилась настороженность и даже какая-то непонятная враждебность.
— С чего вдруг такая доброта?
Глупо было ожидать мгновенной благодарности от совершенно чужого человека, но необходимость ещё и упрашивать принять помощь, да и откровенная неприязнь во взгляде кочевника мгновенно всколыхнули дремавшее в душе раздражение.
— Если ты уже забыл, я — Хранитель леди Вероны, а значит хранитель её земель, и меня касается всё, что касается леди Вероны. Я убивал ваших воинов, когда они напали на пограничные посты земель леди Вероны. Я сражался бок о бок с Дарджином, мы вместе старались защитить ваших женщин и детей, укрывшихся на землях леди Вероны. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ваши женщины и дети пережили ближайший год, и без сомнений и сожалений вырежу всех до единого, если вы попытаетесь сделать что-то против леди Вероны. Как говорят на моей далёкой родине — ничего личного, только ради дела. Я — Хранитель, и этим всё сказано. Я не прошу ни любви, ни уважения, мне важно только благополучие леди Вероны. Помни об этом.
