Виталий Сертаков - Даг из клана Топоров
– Храни нас, великий Фрейр! Может, хоть в этом году уродится доброе зерно!
– Везут жертву… везут…
– Даг, там твой дядя Свейн! Хочешь ко мне на плечо?
– Свейн? – изумились рядом. – Разве он не в походе?
Даг попытался протиснуться в первые ряды, ему не сразу это удалось. У самой гранитной плиты люди замерли плотным монолитом, а позади напирали все новые и новые зрители. Почти все приехавшие на тинг старались подобраться ближе.
Наконец, Даг придумал, как поступить. Он ринулся туда, где распрягали лошадей, по глубокому снегу пробрался в обход и вдоль ряда сугробов вернулся к месту событий. Примеру Дага последовали другие мальчишки, увязались следом, но не все отважились взобраться прямо на скалу. Нарушителей заметили младшие вооруженные жрецы, охранявшие статую бога, но не стали задерживать. Дагу пришлось бежать по краю отвеса высотой не меньше шести локтей. С левой стороны от него, за линией конных хавдингов, замерла толпа, где-то там находились отец и мать. А справа, за Столбами Клятвы, расстилалась идеально ровная полоса, по которой гнали будущие жертвы.
– Везут, везут…
– Добрая будет жертва…
Парень сразу увидел и узнал своего дядю Свейна. Владелец торгового фелага и по совместительству вождь мощного хирда викингов, Свейн Волчья Пасть гордо ехал впереди на низкорослой, лохматой кобыле. За херсиром рысили четверо лютых из его хирда и на привязи волокли троих изможденных людей. Люди были чудно одеты и выглядели очень странно. Сразу стало понятно, что это иноземцы. Все с длинными узкими бородами, в черных одеяниях, с остатками золоченых воротничков и нарукавников. У самого толстого на груди болтался крест. Когда толстяка отпустили, он упал на колени, высоко поднял крест и что-то зашептал.
– Вот они… слуги креста…
– Проклятие наше… христианские морды!
– Отдать их Одину! Отдать их Отцу!!
Сам Свейн не слишком ловко сидел в седле, но не смущался своего недостатка. Ведь викинги не дерутся верхом, а в море лошадь уж точно ни к чему! Свейн соскочил с лошади шагов за двадцать до трона. Дальше, к золотым ступням божества, как и положено, он пополз на коленях. Следом за ним поползли Аки Большой, командир «Цапли», и Ульме Лишний Зуб, главный кормчий с «Белого быка», лучшего корабля, принадлежащего Свейну.
Покачивая рогатым шлемом, конунг-жрец вышел навстречу херсиру. С двух сторон старика поддерживали молодые прислужники.
– Ты сделал то, что обещал?
– Да, Высокий. Мы добыли тех, кто наслал мор и бескормицу на южный Свеаланд.
– Это хорошо. Ты можешь поднести свой дар асам…
Конунг-жрец говорил тихо, но его услышали все. В долине постепенно установилась нервная гнетущая тишина. Лучшие люди страны словно ждали чего-то. Настроение передалось и Дагу. Он замер, прижавшись к ледяному камню, не чувствуя холода и ветра. Даг смотрел, как брат его матери, грозный херсир Свейн, на животе ползет последние шаги до ступней величественного тула…
Дальнейшее произошло очень быстро. Пленников перевернули вверх ногами, разрезали им горло и подвесили на толстой деревянной поперечине между двух сосен. С головы повешенного толстяка все так же свисал бронзовый крест. Предсказатель молча обошел мертвецов, присел, вглядываясь в их искаженные лица. Кровь дымящимися ручейками текла вокруг его сапог, оставляя бороздки в снегу. Прислужники почтительно застыли позади, не смея тревожить верховного жреца. Наконец рогатый старик медленно разогнулся:
– Один доволен…
По рядам ополченцев, по нестройной толпе пронесся вздох облегчения.
– Кровь течет правильно.
– Добрая весть…
– Дизаблот пройдет удачно…
– Праздник Девяти состоится вовремя…
– Слушайте, свободные люди Свеаланда! – В тишине трескучий голос ландрмана заметался над речным льдом. – Я собираю половинный лейдунг не для войны. Но к войне мы должны быть готовы… Многие из вас уже слышали, что творится в Ютландии. Конунг Харальд Гормсон жжет святилища и убивает служителей Одина. Он объявил, что вся его страна станет логовом христиан…
После обмена праздничными речами ландрман долгое время занимался организацией свежего войска. Чувствовалось, что он больше доверяет не свободному лейдунгу, а своим бойцам и дружинам ярлов. Этих молодцов набирали надолго, и бежать им было некуда – ни двора, ни семьи, ни своих земель. До зубов вооруженные дренги защищали спину хозяина, угрюмо поглядывали на вольных бондов, а к ополченцам относились с презрением.
– Вы поняли, что он сказал? – вполголоса говорил соседям старина Горм. – Торстейн кричит то, что ему приказывают ярл и конунг. Они хотят иметь в дружине не сто человек, а тысячу…
– Тысячу? – рассмеялись в толпе. – Эй, Одноногий, ты выпил слишком много пива!
– Скоро увидим, кто прав, – Горм потемнел лицом. – Скоро увидим… Захотите половить рыбы в море, и вас назовут вором! Приходит конец свободе, вот увидите…
Торстейн объявил, что всякому отслужившему в лейдунге полгода конунг лично вручит меч. Затем распорядился, на кого из бондов в следующий раз лягут расходы по проведению тинга, а кому надлежит принимать у себя самого конунга Бьера с дружиной. Народ выслушал молча, никто особо не роптал. Даже когда объявили о повышении налога на содержание флота.
Но тут…
– С этого года каждый херад из Хельсингланда, Седерманланда и Вестманланда должен снарядить боевой корабль для флота конунга! – продолжал вещать Торстейн. – Каждый корабль должен быть с гребцами и дружинниками. А еду для них и оружие доставлять будем сами первый год… Всем корабельным округам, имеющим выход к Бельту, как и прежде, поручено держать дозоры на берегу. Но в каждый такой округ будет послан человек ярла! Он скажет, где строить укрепления и сколько людей надо для поддержания сигнальных костров. Всякий, кто выходит в викинг, будет платить…
Торстейн говорил еще долго и непонятно для Дага. Однако по мрачным физиономиям отцовских друзей мальчишка понял, что ничего хорошего не обещают.
– Он хочет разорить нас… – шептались бонды. – Такого никогда не случалось, чтобы мы содержали морские укрепления… Как же тогда «право лейдунга»?..
– Отец, почему мы не можем собрать свою дружину? – вслух предположил Даг. – Сами будем охранять берег от чужих викингов.
– По старым законам Упсалы, лейдунг не может собраться в лесу или у кого-то в усадьбе, – терпеливо объяснил сыну Олав. – Ополченцев собирают только на тинге. В давние времена конунги Свеаланда сами водили флотилии на врага, но нынче… нынче они нанимают верных псов вроде Сигурда Короткая Нога или Торстейна.
– А что такое «право лейдунга»?
– О, это хорошее дело, сын мой. Как только корабль пройдет костры дозоров, на нем никто больше не подчиняется лагману. Если двое подерутся и один другому выбьет глаз, то заплатит виру вдвое больше, чем на берегу. И свидетелей понадобится вдвое меньше для суда стюримана.
